Поезд до станции детство - Волгина Надежда

— Успокойся, успокойся… — Андрей пытался оторвать ее от себя, но она только еще крепче вцепилась в него. — Мы для этого и пришли, чтобы забрать тебя, — шептал он ей на ухо.

— Что ты, Паночка, что ты? — суетилась вокруг Елена. — Ты радоваться должна, что друзья навестили тебя, а не слезы лить!

В центре комнаты стоял длинный стол, во главе которого восседала красивая девушка. С Паной у них был общим лишь цвет волос. В остальном они совершенно не походили друг на друга. Глаза красавицы были такими темными, что казались черными. Они выделялись на лице молочной белизны, окрашенном слабым румянцем. Прямой нос и алые полные губы завершали картину, достойную кисти великого художника. Гладко зачесанные пепельные волосы заканчивались толстой косой, свободно спадающей на спину.

Таня внимательно наблюдала за реакцией Светланы, а она, в свою очередь, пристально рассматривала Андрея, пытающегося успокоить Пану. Если она и удивилась появлению гостей, то виду не подала. Ее лицо оставалось спокойным.

— Пана, успокойся! — встряхнул Андрей рыдающую девушку. — Успокойся и отпусти уже меня. Иначе я рискую промокнуть насквозь, — пытался шутить он.

— Я не могу! — прорыдала она. Мелкая дрожь сотрясала ее от кончиков пальцев до самой макушки. — Я не могу остановиться!

— Теперь все будет хорошо, я тебе обещаю, — тихо уговаривал он.

— Паночка, выпей водички! — Елена уже успела сбегать за водой и сейчас скакала с полным бокалом вокруг рыдающей Паны и пытающегося успокоить ее Андрея.

Светлана медленно поднялась со своего места и направилась в сторону гостей. В ярком сарафане, надетом поверх белой вышитой блузки, она напоминала героиню сказки. Двигалась она плавно и уверенно. Ее взгляд был по-прежнему прикован к Андрею, и Тане это очень не нравилось. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что хочет преградить путь этой красавице и выяснить отношения, заявив, что Андрей только ее.

— Пана, прекрати, — произнесла Светлана, когда подошла ближе. — Ты ведешь себя смешно!

От ее низкого и красивого голоса та вздрогнула и мгновенно перестала плакать. Андрей разомкнул ее руки и отодвинул ее от себя. Только сейчас он заметил, как Пана изменилась. Ее лицо осунулось и похудело. Под огромными серыми глазами залегли тени. Плечи поникли, а и без того худенькие руки стали, как прутики.

Она затравленно уставилась на властную красавицу, не в силах вымолвить ни слова.

— Ступай за стол! — миролюбивым велела Светлана. Пана не рискнула ослушаться. Андрей подбодрил ее взглядом, как бы говоря: «Иди и ничего не бойся!» — А вы, значит, друзья Паны? — Светлана наконец-то удостоила взглядом и Таню. — Ты — Посланница! Этот мир открыт для тебя. Но что делает здесь он? — она вновь посмотрела на Андрея.

— Можешь считать это экскурсией, — без тени улыбки ответила Таня. — Я решила ему показать светлый мир, а заодно и навестить Пану.

— Что ж. Тогда, будьте нашими гостями… И милости прошу за стол, отобедать с нами.

Светлана познакомила их с прапра и так далее бабушками Паны. Все девушки были чем-то похожие между собой и с Паной. Андрею понравились их приветливые и добрые лица. Елена широко улыбалась, довольная собой, ведь это она привела дорогих гостей.

Кроме членов семьи за столом было еще несколько человек: четверо мужчин и три женщины. Светлана представила и их, как своих помощников.

«А у них тут демократия, как я погляжу, — размышлял Андрей, с удовольствием поглощая нехитрый обед, состоящий из горячей ухи и отварного картофеля, с большим количеством свежих овощей и еще теплого хлеба. — Нет деления на слуг и хозяев. Все едят за одним столом!»

— У вас очень необычное жилище, — обратился Андрей к хозяйке, когда все приступили к десерту из печеных яблок, — настоящая крепость! Есть опасность в нападении?

— Я так захотела, — просто ответила Светлана. — Вы еще не видели, что с другой стороны…

— Ох, не советую смотреть! — воскликнула Елена. — Это очень страшно! Дом построен на скале, на самом краю, над обрывом, у подножья которого бушует океан… — она осеклась, поймав на себе строгий взгляд Светланы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, — подтвердила она, — советую вам аккуратно гулять по саду. Кроме низкой ограды, ничто не отделяет его от обрыва…

— Это неожиданно, — произнес Андрей.

