Криоожог - Лоис Буджолд

Ворон поднял инструмент и наклонился над пациентом, превратившимся в объект исследования.

Первую половину дороги к консульству во флаере висела тишина. У Джина от отчаяния просто горло перехватило. Замкнувшаяся в себе Мина, с бледненьким личиком, сидела пристегнутая к креслу в середине второго ряда. Пока они двигались неподалеку от владений Сьюз, Форлинкин вел вручную. Затем перебросил управление на городскую дорожную сеть и, вздохнув, повернулся назад.

Ему пришлось вертеть головой, обращаясь к обоим:

— Мне очень печально, что все так получилось.

— Ну, вы-то не виноваты, — успокаиваясь сказал Джин.

Форлинкин открыл было рот, передумал и просто ответил:

— Спасибо. — И тут же добавил: — Хотя если бы на вашем месте была моя дочь, я бы, наверное, очень рассердился, если бы ее в такое втянули.

Джин только успел подумать: «По-моему, это мы вас втянули». Сказать, правда, не успел: Мина с готовностью подхватила тему:

— А у вас есть дочка? А сколько ей лет? А можно с ней поиграть?

— Анне шесть лет, так что поиграть с тобой она бы захотела, но боюсь, это невозможно. Она на Эскобаре, со своей мамой.

— А они к вам скоро вернутся? — допрашивала Мина.

— Нет. — Форлинкин замялся. — Мы в разводе.

Оба ребенка вздрогнули, услышав страшное слово.

— А почему вы в разводе? — не унималась Мина.

Если бы сестра сидела рядом, Джин пнул бы ее по лодыжке, чтоб заткнулась. К несчастью, до нее было не дотянуться.

Форлинкин пожал плечами:

— Так получилось. В общем-то никто не виноват. Она родом с Эскобара. Мы познакомились, когда я служил там в посольстве, младшим секретарем. Когда мы только-только поженились, я думал, само собой разумеется, что она поедет за мной всюду, где мне придется служить. Но когда пришло повышение по службе и новый пост в посольство Барраяра на Поле, как раз появилась Анна. И жена просто передумала. С ребенком на руках у нее пропало желание покидать уют безопасного дома и родную планету. А может, она не полностью доверяла мне. Или была какая-то другая причина.

Повисла тишина. Джин перенес ее в смущении, зато Мина зачарованно осмысливала новую информацию. Потом Форлинкин добавил:

— Недавно она снова вышла замуж. За эскобарца. Написала мне, что он хочет удочерить Анну. А я не знаю, что делать. Может, для нее так будет лучше, чем отец, которого она видит три дня раз в три года. Только трудно решить. Трудно отпустить.

Он произнес это все, обращаясь к собственным коленям. Затем внезапно поднял голову и посмотрел на Джина и Мину проницательными голубыми глазами.

— А что вы думаете?

Мина моргнула и выпалила:

— Я бы захотела, чтобы со мной остался настоящий папочка.

Форлинкина это как-то не особо обрадовало. Джин высказался осторожнее:

— Вообще это от многого зависит. Например, хороший ли он человек.

— Думаю, ты прав. Я с ним пока не встречался. Наверное, мне надо выбрать время и слетать к ним, прежде чем отказываться от прав. Может, Анне будет только стыдно за отца, который лишь навещает ее. Вряд ли она хорошо меня помнит.

— А разве вы ей не пишете, ничего не посылаете? — нахмурилась Мина.

— Иногда.

Джин медленно спросил:

— А вы не могли тогда выбрать остаться с женой? Вместо посольства на Поле? — «И где это еще такая планета? Похоже, далеко от Эскобара». — Ведь дипломат — это не солдат, правда? Разве вам нельзя просто уволиться?

Форлинкин шутливо отдал Джину честь, приставив палец ко лбу, от чего мальчику стало совсем неловко. Может, лучше не стоило об этом говорить?

— Да, такой выбор был. Тогда. Но прошлого не вернуть, и выбор сделан.

Мина перестала хмуриться и теперь уже откровенно сердито глядела на Форлинкина.

— По-моему, вы уже сделали выбор.

— Выбор сделал тот, молодой я. Я его теперь часто вспоминаю…

Они подъехали к консульству — автопилот запищал, и Джин прямо-таки обрадовался, когда Форлинкин вернулся к управлению.

Уже в консульстве, на кухне, Форлинкин соорудил им пожевать и отправился по делам в свой кабинет — там его ждал клерк с какими-то неотложными вопросами. Мина поймала Лаки и пошла с ней наверх. Джину надо было проведать свой зверинец во дворе. Когда он вернулся в комнату, которую делил с сестрой, та лежала, свернувшись калачиком вокруг кошки, словно приготовилась защищать свою собственность. Мина вцепилась в Лаки, словно в плюшевую игрушку. Кошка не сопротивлялась, если не считать редкого и ленивого подрагивания хвостом.

