Мир Гаора - Татьяна Зубачева

— Начальная цена тысяча! — гаркнул аукционист.

— Тысяча сто, — хихикнул старик в первом ряду.

Гаор на мгновение с ненавистью посмотрел на него и заставил себя поднять голову.

— Тысяча двести, — откликнулись из задних рядов.

— Да вы что?! — изумился аукционист, — за такое и столько?! Это ж вам не дикарь из дальнего посёлка. Водит машину, разбирается в любой технике, доступной, — аукционист хихикнул, — пониманию сержанта. И даже, — он похабно подмигнул залу, — не очень волосатый.

— Тысяча пятьсот…

— Две тысячи…

— Это мне начинает нравиться, — подбодрил зал аукционист. — Он же и на расплод годится. Вы только подумайте, какое рыжее потомство он даст! Да такие детёныши влёт уйдут!

— Так когда они ещё будут? — задумчиво спросили из зала.

— А это когда на случку отправите, — парировал аукционист. — Да хоть сегодня вечером. У сержанта оружие всегда при себе!

Он залился жеребячьим хохотом, успев шепнуть Гаору.

— Тряпку сними.

Стиснув зубы, Гаор выполнил приказание.

Старички в первом ряду упоённо захихикали. Генеральша томно вздохнула, колыхнув грудью и зазвенев драгоценностями.

— Пусть так и стоит, — попросил один из стариков. — Ну, пожалуйста, это так волнующе.

Аукционист покачал головой.

— Я не решаюсь подвергать вашу нравственность такому испытанию.

Теперь захохотали и в зале.

— Но я не вижу, что его оружие готово к бою, — заявил второй старик.

— Оно просто не видит мишени, достойной своего калибра, — быстро ответил аукционист.

Теперь хохотали так, что Гаор, несмотря на своё положение, с трудом удержался от улыбки. Хорошо сказано, чёрт возьми! Аукционист горделиво раскланялся и бросил ему.

— Прикройся.

Онемевшими от напряжения пальцами Гаор завязал полотенце.

— Не правда ли, уникум! Уникум дорого стоит. Парень уникален во всём!

— А в чём конкретнее? — поинтересовался тот же голос, что спрашивал про приплод, — а впрочем… две пятьсот.

— Три, — откликнулись из другого конца зала.

Возникла пауза, в которую немедленно вклинился аукционист.

— Вы спрашивали, чем он уникален? Отвечаю! Всем! От происхождения до причины обращения!

Вытянув вбок руку, он ловко ухватил Гаора за волосы, открывая ему лоб.

— Смотрите же! Кто-нибудь видел такой знак?! Бастард продан отцом за долги наследника рода! О благословенные времена легенд, когда, спасая род, отцы жертвовали сыновьями! Ожившая древность в вашем доме! Ощутите себя властителем древних времён. Вы владелец раба лучших кровей!

— А точнее? — требовательно спросил кто-то.

Аукционист отпустил его волосы.

Ну-ка — стало интересно Гаору — хватит ли трепачу смелости прилюдно произнести то, что написано в его карте, а значит, и в каталоге. Он даже перестал злиться на этого остряка. Здесь-то тот как вывернется?

Аукционист если колебался, то не больше половины мгновения.

— Ну, кто, кроме известного своим мужеством отважного генерала, кто, кроме блюстителя традиций и офицерской чести, генерала спецвойск Яржанга Юрденала, мог совершить такое?!

И тут впервые Гаор подумал, что этот торг — не его позор, а отца: с такими интонациями аукционист громоздил восхваления, а в зале слушали их, откровенно смеясь.

— Три пятьсот, — одобрили старания аукциониста.

— Четыре.

— Разумно, — одобрил аукционист, — но вы посмотрите на его мускулы, — и опять ему, — покажи.

Гаор послушно принял нужную позу.

— Четыре пятьсот, — откликнулись из зала.

Определить, выделить из массы лиц называвших цены, Гаор не мог. Он опять чувствовал приближение обморока от перенапряжения. Последние контузии и Чёрное Ущелье так ему добавили к Валсским, что подолгу держать стойку он теперь мог только спокойно, а не психуя. Потому и сразу согласился на дембель, хотя контракт предлагали ему тогда не самый плохой. Он стал думать об этом, чтоб совсем не замечать зала, и даже случайно не встретиться опять взглядом с адъютантом.

Ему разрешили расслабиться, и он перевёл дыхание. Чёрт, когда же это кончится, решали бы уже. Аукционист опять отмочил что-то такое, что зал с упоением захохотал.

— Пять тысяч, — заявивший еле говорил от смеха.

— Первоклассный балаган, — одобрил ещё кто-то.

— Согласен, — вступил сочный бас уверенного в себе и своих правах человека. — Но у меня больше нет времени. Семь тысяч, и закончим.

Наступила тишина. И в этой тишине аукционист, мгновенно понявший, что нового повышения цены не будет, приступил к последней процедуре.

— Семь тысяч, раз! Кто больше? Семь тысяч, два! Кто больше? Семь тысяч, три! Продано!!

И короткий властный жест приказал Гаору сойти с помоста и пойти к небольшой малозаметной двери за кафедрой аукциониста. Разглядеть купившего его он не успел.

В небольшой комнате Гаор по команде надзирателя сбросил в ящик полотенце. Теперь-то дадут одежду? Нет, новая дверь. Опять комната без окон, у дальней двери стоит надзиратель, а вдоль стен на корточках или прямо на полу сидят голые рабы. Гаор с радостью увидел знакомую бороду Бурнаша и быстро, пока надзиратель не указал ему другое место, подошёл и сел рядом. Бурнаш покосился на него и ухмыльнулся.

— За сколь продали? — спросил он шёпотом.

— За семь тысяч, — так же шёпотом ответил Гаор.

— Ну, теперя поживёшь, — хмыкнул Бурнаш и пояснил, — пока цену свою не оправдаешь, хозяин тебя поберегёт. А меня за три с половиной. Тебя кому продали?

— Не разглядел.

— По первости всегда так, — кивнул Бурнаш.

Надзиратель перешёптываться не мешал. И Гаор рискнул продолжить разговор.

— Чего ждём?

— А пока хозяин бумаги все сделает, с кассой рассчитается, одёжу тебе оплатит. А мой, видно, ещё кого покупать собрался. Хорошо б бабу. Так, пока до места везут, и сговориться можно по-быстрому, — Бурнаш подмигнул. — Не боись, паря, у первой категории торги последними не бывают. Ишшо встретимся.

Иногда открывалась дверь, и выкликали номер. Надзиратель взмахивал дубинкой и вызванный уходил.

— Седого куда, не знаешь? — с замирающим сердцем спросил Гаор.

Бурнаш мотнул бородой.

— Их сразу увезли. Они, грят, только и были тута, что сесть не успели. Думаю, не пропадут. За них, грят, чуть не полусотню отвалили. Умственность, она, знашь, сколь стоит. Вона тебя за сколь, а меня…

— Тоже не хило, — хмыкнул Гаор. — У меня за год такой зарплаты не было.

— Может и так, — кивнул, принимая утешение, Бурнаш.

— Сто тридцать второй, — сказали от двери.

Гаор встал, успев получить от Бурнаша незаметный со стороны и явно дружеский пинок пониже спины, и пошёл к двери. Надзиратель проверил его номерок и выпустил.