Мой милый друг - Лаура Кинсейл

Ни один мускул не дрогнул на лице Лэндера, но взгляд его сщл цепким, внимательным.

– Вы не верите мне, – сказал Роберт.

– Я верю вам, сэр, – возразил Лэндер.

Роберт удивленно вскинул брови – он не ожидал, что его слова будут приняты дворецким всерьез.

– Я польщен вашим доверием.

– Теперь я вижу, сэр, что вы пришли в себя. Не знаю, как им удалось подмешивать вам яд. Прошу прощения, сэр, это моя вина – недосмотрел.

На душе у Роберта сразу стало легко – как, оказывается, приятно, когда тебе верят! Он пожал плечами и слегка нахмурился.

– Не обвиняйте себя понапрасну. Вы знаете девушку по имени Кэти? Это горничная из Солинджера.

– Кэти? Нет, сэр, – покачал головой Лэндер.

– У нее каштановые волосы, веснушки. На вид ей не более восемнадцати. Она сказала, что беременна. И они обещали позаботиться о ней, если она будет подмешивать мне яд в пищу. Лэндер задумался.

– Может, это дочка садовника? Ее зовут Мэтти. Вы не ошиблись, ту девушку звали Кэти?

– Мог и ошибиться, – усмехнулся Роберт. – У меня тогда все в голове помутилось.

– Да, теперь я припоминаю, что не раз видел ее с заплаканными глазами. Кажется, это была она.

– Думаю, теперь она мертва.

И Роберт рассказал дворецкому о том, что нашел в своем номере в гостинице.

– Так это были передник и чепчик служанки из Солинджера? – спросил Лэндер.

– Не знаю. Да и вы вряд ли смогли бы сказать точно.

– На передниках служанок в Солинджер-Эбби вышито «СЭ».

– Я все бросил в реку. Не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве.

– Да, сэр, – кивнул Лэндер. – Прикажете поискать Мэтти в Букингемшире?

– Нет. Оставайтесь в Лондоне.

– Хорошо, сэр, но я могу навести о ней справки, не покидая пределов Лондона.

– Разузнайте все, что можно, но постарайтесь сделать это незаметно. И никуда не отлучайтесь из Лондона. Я не все вам сказал. Мои дневники похищены.

– Им понадобились ваши записи, сэр?

– Бог их знает. В дневниках полно всякой чепухи. – Роберт усмехнулся. – Мои «ученые» рассуждения об индийской культуре и религии, описания древних обрядов.

– Никаких сведений о вашей службе на гражданском посту, сэр?

Роберт рассмеялся:

– Мой гражданский пост – это несколько подушек и сломанный стул. Уверяю вас, я не Эльфинстон, ведущий переговоры с афганцами. Преследовать меня могли бы только представители какой-нибудь секты, в чем я сильно сомневаюсь. В Англии мне редко приходилось встречать людей в чалмах и набедренных повязках да к тому же с бородами до колен.

– И все же, сэр, что, если это месть аборигенов за попранные права? Я слышал, дикари придают большое значение вещам, которые нам кажутся не стоящими внимания.

– Тех, с кем я общался, нельзя назвать дикарями, Лэндер. Поверьте мне. Их наряд может показаться странным, но они живут в мире со своим сознанием и совестью. Они следуют по пути света и добра. Перерезать служанке горло? Нет, на такое они не способны. Если бы я до сих пор находился в Индии, то вполне мог бы допустить, что меня преследуют разбойники или раджи, ненавидящие англичан, но вряд ли они последовали бы за мной в Англию. Да и за что им ненавидеть меня лично? Порой мне приходилось видеть наших людей на базарах в толпе. Я узнавал их, но мы никогда не говорили.

– А вдруг вы случайно увидели того, кто не хотел быть узнанным?

Роберт прислонился спиной к дереву.

– Да, такое возможно. – Он бросил в сторону Лэндера быстрый взгляд. – А у вас острый ум.

Дворецкий слегка пожал плечами.

– Кто вы? – продолжал допрашивать Роберт. – Вы не дворецкий, это ясно. И не простолюдин. Вы говорите, как прирожденный аристократ.

– Прошу прощения, сэр. Раньше мне не приходилось служить в богатых домах.

Больше он ничего не прибавил, и Роберт не стал его расспрашивать. Скорее всего он услышит какие-нибудь небылицы. Роберт подозревал, что Лэндер – младший сын знатного лорда, который запятнал свою репутацию. Среди английских офицеров в Индии такие часто встречались. Несмотря на все эти «сэр» и «прошу прощения», Лэндер держался несколько высокомерно.

– Полагаю, вы джентльмен, – сказал Роберт. – Дворецким вы стали по воле обстоятельств. Прошу вас как джентльмен джентльмена сохранить в тайне то, что я вам сейчас сообщу. Я бы ни за что не стал об этом говорить, но хочу, чтобы вы поняли, почему вам необходимо все время присматривать за моими подопечными. Даете мне слово джентльмена?

– Если речь не идет о преступлении – да, сэр, даю вам слово все сохранить в тайне.

– В том, что я вам сейчас расскажу, нет ничего противозаконного, если писать письма замужней женщине не противозаконно.

– В таком случае можете быть уверены, что я буду хранить тайну, как и подобает джентльмену, – заверил его Лэндер. Роберт скрестил руки на груди и склонил голову.

– Мы с миссис Гамильтон переписывались, когда я был в Индии. Каждый, кто прочтет эти письма, поймет, что я испытываю к ней… самые искренние и глубокие чувства. Письма я хранил в дневниках. Их тоже украли.

– Понимаю, мистер Кэмбурн. Смею заметить, сэр, я рад, что вы наконец прояснили мне ситуацию. Должен признаться, что в Солинджере я был… несколько озадачен вашим поведением и приказаниями.

– Я был не в себе. И не будем больше вспоминать об этом.

– Миссис Гамильтон знает о том, что ей грозит опасность?

– Я пытался предупредить ее. – Роберт мрачно усмехнулся. – Но убедил ее только в том, что по мне плачет сумасшедший дом.

– Она не встревожилась?

– Ее напутало только мое появление. Вернитесь в дом – вы уже достаточно долго отсутствовали. Они начнут действовать.

– Слушаюсь, сэр, – поклонился Лэндер. – Когда вы дадите мне знать о себе?

– Пока не могу сказать. Будьте бдительны. Если получите записку с подписью «Кали» – знайте, что это от меня.

– «Кали», сэр?

– Это индийская богиня смерти. Кстати, если уж мы коснулись этой темы – я оставил клетку с хорьком на ступеньках крыльца черного хода.

– Да, сэр.

Глава 12

После третьей ассамблеи в «Олмакс» Фоли начала испытывать отвращение к подобным собраниям. Конечно, она постаралась это скрыть. Они с Мелиндой и мечтать не могли, что будут вращаться в высшем обществе. Фоли была искренне благодарна леди Мельбурн и леди Купер за драгоценный билет, а леди Дингли – за ее связи. Во время первого посещения ассамблеи Фоли с радостью заметила, что Мелинда гораздо красивее других девушек, – возможно, просто сезон выдался неудачный, но благородные семейства представили на суд света маловпечатляющую коллекцию курносых носиков, неровных зубок и жидких волос. Девушки держались с достоинством, прекрасно танцевали, но Мелинда своем белом платье, сшитом лучшей портнихой Тута по рисунку из прошлогоднего модного журнала, затмила их всех, скромно стоя в сторонке.