За его спиной (СИ) - Зайцева Мария

Потому что совпадения… Не бывает таких совпадений!

По обрывкам фраз Каза и немного Хазара он уже знал, что Аня не виновата в том, в чем ее подозревали. Серый, открыв рот единожды, не прекращал каяться, выторговывая себе зону вместо могилы.

Все схемы раскрыл, глубоко засекреченный шпион, блин.

И в их числе ту, в которой подставил Аню.

Бродяга, услышав это, изо всех сил порадовался, что его в момент узнавания печальной новости рядом с Хазаром не было.

Все же, есть у него чуйка на такое дело, внтуреннее понимание, что от эпицентра урагана надо держаться подальше. Убежище , там, или вообще на другой материк…

Хазар узнал, что женщина, которую он считал тварью, крысой и существом, в целом достойным лишь смерти, женщина, от которой у него, несмотря на все вышеперечисленное, сносило напрочь башню, женщина, которую он смертельно обидел, заставил уйти, отобрал ребенка, чужого, но которого она, совершенно очевидно, любила без памяти… Он узнал, что ошибался, а она ни в чем не виновата…

Черт, выражение лица Хазара в тот момент наверняка было эпическим… И это вообще не то зрелище, которое бы хотел помнить Бродяга…

Глава 45

Аня очень изменилась за тот месяц, что я ее не видела. Конечно, сейчас в ней не было той гордой обреченности, с которой она выходила тогда за ворота дома Хазарова, но и мягкого, лучистого взгляда, так притягивавшего, когда мы только-только познакомились, тоже не осталось…

Аня сидела передо мной, усталая, немного напряженная и какая-то… очень взрослая, что ли…

Я впервые подумала, что между нами разница практически десять лет, и сейчас все эти года прямо на лице. Я, по сравнению с ней, очень глупая, очень наивная… И поступки мои глупые. Чего стоил хотя бы этот наглый визит к ней домой!

Она явно со смены, да еще и переживала за Ваньку, которого уже перевели из реанимации в терапию, я это знала от Бродяги, позвонившего утром.

И Тагир же там сто процентов в больнице был, и, возможно, с нею говорил даже… Давил, по своему обыкновению…

На Хазарова, бессовестного, так прямо, безапелляционно и чисто по-мужски предпочитающего рубить с плеча, такая злость пробуждалась, что я ее с трудом великим гасила, привычно болтая ни о чем, заваривая чаек, разрезая пирог, принесенный с собой, и пытаясь морально подготовиться к тому, что будет. Набраться наглости для этого, беспринципности.

Потому что разговор я затеяла очень тяжелый и , вполне возможно, совершенно ненужный Ане. Да, даже наверняка ненужный!

Потому что любая женщина в здравом рассудке будет бежать от такого мужичны, как Хазаров, за тридевять земель и еще и дорогу за собой веником заметать, чтоб по следам не нашел!

Аня, собственно, так и сделала месяц назад.

И, наверно, даже наверняка, очень правильный это был поступок. Для нее. Но не для меня.

И не для моего Бродяги.

Весь этот месяц, мучаясь от неизвестности и тоски в большом, ставшем мне чужим и холодным, несмотря на все попытки обуютить, доме, я пыталась найти выход из сложившейся ситуации.

Пыталась понять, каким образом сделать так, чтоб мой мужчина вернулся ко мне. Не на полчаса раз в два дня, а на постоянку. Как сделать так, чтоб он ночами спал нормально, а не вскакивал, как подорванный, по любому телефонному звонку.

Я понимала, что мало что могу предпринять, в конце концов, в городе шла полноценная военная операция, уничтожались фирмы, должностные лица слетали со своих мест, горели ночные клубы, бани и прочие увеселительные заведения… Хазаров мстил и отвоевывал утерянные позиции.

И в этой войне мог пострадать мой Бродяга.

А я не готова была терять его! Ни за что! Хватит с меня потерь!

Мне опять стали сниться мертвые глаза отца, кровь на полу в кабинете, изломанное тело мачехи в сауне… А еще смех Марата, оборвавшийся бульканием. И забрызганные кровью рабочие ботинки Бродяги. И мои пальцы, скользящие по ним, в тщетной попытке оттереть, убрать эти следы из нашей жизни, вернуть все, как было до этого…

Я просыпалась по ночам, вся липкая от пота, и тревожно гладила каменеющий живот.

