Дети страха и другие ужасные истории - Елена Александровна Усачева

– Ага, – мрачно хмыкнул Гришка, – кроме покойников.

Петька дал отбой. Шутки шутками, но ему все это очень не нравилось. Он порылся в маминых записных книжках.

Действительно! Записанный на обоях номер принадлежал поликлинике. И что самое обидное – точно такой же номер был записан тут же, на обоях, и снизу приписано «поликлиника». Маминым почерком.

– Куда так рано? – выглянул из ванной папа. Половина щеки у него была чистая, на второй висела пена. – Даже я еще не ушел.

– А у нас нулевой урок, – крикнул Петька, хлопая дверью.

Он не знал, что можно найти в поликлинике в такую рань. Ступеньки, обшарпанная дверь, зеленые стены с полинявшими зайчиками и мишками, вечно куда-то спешащие взрослые, испуганные дети.

Попасть внутрь Петька не смог. Все-таки было не восемь, а семь, и поликлиника оказалась закрыта.

У входа стояла сонная бабушка, которая недобрым глазом покосилась на Петьку и буркнула:

– К окулисту я первая на запись.

К окулисту Петьке не надо было, так же как и ко всем другим врачам. Или стоит сходить, голову проверить? Может, заглянуть к окулисту? Пускай скажет, видел Петька девчонку или это был обман зрения.

Петька поднялся по ступенькам, подергал дверь.

– Заперто, заперто, – не отставала от него бабка. – В восемь откроют.

Петька вздохнул, потоптался на верхней ступеньке и забыл, как дышать.

На уровне его ботинок в нижний уголок двери был вставлен зеленый листок бумаги. Тетрадная обложка, сложенная вдвое.

Заранее предчувствуя что-то нехорошее, Петька наклонился. В листок была вложена какая-то картонка. Он цепко ухватился за находку, но картонка все равно выпала.

Это была фотография. Старая, затертая, кажется, даже покрытая пылью. На ней была запечатлена вчерашняя гостья из шкафа. Рыжие волосы, падающие на плечи, вздернутый нос, конопушки, разбежавшиеся по щекам, маленький подбородок, круглое лицо. Девчонка улыбалась, показывая миру все тридцать два зуба, или сколько у нее их там было.

На обороте уже знакомым почерком, корявым, с наклоном влево, было выведено:

«Среди заброшенных бумаг, 

Покрытых тонким слоем пыли, 

Отыщешь карточку мою 

И вспомнишь, как дружили».

И в нижнем правом углу, на месте, где обычно ставят роспись, снова был нарисован крест на холмике.

Тетрадка с зеленой обложкой

Следующий час выпал из Петькиной памяти. Может, он где-то ходил. Или так и простоял рядом с недоверчивой бабкой близ поликлиники.

Очнулся он около своей школы. Дверь только-только открыли. Петька добрел до нужного класса, сел за свою парту и вновь достал записку. Неведомая Вера смеялась, щуря на Петьку глаза. Этот взгляд гипнотизировал. Петька с трудом оторвался от фотографии и полез в портфель за учебниками.

Со всем этим нужно было что-то делать. Не сегодня так завтра эта рыжая ведьма угробит его. Знать бы за что! Он же эту девчонку не то что не обижал. В жизни не видел! Что она к нему привязалась?

По счастью в портфеле нашелся учебник по математике и тетрадка… Только тетрадка была не целой. От зеленой обложки осталась половинка, та, где была таблица умножения.

– Ничего себе шкафчик! – присвистнул Петька. – Как ровно обложки рвет.

Он уже положил тетрадку на стол, когда заметил еще одну странность. В ней не было не только обложки, но и последней страницы. И не просто последней, а единственной чистой. Он ее запомнил еще вчера, когда сидел над несчастными землекопами и их работой. Он успел записать то, что дано, и что надо найти. А потом его вызвали к доске.

Дано и решить…

Петька полез в карман. Там в целости и сохранности лежали две вчерашние записки. Одна из них на листочке в клеточку, и на обороте там было зачеркнуто начало задачи.

Петька приложил лист к линии разрыва. Все неровности совпали. Он взял зеленый листок, добытый сегодня утром, и перевернул его.

«Тетрадь по математике Петра Ткаченко, учебника 6 „Б“ класса школы № 344». Написано аккуратными круглыми буквами. Мама старалась.

Вот так.

Дверь класса хлопнула, и на пороге возникла фигура, по уши закутанная в шарф. Шапка прикрывала глаза, теплая меховая куртка топорщилась во все стороны.

Фигура уверенно пошла в сторону Петьки.

– А тебе-то что нужно? – завопил Петька, готовый забраться в злополучный шкаф с наглядными пособиями от испуга.

– Спокойно, – подняла руку фигура. – Свои.

С этими словами фигура стала разматывать шарф. Под шарфом была шапка, надвинутая чуть ли не на нос, и когда она была снята, перед растерянным Петькой оказался Гришка Полухин, красный как рак, но невероятно довольный собой.

– Ты откуда тут? – прошептал Петька, падая обратно на стул.

– А ты думал, я дома сидеть буду? – По Гришкиному лбу катился пот. Он утирал его ладонью и тяжело отдувался. – У него тут такие события происходят, а мне в постели лежать! Фигушки! Мама на полдня на работу убежала, – стал объяснять он. – А я сразу к тебе. Рассказывай, что нашел.

Петька молча придвинул другу фотографию и две страницы, вырванные из его тетрадки.

– Мистифицируют, – выдал после короткого изучения представленных документов Гришка.

– Чего? – От умного слова в голове у Петьки что-то замкнуло.

– Вводят в заблуждение, – многозначительно поднял вверх палец в перчатке Полухин. – Хотят, чтобы мы на другого подумали. Почерк сличал?

– Зачем? – в отчаянии произнес Петька, хватаясь за голову. – Видел я эту девчонку, она совсем не из нашего класса.

– Может, родственница? Младшая сестра Головановой, – резко повернулся он к приятелю. – Сестра пишет, а Ленка подбрасывает.

– Точно! – Петька радостно сжал кулаки, словно перед ним уже стояла Голованова во всей своей красе и с раскаянием в глазах. – Нет, – тут же остыл Петька. – Нет у нее родственников. Вернее есть, но не сестра, а брат. Помнишь, у нас в прошлом году был вечер, на который с братьями и сестрами приходили? Не было среди них этой Веры.

– Не было, появилась, – уперся Гришка. – Приехала какая-нибудь родственница из Тулы или Калуги.

– Что ты выдумываешь! – Петька стал подозревать, что умственные способности друга после болезни еще не совсем восстановились. – Чтобы влюбиться, меня увидеть где-нибудь надо. А где эта родственница меня увидит? Тут надо от поликлиники копать. Звонили оттуда, значит, это дочка сторожа или еще кого. В поликлинике меня кто угодно мог увидеть.

– Есть идея! – Гришка стал натягивать кофту, дальше пошла душегрейка, потом куртка, шапка. Шарф довязывал Полухину Петька, потому что Гришка уже с трудом ворочал руками. – Ее надо проверить. Иди за мной и не отставай!

Больше не говоря ни слова, он