Джин был уже большой, чтобы спать днем, но кровать выглядела такой желанной. Если отобрать Лаки у Мины прямо сейчас, сестра, наверное, разорется. Подождать, что ли, пока заснет? Лицо у Мины было застывшее, под красными глазами — круги, как будто плакала.

Он сел на кровать и собрался было обдумать, как отвоевать кошку, когда Мина фыркнула и сообщила:

— Они все наврали.

— Взрослые всегда врут, — задумчиво ответил брат. — Мама всегда врала. Говорила, что все будет хорошо, а хорошо не стало.

— Угу.

Мина покрепче прижалась к кошке, сморщилась и фыркнула опять. Через несколько минут напряжение покинуло лицо девочки, хватка ослабла. Джин перегнулся, выудил Лаки, стараясь не разбудить сестру. Мальчик гладил кошку, пока та урчанием не подтвердила согласие на такой обмен, а потом сам свернулся калачиком на своей кровати. Кровать была прекрасная, гораздо лучше, чем все, на чем он спал у Сьюз-сан, но ему хотелось обратно. Может, ворчливым старикашка Йани был прав, когда хотел оставить Майлза на улице…

Он проснулся, услышав, как Роик зовет его по имени и мягко тормошит. Мина уже сидела на кровати и терла примятые подушкой щеки. Лаки не было. Пятно света на ковре переместилось. Взгляд на часы сообщил, что прикорнул он на два часа.

— Извините, что приходится вас будить, — виновато сказал Роик, — милорд хочет кое-что вам показать на комм-пульте в комнате связи.

Роик терпеливо дожидался, пока дети сходят в ванную и вымоют руки, прежде чем следовать за ним. Теперь, попривыкнув к этому здоровяку, Джин даже полюбил Роика. Для Майлза-сана Роик был чем-то вроде собственного, личного взрослого, который повсюду за тобой ходит и все для тебя делает. Только вот ты сам говоришь ему, что делать, а не наоборот. «Вот бы себе такого Роика», — подумал Джин.

В этом чудном подвале, который можно было наглухо запереть, собрались все. Джин уже понял, что здесь консульство хранит все свои важные шпионские тайны. Майлз-сан и Форлинкин сидели у комм-пульта. Ворон-сенсей тоже вернулся. Сейчас он был чем-то занят с Йоханнесом, нагнувшись над длинным столом и каким-то маленьким аппаратом на этом столе.

Джин протопал к ним:

— Что это у вас?

— Сканер ДНК, — ответил Йоханнес.

— Вы этой штукой проверяли отпечаток Майлз-са… лорда Форкосигана в тот день, когда мы познакомились?

— Да.

— Удобная штука, — пояснил Ворон-сенсей. — У госпожи Сьюз тоже должна быть такая. Очевидно, ее либо продали, либо сломали. Я уже опасался, что придется отсылать образец ткани в платную лабораторию даже из-за такой простецкой операции.

Джин наблюдал с интересом.

— А можно мне сканировать ДНК моих животных на этом аппарате?

— Это не игрушка, — ответил Йоханнес, — мы используем его для сверки документов тех, кто собирается в путешествие, ну и тому подобное. — Он взглянул на Джина и смягчил тон: — Спроси-ка советника Форлинкина.

Майлз-сан подозвал Джина к комм-пульту, возле которого, переминаясь с ноги на ногу, уже стояла Мина. Над экраном в ряд висели фотографии четырех разных человек. Двое седоволосых. Один в лабораторном халате.

— Мисс Мина, надеюсь, вы нам поможете, — начал Майлз-сан. — У всех этих людей одно имя — доктор Либер, и живут они неподалеку от центра Нортбриджа. Мы уже исключили всех докторов Либер женского пола. Надеемся, что никто из них не летал недавно на Колонию Бета. — Рот Майлза скривился словно от шутки, которой Джин не понял, но вот Роик, судя по ответной усмешке, понял. — Не похож ли кто-нибудь из них на человека, который говорил с твоей мамой тем вечером? Или, может, кто-то из них совершенно точно не похож на этого человека?

Мина внимательно вгляделась в сканы.

— Это было так давно, я уже и не помню.

— А что ты вообще о нем помнишь? Этот доктор Либер, он был молодой или старый?

— Старый!

— Седой?

— Нет, темноволосый, это я точно помню. Вот только возраст я у взрослых не очень-то понимаю. Этот, правда, был здорово старый. Лет тридцать.

Майлз-сан и Форлинкин переглянулись. У консула шевельнулись губы, однако он ничего не сказал.

— Так, значит, старый, но не седой.

Майлз-сан постучал пальцем по экрану и изображения двоих седовласых мужчин исчезли. Двое оставшихся выглядели похоже, и стрижки одинаковые, только у одного лицо слегка осунувшееся, а у другого — покруглее.