Игры с судьбой. Книга вторая - Наталья Баранова

— Не больше твоего он Империю любит.

— Уже верю, — отозвался Да-Деган зло. — Раз об Империи знает, раз сам тебя Властительским штучкам учил, какого черта Локиту в Лигу допустил? Как не углядел? Объяснить можешь? Я не могу. И в благие намерения его не верю. Нет тому доказательств!

— Он у Стратегов за главного…

— Без тебя, мальчик, знаю! Только вот ничегошеньки ровным счетом оно не доказывает! Локита тоже Леди Лиги. Леди! Много от нее добра люди видали. Сам ты, хоть и внук?

И вновь усмешка на губах юноши. Кривая, горькая.

— Она меня убить приказала. Энкеле хвалился, думая, что мне не выжить. И горько было и больно. Зато прозрел.

Оборвать жаркий шепот. Подойти, подсесть рядом, подвинув кресло.

— Не могли Стратеги пропустить подготовку к бунту. Должны были видеть, что творится. Почему тогда не вмешались? Думаю, и Алашавар знал. А после того, как на Рэне полыхнуло, Локита Разведку расформировала. Официально, конечно. Но Стратеги теперь вне закона. Для чего все это? Понять не могу! Если только Алашавар подпевает ей, понять это можно.

— Не верю!

Все верно. Так проще — не верить. И сам бы не верил. Только в жизни этой верил теперь себе одному. Столько раз предавали — не сосчитать.

Улыбнуться в ответ — тихой, мягкой улыбкой. Смотреть, унимая жар, что сам же зажег. Осторожно коснуться рукой щеки, дотронуться волос, чувствуя дрожь тела, словно бросили мальчишку голым на лед.

— Хотел бы и я — не верить.

Только вздох ответом. Молчит Рейнар. Кусает губы, но не отвечает ни слова. Миг — отвернулся, спрятал в подушках зелень взгляда. Только плечи трясутся, выдавая его. Выдавая тайну, что не смог спрятать, сокрыть своих слез.

Опуститься на колени рядом, приобнять.

— Не плачь, Рэй. Не все потеряно. Будет еще и на нашей улице праздник. Послушай меня….

Нет, не слышит…. Или не желает отвечать…. Или не понимает….

Обернулся — поразил Да-Дегана. Нет, не было слез — смех, издевательский, злой. Не принесла соленая влага своего облегчения. Только духов мщения разбудили его слова. Сияют изумрудные глаза, прожигая насквозь.

Успокоить бы! Как? Угадать верно и то не смог.

— Дагги, Дагги, — чуть громче голос, срывается, дрожит. — Как же так это? И чему теперь верить? Помнишь, сам говорил, тьма — всего лишь отсутствие света. Зло просто не ведает добра. А оказалось? Там враги и тут враги. И куда ни глянь — некому довериться.

— Некому, Рэй. Главный урок, что преподнесла мне Судьба, тот, что надеяться можно только на себя.

Покачал мальчишка головой. Рассыпались черные пряди, отвел их от лица, вновь, не желая, случайно показав изуродованные руки. Смутился внезапно, опустив взгляд.

— А как же ты? — тих вопрос, почти невесом. Как дыхание. — А как же я? Что, и мы из когорты безразличных? Не верю я! Хочешь, помогу. Чем могу, Дагги.

— Какой с тебя спрос, Рэй?

И вновь усмешка на губах, напомнившая ему Локиту. Ударила сила под дых, выворачивая волю, бросила ниц. Задыхался, горел, не в силах сбить пламя, не в силах поверить, что только грезится этот адский огонь ему.

Отпустило, словно бы не было.

Сидит Рэй, опустив глаза. Ни тени улыбки на лице, ни блика румянца.

Не парень, а черт те что! В чем душа держится, а умения своего не забыл. Поставь против Императора, неизвестно кто б еще выиграл.

Задавить мысль, скрутив ей башку. Что за глупости лезут в голову? Что за дурь!

Поднявшись на ноги, отряхнуть пыль, искоса посматривая на юношу, которого когда-то воспитывал. Этой мощи он сказки рассказывал? Этой силе слезы вытирал?

— Прости, Дагги…. - проговорил Рейнар. — Помню, просил ты забыть, и даром этим никогда не пользоваться. Помню. Не моя вина, что выполнить обещанное не сумел. Локита, стерва, отцом как хотела крутила. Он и не хотел, а не мог ее ослушаться. Я же, как мог, пытался помочь ему от морока избавиться. Оттого, когда Алашавар предложил научить, отказаться не смог. Думал, сумею у бабки душу отца вырвать, на волю отпустить. До сих пор жалею, что не сумел. Я ведь и на Рэну рванул, потому, что о бунте узнал. Прав ты, слышал я, как Имри с Элейджем лаются. Имри говорил, что посылать Стратегов на Рэну нужно немедленно. Алашавар протестовал. Кричал, что нельзя, никак нельзя этого. Говорил, что приходится Рэной жертвовать, Хэлана его судьбе отдавать…. Я же не на Рэне должен был те каникулы проводить. Где-то на практике, в Закрытом Секторе.

— Почему мне ни слова не сказал?

— Думал, какой с тебя толк. Ты ж только Легенды горазд был рассказывать. Даже не мог помешать яблоки тырить нам по чужим садам. Отцу говорил, да он отмахивался. А потом поздно стало.

Тишина, какая плотная, поразительная тишина. Слышно как бьется море невдалеке. А меж ними — тишина. Только в тишине этой куда больше смысла, чем в самых правильных словах. Лишь иногда соприкасаются взгляды. Каждый смотрит, словно ищет взглядом свет маяка. То, во что можно поверить. Чему можно довериться, зная, что не обманет.

Поймала рука руку. Легла поверх его пальцев ладонь Рейнара, обожгло теплом. Следом соприкоснулись взгляды.

— Забери меня, — вновь проговорил юноша. — Помоги мне и я помогу. Слышишь! Чувствую же, что нужен тебе! Ну, не трусь! Укради, пригрози. Можешь же!

22

Можешь….

Горит рассвет, окрашивая небо оттенками золота, плывут в выси легчайшие облака. Тих дом. Спит, еще не проснулся.

Спит и Рэй. Занавешены окна плотными портьерами, не впустят ни одного радостного яркого луча. Ни одного, ни половинки! Цедят хрустальные шары неяркий свет. Не гори светильники, тьма была бы кромешной.

Спит мальчишка, обняв подушку, темные локоны рассыпав по шелку. Спокойно спит. Ни тревог, ни волнений в этом сне.

Украл, на руках унес. Только зажмурить глаза, представляя, что на эту выходку скажет Аторис. А ведь скажет. Не хватился еще, так хватится.

Усмехнуться в ответ на думки. Выйти, аккуратно, плотно притворив за собою дверь. Не успел отойти и шага — Илант. Стоит поджидая. Покачать головой, пройти мимо, спускаясь в сад.

Идти по неровным дорожкам, чувствуя, что не отстает, почти дышит в спину.

— Дагги! — негромок голос, просящ тон.

Присесть на валун, остаток одной из беседок, посмотреть на пруд, мутный, зловонный.

— Я убью Ордо!

«Я те убью!» отмахнувшись от слов, комкать в руках вышитый шелк.

— Когда за сад рабочих заставишь взяться? — тих голос, не громче, чем всегда. Приучает дом не кричать понапрасну. Когда-то песни пел в этом доме — слышала вся округа.

Вскинул брови Илант. Посмотрел удивленно.

— Я убью Ордо, — повторил глуше.

Да-Деган рассмеялся издевательски. Вопросительно выгнул бровь.