Дети страха и другие ужасные истории - Елена Александровна Усачева

Школа слегка сотряслась, зазвенели потревоженные перила – это Димка перепрыгнул пролет своим фирменным прыжком. В следующую секунду он уже выходил на злополучную «финишную прямую».

– Ткаченко, – с большим нажимом повторила завуч, пока выражение лица у Димки менялось от радостно-азартного до «не обещающего ничего хорошего любимому брату Петро».

А потом в школе, наверное, подпрыгнул каждый кирпичик, из которых были сложены стены. Это остальные участники погони совершили свой «фирменный прыжок десятиклассника», и вырулили из-за поворота.

И тут началось столпотворение. Потому что бегущие впереди заметили немую сцену «братья Ткаченко и завуч» и повернули в обратную сторону. Бегущие сзади не поняли, почему поток сменил направление, и пробовали пробиться вперед.

Над всей этой кутерьмой веселой трелью заливался звонок на урок.

Завуч не повысила голос, она, кажется, даже головы не повернула, но ее услышали все. И даже звонок прервался, давая Людмиле Алексеевне высказаться.

– Десятый класс идет на урок и ждет меня. Ткаченко, тебя это тоже касается. – Дернулись оба, но завуч слегка качнула головой в сторону Димки. – Я сказала, десятый класс. А ты, Ткаченко, пойдешь со мной.

Больше никто не ошибался. Десятый класс молчаливой цепочкой потянулся на пятый этаж, а Петька чуть ли не вприпрыжку побежал за Людмилой Алексеевной.

Все сходилось как нельзя лучше. Он сам менял свою судьбу.

Вот если, например, он сейчас головой окно разобьет, его либо в больницу с порезами отправят, либо в милицию за хулиганство. Такого даже Вера предположить не сможет. А значит, около хирургического стола не будет стоять врач с ядом в руке. Да и в участке с ним ничего непредвиденного не случится.

Но судьба решила встать на пути Петькиной самостоятельности.

Он-то был убежден, что завуч сейчас поведет его к директору или в учительскую, начнет прорабатывать, а может, вообще погонит из школы за родителями. Но Людмила Алексеевна не сделала ни того, ни другого. Она поднялась на третий этаж и толкнула дверь кабинета, где Петька сегодня уже был. Математики.

Математичка что-то писала на доске под напряженное молчание класса.

Завуч кивнула учительнице, повела бровью в сторону вскочивших ребят и посмотрела на Петьку.

– Садись, Ткаченко, – холодно произнесла она. – У вас сегодня шесть уроков. Я хочу видеть тебя после каждого урока. Иначе с этой школой можешь попрощаться.

Наверное, именно так кролики чувствуют себя под взглядом питона. Было в глазах Людмилы Алексеевны что-то гипнотическое. Или это на Петьку подействовало осознание своей обреченности. Ведь если он будет отсиживать все уроки, то грузовик станет ждать его на шоссе. И рабочие подготовят свои кирпичи. И шкурка от банана будет пылиться на лестничной клетке.

С доски на него снова смотрели злополучные землекопы, которые в очередной раз требовали выполнения нормы.

Петька сел за парту, покосился на молчащий сегодня шкаф и полез в портфель за учебниками с тетрадками.

Рядом с ним опустилась завуч.

Петька замер. Он и так-то в математике не рубил, а под взглядом Людмилы Алексеевны и подавно перестал соображать. Чтобы хоть как-то скрыть волнение, он зашуршал тетрадкой, и его прошиб холодный пот.

Пол-обложки и последней страницы в тетради не было.

Завуч понимающе закивала своей монументальной прической.

Когда на парте оказались записки, ее брови взлетели вверх.

«Котик лапку опустил в черные чернила…»

– Что это за мерзость? – прошептала она, вставая от негодования.

Каблучки возмущенно протопали по проходу.

– Это не мерзость, – прошептал за последнее время осмелевший Петька. – Это судьба.

Завуч вышла. Класс облегченно вздохнул, и на Петьку одновременно посмотрели тридцать пар глаз. Петька неуютно поежился. Он не привык к такому вниманию.

Он даже не подозревал, что появление его в классе с завучем изменит его дальнейшую жизнь. И не совсем в ту сторону, о которой он подумал.

– Это от девочки, да? – понимающе закивала Голованова. От любопытства она ухитрилась вывернуть голову на сто восемьдесят градусов и теперь рассматривала замершего с поднятой лапкой котенка, приклеенного к письму.

– Не твое дело, – огрызнулся Петька, пряча записки. Еще не хватало, чтобы о его поклоннице говорил весь класс.

Может, и зря он ничего не сказал Ленке, потому что та от расстройства, что никакой другой информации нет, придумала свою версию происходящего и пустила ее по классу. Была там и безответная любовь, и попытка Петькиного самоубийства, которую остановила Людмила Алексеевна. Поэтому-то завуч теперь и вызывает к себе Петьку после каждого урока – проверить, жив ли он еще.

Ленка даже текст записок придумала. Настоящие письма она, конечно, не отгадала, но смысл приблизительно был такой же. Любовь, кровь и вновь. Все это Голованова подробно описала соседке по парте, а та передала рассказ дальше.

К концу урока на вздыхающего Петьку все девчонки смотрели с сочувствием, мальчишки с пониманием, а Ленка Голованова с искренней любовью в глазах.

Петька же был слишком увлечен своими мыслями, чтобы заметить такую перемену отношения к себе. Землекопы все еще долбили землю, а Петька мысленно боролся со своей судьбой. По всему выходило, что если он досидит до последнего урока, то не жилец он на этом свете. И уже на том свете ему придется доказывать ненормальной Вере, что он в гробу ее видел, в белых тапочках!

Поэтому он решил снова стать хозяином своей судьбы и, как только прозвенел звонок, собрал портфель и пошел к выходу. Впечатлительная Ленка. Она сама придумала историю с несчастной любовью и сейчас почему-то была убеждена, что Петька идет на очередное самоубийство. Решив стать спасительницей, она дала слово от Петьки не отставать.

Ах, как романтично все это выглядело в ее глазах! Ткаченко решит застрелиться, и она в последний момент ворвется в комнату. Ткаченко удивленно обернется… Выстрел! Пороховой дым рассеивается. И Ткаченко в ужасе увидит, что пуля попала в Ленку. Перед смертью Ленка признается в своей любви и завещает Петьке всегда помнить ее молодой и красивой.

Но далеко Ткаченко не пошел, застыл на школьном дворе. Тут-то его и осенило:

– Ей надо просто объяснить, что я ее не люблю, – заорал он и ринулся на спортивную площадку.

Нужно было посоветоваться с братом, как себя вести с воздыхательницей. Димка в этом отношении человек был подкованный.

Сейчас у брата должна была быть физкультура на улице. Петька забрался на спортивное бревно и принялся ждать.

Мимо него с гиканьем пронеслась мелюзга. А потом она же, но в другую сторону. Играли в салки. Игра завертелась вокруг бревна, на котором так удобно расположился Петька.

– А ну, идите отсюда! – завопил он, поджимая ноги.

Но дети упорно кружились вокруг Петьки и его