— Я люблю смотреть на стихию. Когда огромные волны с силой обрушиваются на скалистый берег, не имея ни единого шанса пробить его броню, я чувствую себя сильной, непобедимой, — взгляд Светланы затуманился, уносясь в фантазии.

За время обеда Пана не проронила ни слова. Она не притронулась к еде. Сидела, низко склонив голову и вытирая одинокие слезы, скатывающиеся по щекам. Андрей периодически бросал обеспокоенные взгляды на нее, ловя такие же взгляды Тани.

— Вы к нам надолго? — спросила Светлана, вернувшись из мысленного путешествия, которое длилось несколько минут.

— Нет. Завтра планируем отправиться обратно, — ответил Андрей, а сам подумал, что было бы неплохо забрать завтра Пану и смыться отсюда. Это место не казалось хорошим, несмотря на блаженное выражение на лицах его обитателей.

— Так быстро? — воскликнула Елена. — Но зачем? Погостите немного!..

Сказав это, она вновь была награждена строгим взглядом хозяйки. До нее, наконец-то, дошло, что говорит что-то не то. В продолжение обеда она не проронила больше ни слова.

— Пана! Пойдем, погуляем в лесу после обеда? — предложила Таня. Та вздрогнула и со страхом и надеждой воззрилась на Светлану.

— Нет! Пане не разрешено покидать территорию крепости, — спокойно ответила за нее хозяйка.

— Но почему? — в вопросе Татьяны не было удивления. Она готова была к такому ответу.

— Пока ее мысли не потекут плавно и в правильном направлении, она должна оставаться здесь. Ее разуму нужно очиститься и отбросить все мирское. Скоро она другими глазами взглянет на мир и смириться с новой жизнью.

Пана вновь тихонько заплакала, бросив мучительный взгляд на Таню.

— Но зачем ей все забывать? — спросила та. — Не лучше ли оставить себе воспоминания, такие приятные сердцу?

— Воспоминания убивают! — в голосе Светланы появилась сталь. — Они губят душу, съедая ее изнутри! У Паны есть еще несколько дней, чтобы добровольно смириться. Иначе ее ждет заточение, чтобы закалить дух.

«Она сумасшедшая! — окончательно уверился Андрей. — Пана в серьезной опасности!» Он жалел всех, кто жили со Светланой и подчинялись ей. Она заразила их своим представлением о счастье, затуманила мозги и растоптала волю.

— Но какое право ты имеешь распоряжаться Паной, лишать ее свободы выбора? — не выдержала Таня.

— Право самой старшей тут и главной! — взгляд Светланы полыхнул злобой, приоткрывая завесу над истинной сущностью.

— Этот мир создан специально для того, чтобы человек чувствовал себя в нем счастливым, — продолжала Таня, хоть и понимала, как опасно злить Светлану. — Ты нарушаешь основной его закон.

— Это мир такой же, как и все остальные! В нем побеждает сильнейший!

Все притихли. Казалось, что родственницы Паны, боятся даже дышать. На их лицах застыло одинаковое испуганное выражение. Первый раз они слышали, чтобы с их королевой кто-то разговаривал в подобном тоне!

— Неужели ты вытравила из своей памяти все воспоминания о человеческой жизни? О любви? — слова Татьяны, словно удар хлыста подействовали на Светлану. Она побагровела, сразу перестав быть красивой, и затряслась всем телом.

— Любовь?! О какой любви ты говоришь? О той, что стала причиной моего попадания сюда? Что хорошего принесла мне эта любовь?!

— Так случилось по вине злодейки. Мне жаль тебя и твою загубленную жизнь, — голос Татьяны немного смягчился. — Ты страдала. Долго не понимала, что произошло. Но зачем ты заставляешь страдать других? Они ведь тоже приходят сюда не по своей воле…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Оставим этот пустой разговор, — Светлана быстро успокоилась. — Все будет так, как я решила. Это моя территория и правила здесь устанавливаю я. Василий! — она обратилась к коренастому мужчине, во взгляде которого читалась безграничная преданность. — Приготовь нашей гостье комнату в мансарде с видом на океан! А молодого человека… — она смерила взглядом Андрея, — мы поселим в мужской башне…