Псы границы - Быков Андрей

— Слышь, Цыган, — давясь от смеха, просипел Зелёный, — это какими же клыками он тебя чуть не пропорол, а?… Уж не тем ли, что у него меж задних ног торчит? Так ты бы к нему… о-ой… спиной бы… не по-повора-ачивался!.. — и вновь закатился в приступе смеха.

— Да ладно, чего вы, — бурчал смущённый Цыган, — темно же было…

— Ой, не могу, — закатился Степняк, — Молчи, Цыган!.. Темно… было… Так, может, это не ты на него… а… он — на тебя… о-охотился?… Может, он тебя… за свиноматку принял… и-и… по-олюбил!?… о-ох…

— Да, Цыган, — покачал я головой, смеясь вместе со всеми, — нельзя же так с любящей тебя скотиной обходиться. Он к тебе, понимаешь, все душой…

— Всем естеством… — выдавил сквозь слёзы Зелёный, задыхаясь от смеха.

— Ага, — согласился я, переводя дыхание, — а ты ему — мечём по загривку…

— Ладно, давайте собираться, — буркнул Цыган, желая прекратить поток наших насмешек.

Но только вызвал своим предложением очередную волну смеха.

— Давайте, — согласился сквозь смех Зелёный, — притащим его в лагерь. Вот парни-то обхохочутся…

Насупленный Цыган, поняв, что от насмешек своих товарищей ему уже всё равно не избавиться, принялся молча связывать ноги забитого кабанчика. Потом просунул под связанные ноги срубленное деревце и выжидающе оглянулся на нас.

— Ладно, хорош ржать, — ухмыльнулся я, поднимаясь с земли и отряхивая штаны, — берите добычу и — шагом марш в лагерь.

Парни поднялись следом за мной и то и дело фыркая и посмеиваясь, потащили кабанчика на наш пост.

К казарме подходили хоть и почти в полной темноте, но с самым торжественным видом, желая продемонстрировать остальным всю значимость забитой дичи. Только мой факел немного разгонял ночную тьму, слабо освещая процессию. Цыган шёл позади, стараясь как можно позже попасться на глаза своим сослуживцам.

Высыпавшие из казармы бойцы сначала недоуменно воззрились на нас, переводя взгляды то на добычу, то на теряющегося за нашими спинами чудо-охотника. Потом, сообразив что к чему, дружно схватились за животы и бока, заходясь в диком хохоте.

В общем, Цыган в тот вечер, да и всю последующую неделю, был незаменимым объектом для шуток и острот всего личного состава нашего небольшого, но удивительно дружного в деле зубоскальства над ближним отряда.

На следующий день после Цыгановой охоты к нам на пост приехал староста Будир. Оттянул меня в сторонку и, немало стесняясь, высказал претензию, что мол, пропал откормленный кабанчик у одной деревенской семьи. Прошерстили, мол, мужики по окрестностям, да и набрели на следы того кабанчика. И вот ведь незадача какая… Получается, что кто-то из моих ухарей кабанчика того завалил, да к нам на пост и приволок. Ну и как бы не по-соседски это. Мы ж всё-таки не горцы дикие. А солдаты Его королевского Величества. Должны бы поселковых от обид и разора оберегать. А тут вона как получается… Не красиво, в общем…

Выслушав его и поулыбавшись, я коротко пересказал Будиру историю, приключившуюся с Цыганом накануне и предложил заплатить за кабанчика положенную цену. Посмеявшись вместе со мной над незадачливым охотником, староста с предложением согласился и, взяв деньги, отправился обратно в посёлок. На прощание я взял с него слово, что о досадной ошибке Цыгана он никому не расскажет. Да разве ж в деревне чего утаишь?! Спустя неделю уже вся деревня потешалась и зубоскалила по поводу «охоты на кабана». Цыгану хоть и не появляйся там…

Вот об этом-то случае и напомнил теперь Зелёный, подзуживая Цыгана на новую охоту.

Цыган только хмыкнул и, ничего не говоря, вышел за дверь. Однако, не успели мы и глазом моргнуть, как он уже влетел обратно и, плотно подперев дверь плечом, повернул к нам бледное, испуганное лицо.

— Ты чего, — ехидно поинтересовался Дворянчик, — никак, опять секача встретил?

— Там… это… медведь там, — слегка заплетающимся языком ответил Цыган.

— Да ты что!? — деланно изумился Зелёный, — А ты его с барсуком случайно не попутал?

Цыган уже несколько оправился от первого испуга. И теперь не менее ехидно посмотрел на охотника.

— А ты выйди, проверь, — предложил он, — только заранее штаны запасные прихвати. Чтоб было, на что обделанные сменять.

— Цыган, — абсолютно серьёзно поинтересовался Одуванчик, — так тебе что, уже другие штаны нужны? — и, не выдержав, прыснул.

Остальные зашлись хохотом

— Нет, мне пока другие штаны не нужны, — язвительно ответил Цыган, — а если кто думает, что я пошутить решил, то пусть сам за дверь выглянет.

