От острога до укрепрайона: история фортификации с древности до середины ХХ века - Леонид Васильевич Беловинский

сопротивляться старой артиллерии с ее невысокой скорострельностью и плохими прицелами. Новейшая военная техника сделала все эти бункеры, бронеколпаки и ДОТы бессильными. Танки просто обходили огневые сооружения, не втягиваясь в бой. Артиллерия, включая противотанковые и автоматические зенитные орудия, вела огонь по амбразурам, а под прикрытием огня штурмовые группы с саперами вплотную подходили к постройкам, проламывая затем железобетон мощными фугасными зарядами.

Укрепрайоны могли только задержать часть наступающих войск, обескровить их: при наступлении по фронту огромной протяженности огромными, в сотни тысяч и миллионы человек армиями все укрепрайоны будут обойдены, окружены и, рано или поздно, уничтожены.

И Франции не помогла ее «линия Мажино». Немцы просто обошли ее, сначала обрушившись на Бельгию и Голландию. Правда, и у Бельгии были на германской границе тяжелые укрепления. Но немцы ухитрились быстро справиться с ними. На самый мощный бельгийский форт Эбен-Эмаель был сброшен на планерах, вмещавших по 10 человек, десант инженерных войск с двумя с половиной тоннами кумулятивных, то есть имевших направленный взрыв зарядов. Они привели постройку в полную негодность и заставили сдаться понесший большие потери гарнизон форта.

Время крепостей прошло.

Полевые укрепления

Но и в чистом поле без предварительной подготовки схватки вели обычно только небольшие группы воинов. В крупных сражениях уже в Средние века приходилось как-то обеспечивать начальную фазу боя, когда лучники и арбалетчики должны были засыпать противника градом стрел, расстроить его ряды и нанести урон, после чего в бой вступали пехота и конница. Нередко обходились минимумом средств. Например, в походе армия везла с собой в обозах огромные, почти в рост человека, деревянные щиты. Они большими группами устанавливались в ряд, так что между ними оставались широкие проходы для пехоты и всадников. За этими щитами и укрывались лучники и стрелки из арбалетов: ведь, имея для самообороны только мечи, они были беззащитны против конной атаки. Иногда, чтобы еще более обезопасить стрелков и затруднить прорыв через линии щитов, сквозь них в специальные отверстия просовывали длинные тяжелые копья, концами упиравшиеся в землю.

Когда появилось огнестрельное оружие, деревянные щиты уже не могли обеспечить безопасность. И во второй половине XVI века, во время Нидерландской революции командовавший голландскими войсками принц Нассаусский придумал, как обезопасить пеших воинов от натиска конницы. В состав пехоты входили не только мушкетеры, ведшие огневой бой, но и пикинеры, вооруженные длинными тяжелыми копьями; они составляли от четверти до трети мушкетерского полка. В ожидании атаки кавалерии полк становился в четырехугольник – каре. Его наружные шеренги составляли 2 или 3 ряда пикинеров. Первая шеренга, наклонившись, упирала концы копий в землю; вторая шеренга, положив длинные копья на плечи стоявших спереди, также упирала их концы в землю, прижав ногой; третья шеренга, пропустив копья между плечами стоявших впереди, крепко держала их перед собой. Получалось 3 слоя острых наконечников, целая стальная щетина. Лошади не шли на сверкающие наконечники. А мушкетеры из-за этой стены пикинеров расстреливали атакующих, спокойно перезаряжая мушкеты.

Этот тактический прием отражения атаки быстро получил популярность и даже оказался косвенно запечатленным в мировом искусстве. Знаменитая картина Веласкеса «Сдача Бреды» иначе называется «Копья»: фоном здесь служит лес длинных копий пикинеров.

Но на всякий прием найдется свой контрприем. Чтобы преодолеть стену копий, создали специальную тяжелую конницу, рейтаров (позже их стали называть кирасирами) из рослых сильных всадников, прикрытых латами. Тот же принц Нассау разработал тактику кавалерийской атаки – караколь, или «улитка». Вооруженные пистолетами рейтары шли в атаку «гуськом», один за другим, прикрываясь спинами впередиидущих. Подскакав к каре на пистолетный выстрел, они стреляли в пикинеров из одного пистолета, затем, повернув вдоль фаса каре – из второго, и, круто повернув, скакали обратно, чтобы перезарядить пистолеты. А, расстроив шеренги пикинеров и перебив часть их, можно было атаковать и мушкетеров.

Конечно, пикинеры были хорошим прикрытием. Но, когда дело доходило до рукопашного боя, они со своими неповоротливыми длинными и тяжелыми копьями (в походе на телегах возили длинные стальные наконечники, а древки для них перед боем просто вырубали в лесу) оказывались бесполезны: шпага пехотинца – плохая защита от всадника с тяжелым палашом. А, между тем, пикинеры, как уже говорилось, составляли от четверти до трети полка. Это было зло, но зло необходимое, вынужденное. Мушкетеры в ту пору вдобавок к мушкетам вооружались багинетами, клинками с тонкой деревянной рукоятью. Перед рукопашным боем багинет рукоятью вставлялся в дуло мушкета, который превращался в тяжелое, хотя и короткое копье. Таким «копьем» можно было свалить всадника, всадив ему снизу под кирасу багинет. Но, с другой стороны, мушкет с багинетом в стволе уже не годился для стрельбы. Так что приходилось терпеть пикинеров.

Только когда в начале XVIII века был придуман коленчатый штык на трубке, надевавшейся на мушкетный ствол, мушкетеры могли и стрелять, и участвовать в рукопашной схватке. И пикинеры исчезли. Теперь пехотное каре ощетинивалось сверкающими штыками, на которые не хотели идти лошади кавалеристов, а из-за стены штыков вели по атакующим беглый огонь стрелки. Правда, уязвимыми были углы каре. И здесь стали ставить легкие полковые пушки, впервые принятые на вооружение в Тридцатилетнюю войну по предложению прославленного военачальника, шведского короля Густава Адольфа. Кроме того, впереди каре выскакивали гренадеры, хладнокровные ветераны, вооруженные начиненными порохом ручными гренадами (гранатами) с фитилем, и швыряли их под ноги атакующей кавалерии.

Эта тактика пехотного каре продержалась почти до середины XIX века, как и тактика его атаки тяжелой кавалерией; в середине XVIII столетия были упразднены только не слишком эффективные гранаты. Во всех армиях Европы выделялись полки тяжелой кавалерии – кирасиры. Это были прикрытые стальными кирасами рослые сильные люди, вооруженные длинными тяжелыми палашами и посаженные на огромных тяжелых коней. Так, в русской коннице гусары и уланы, легкая кавалерия, сидели на двухвершковых лошадях (то есть на 2 вершка, 9 сантиметров выше конской холки), драгуны – на четырехвершковых, а кирасиры – на шестивершковых конях. Тяжелая кавалерия должна была атаковать плотно сомкнутой массой, как бы сжатым кулаком, на полном галопе «проламывая» ряды каре, если, конечно, удастся сделать это. А если не удавалось, кирасиры отходили, перестраивали и атаковали вновь.

Идея прикрытия пехоты от атакующего противника была очень плодотворной. Нужно было как можно дольше держать его под огнем, срывая атаку. И поле боя, по возможности, готовили заранее. Вспомним, как в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» осаждавшие польскую крепость Дубно запорожцы утыкали поле обломками сабель и копий и сорвали атаку польской конницы. Прием этот был очень распространен. А можно было и заранее предусмотреть такую необходимость: в обозе