Про малыша я Бродяге так ничего и не сказала… Да и когда? Между пятиминутным сексом у стены в коридоре и прощальным поцелуем? Или перед тем, как он, полумертвый, пахнущий потом и иногда кровью, упадет в нашу кровать и уснет беспробудно? Или после этого? Поймать его, вылетающего из дома, с телефонной трубкой в одной руке и ключами от машины в другой?

Весь этот месяц я надеялась, что все скоро завершится…

И все завершалось, в городе стало меньше народу, сгоревшие здания расчистили, фирмы поменяли своих владельцев, а высокие кабинеты — своих обитателей…

А Хазаров все не успокаивался.

Предательство Ани ударило по нему, и сильно.

Это понимали и видели все, кто имел к нему доступ. Иногда Бродяга все же разговаривал со мной, и все его разговоры опять сводились к Хазару…

И это было невыносимо!

Во мне рос малыш, которому просто грозила опасность, если обстановка не изменится.

И я молилась, чтоб судьба дала мне шанс. Малюсенький. Тот, который я не упущу, как не упускала до этого подарки, что дарила мне Вселенная: возможность побега, моего Бродягу, мою любовь, мою новую жизнь.

Когда Бродяга в телефонном разговоре обмолвился, что Аня не виновата, я буквально выдохнула.

Потому что знала, знала! Доказательств не было, но интуиция, которую к делу не пришьешь, очень четко давала понять, что что-то тут нечисто!

В тот день, когда пропал и нашелся Ванька, Бродяга пришел домой неожиданно рано.

— Серый раскололся, — сказал он, жадно поглощая приготовленный мной ужин, — это он Аньку подставил, гнида.

— Но как? — спросила я, подкладывая еще рагу из кролика, которого так удачно сегодня потушила, словно предчувствуя, что Бродяга придет пораньше.

— Да там стечение обстоятельств, прикинь? Наложилось одно на другое. Ребята из администрации решили замутить за спиной Хазара с Шишком, потому что Хазар же неуправляемый, сама знаешь, они, наверно, ссали под себя, когда он к ним в кабинеты заходил… И завод этот, будь он неладен, очень удачно лег в руку. Возможность взять Хазара на рейдерстве, как в старые добрые… Кайф же. Серый как раз докладывал обо всем, но базу ломать не умел, потому про тендер на паях с Аминовым не знал, а то бы и туда вписался, тварь. Аня появилась некстати, сама знаешь… И еще и с Ванькой. Хазар знатно… кхм… удивился, конечно. Шутка ли: сын десятилетний! Непонятно, откуда! И девка приблудная с ним, странная, с флешкой, на которой компромат на друзей в погонах и в должностях… Сразу же появились вопросы же, каким образом они так душевно гуляют с шестерками Шишка? Да еще и документами по заводику светят? Первая версия, что Аня — человек Шишка, а компромат — липа, спецом, чтоб Хазар подергался и от завода отвлекся, и тогда Шишок его, типа, перехватит… Сейчас же , сама знаешь, с этой нейосетью, не отличить без качественной экспертизы, а когда ее делать? Время… Серый, судя по всему, этот момент узнал, послушал, гад, да Шишку слил, что его рожа не на тех фотках светанулась… А тот же трус и дурак. Засуетился, да не так, как надо… Ему бы просто шлангом прикинуться, от друзей в погонах подальше держаться, а он на рожон полез… Драки, погони, беспредел… Я вот удивляюсь, как он до своих лет дожил с таким характером ссыкливым? Потом пришел в себя, конечно, и, может, ему чего пригрозили друзья из администрации, они же тоже здорово перепугались, что Хазар их за предательство нагнет. Хазар же — не Шишок, он полумер не знает, все до конца доведет… Вот и наступили на Шишка, чтоб правильную версию про Аньку выдавал… А у Хазара на теме крыс пунктик серьезный, все знали это, думали, он Аню без суда и следствия тут же, у забора и положит… А он отпустил… Все знатно охе… кхм… удивились, опять-таки. И притихли в ужасе. И мы сами, если честно, притихли… И город притих уже тоже. Знаешь, котенок, тишина-а-а… Только мертвые с косами, ага… И вот получается теперь, что Хазар лажанулся, Анька не виновата, Ванька пришел в себя и, судя по роже Хазара у палаты, видеть его не хочет… Оно и понятно… Черт, как хорошо было бы, если б Анька вернулась к Хазару!