— Ладно, посмеялись и — будет, — сказал я, подходя к Цыгану, — показывай, где там медведь.

— Да вон, — отстранился он от двери.

Приоткрыв дверь, я осторожно выглянул наружу.

Медведя я увидел почти сразу. Стоило только высунуться подальше и заглянуть за угол казармы. Он увлечённо рылся в нашей яме с отбросами, уже наполовину заполненной. Не обращая ни малейшего внимания на наши голоса, несомненно, долетавшие до него, он зарывался в самую середину мусора, что-то вытягивая оттуда и с удовольствием пережёвывая. Услышав позади себя возбуждённое «Ого!», я оглянулся. Через моё плечо блестящими от азарта глазами глядел Зелёный.

— Что? — ухмыльнулся я, — Взять хочется?

— Разрешите, господин сержант, — умоляюще взглянул на меня Зелёный, складывая перед грудью ладони лодочкой.

— Нет, — отрезал я.

— Почему? — чуть не взвыл от обиды наш потомственный добытчик, — Господи, шанс-то какой!..

— Одному — нет, — уточнил я.

— А с кем? — мгновенно прервав поток причитаний, поинтересовался Зелёный.

— Во-первых — я…

Зелёный кивком головы тут же подтвердил своё согласие.

— Во-вторых — Степняк…

Второе согласие от Зелёного…

— Ну, и третьим пойдёт, — я огляделся по сторонам. Весь личный состав замер, ожидая, на кого же падёт мой выбор.

— Третьим пойдёт Цыган, — решил я.

— Как — Цыган? — изумился Зелёный.

— А что такое? — поинтересовался я, — Тебе что-то не нравится?

— Да не то, чтобы не нравилось… Просто… — пробормотал смущённо Зелёный.

Ну, понятно… Это у него охотничья гордость играет. Только что смеялся над «охотничьей удачливостью» Цыгана, а тут вдруг с ним вместе на медведя идти. И ещё ведь не известно, кто медведю смертельный удар нанесёт?

А с другой стороны… Цыгану почему-то жутко не везло на охоте. И случай с забитым кабанчиком был далеко не первый. Однажды у него пораненный дикий козёл, уходя от преследования, не устоял на камнях и сорвался в пропасть. Прямо в реку. Да так и был унесён речным потоком к водопаду. А то ещё был случай. Уже подстреленного гуся, едва ли не из-под носа Цыгана, утащил горный орёл.

Парни уже начали Цыгану вопросы задавать: мол, как же он коня увести сумел, коль удачливости у него нету? А что он на это ответить может? Удача — она госпожа капризная. Сегодня улыбается тебе, а завтра — хвостом махнула, да и мимо прошла.

Парень даже загрустил от таких разговоров. Нет той прежней уверенности и дерзости в его повадках, что раньше была. Даже песен весёлых у него поубавилось. А мне такое его убитое настроение совершенно ни к чему. Мне нужно, чтоб боец мой дерзкий был, да в себе уверенный. Тогда для него любой противник и не противник вовсе, а так… плюнуть да растереть. Вот и будем в Цыгане боевой дух да уверенность в своих силах поднимать. И для такой цели удачная охота на крупного зверя в самый раз будет!

— Значит так, — начал я распоряжаться, — Одеваем кольчуги, шлемы. Заряжаем четыре арбалета, берём пики и кинжалы. Выходим тихо, друг за другом. Подходим шагов на тридцать. Берём в полукруг. Сначала бьём из арбалетов. Потом — берём на пики. Всё понятно? Хорошо. Пошли. И чтоб без ненужного геройства у меня!

Дружно кивнув, парни потянулись к двери.

— А нам чего делать? — спросил за остающихся Циркач.

— А вам — сидеть здесь и не высовываться!

— Но, господин сержант, — попытался было возразить Дворянчик.

— Рот закрой, — посоветовал я, хмуро взглянув на него и вышел вслед за Степняком.

… Подходили мы к роющемуся в мусоре медведю медленно и очень осторожно. Сначала, обойдя по широкой дуге, отрезали пути отхода в горы. Потом, заняв свои позиции, начали осторожно подкрадываться. Пока подходили, я успел рассмотреть его получше. Зверюга оказался здоровенный, откормленный, покрытый густой бурой шерстью. Тяжёлая лобастая голова то понималась над отбросами, то опять ныряла в самую их середину, выхватывая что-то из глубины мусорной кучи. Сильные лапы с крепкими когтями и крупные жёлтые клыки делали его опасным соперником.

Пройти оставалось шагов пятьдесят, не больше, когда медведь в очередной раз поднял голову и повёл мордой из стороны в сторону. До этого момента он нас толи и в самом деле не замечал, толи просто не обращал внимания, не считая наше присутствие серьёзной угрозой. Но теперь, похоже, что-то изменилось. Он начал беспокойно переминаться на всех четырёх лапах, вертя мордой то влево, то вправо. Мы застыли на месте, боясь лишний раз пошевельнуться. Я скосил глаза вбок, оглядывая своих бойцов. Они держались внешне спокойно, но по напряжённым позам было заметно, что волнуются.