В поисках Леонардо - Валерия Вербинина

– Деламара сюда, немедленно! И священника! Живо!

Они находились в изящной, со вкусом обставленной спальне. На стене висела небольшая картина, изображавшая корабль в бурю, но ее Амалия заметила только потом. Пока же взор ее был прикован к человеку, лежащему на кровати. От двери могло показаться, что он спит, но широко раскрытые глаза и кровавая дырочка чуть ниже глаза утверждали совсем иное. На полу неподалеку от кровати валялась простреленная подушка, и белые перья из нее разлетелись по всей комнате.

«Так вот, значит, как он использовал револьвер Боваллона!» – мелькнуло в голове у Амалии.

Одна рука убитого была вытянута поверх одеяла, другую сжимала в своих ладонях женщина, которая стояла на коленях возле смертного ложа. Это была Надин Коломбье. Не сводя взгляда с убитого, она причитала на одной и той же заунывной ноте:

– Проспер! Ах, Проспер! Как же ты мог? Что же со мной теперь будет?

Рудольф тронул Амалию за рукав и глазами указал на столик у изголовья. Посмотрев туда, Амалия увидела белый листок. Выведенный уже знакомыми ровными печатными буквами текст гласил: «Ты умрешь третьим. Л.».

Надин Коломбье поникла головой и тихо заплакала. За дверью послышались быстрые шаги, и в комнату вошел, потирая руки, Деламар.

– Мне сказали, что… – начал он и потрясенно умолк. – Черт возьми! Он убил Проспера Коломбье?

– Как видите, – мрачно отозвался Рудольф. – Что-то у вас сияющий вид. Нашли что-нибудь интересное?

– Нашел, но, увы, не драгоценности. – Деламар поморщился.

– А что?

– Значительный контрабандный груз опиума, спрятанный в тайнике между каютами матросов. Капитан в ярости, он просто рвет и мечет.

Германский агент присвистнул.

– Ого! Не думаю, конечно, что находка имеет отношение к нашему делу, но – уже хорошо. Хоть какой результат от всей нашей суеты есть.

Деламар сделал вид, что не заметил сарказма.

– Марешаль! – крикнул он второму помощнику, который привел его. – Будьте добры, позовите сюда доктора Ортегу. – Марешаль кивнул и скрылся в дверях. – Мадемуазель, – мягко сказал сыщик Надин Коломбье, – прошу вас, встаньте… Все равно ему уже ничем нельзя помочь.

Он помог сестре управляющего подняться, но та не держалась на ногах. Шатаясь, она вцепилась в его одежду. Ее глаза горели лихорадочным блеском.

– Он убил его! Убил! О господи, за что же мне такое наказание? Как же я буду жить? – Она зарыдала, ломая руки.

Рудольф отвернулся.

– Прошу вас, мадемуазель, – твердил Деламар, ведя Надин к креслу в глубине комнаты, – не плачьте… Обещаю вам, мы найдем того, кто это сделал.

Усадив всхлипывающую Надин, которая никак не могла успокоиться, Деламар вернулся к кровати. По пути он подобрал простреленную подушку.

– Должно быть, мерзавец воспользовался револьвером Боваллона… Надо будет спросить, не слышал ли кто выстрела ночью.

– Никто ничего не слышал, – вмешался Рудольф.

Деламар удивленно вскинул на него глаза.

– Откуда такая уверенность, господин граф?

– Он стрелял сквозь подушку, – пояснил Рудольф, подбородком указав на предмет, который держал в руках сыщик. – В таком случае слышен только негромкий хлопок, и все.

Деламар раздумчиво поглядел на него.

– А вы, как я вижу, разбираетесь в оружии, месье, – заметил он. – Можно спросить, где вы так этому научились?

– Можно. При осаде Парижа, – спокойно ответил Рудольф.

Поскольку Париж был осажден во время недавней Франко-прусской войны, которая закончилась для французов самым позорным и унизительным образом, то нет ничего удивительного, что при одном напоминании о ней Деламар потемнел лицом.

– Кстати, – не удержался сыщик, – до меня дошли слухи, что с вами, сударь, и с вами, мадам, ночью тоже приключилось нечто странное. Будто бы кто-то подмешал вам в еду снотворное. – Он прищурился. – У вас есть какое-нибудь объяснение данному случаю?

– Есть, – на удивление покладисто согласился Рудольф. – Однако оно не имеет никакого отношения ни к пропавшим драгоценностям, ни к Леонару Тернону.

– Хотелось бы верить, – пробормотал сыщик. – А, доктор, вот и вы, наконец!

– И все-таки между ними что-то есть, – сказала сеньора Кристобаль со значением.

– Между графом и мадам Дюпон? – оживилась миссис Рейнольдс. – Разумеется. Не зря же господин фон Лихтенштейн был так невежлив с тем полным джентльменом.

Собеседник дам, которым был Роберт П. Ричардсон, реагировал на это заявление как-то странно. Он передернул плечами, скривился, как от зубной боли, а затем достал платок и громко высморкался.

– Я уверена, – добавила миссис Рейнольдс, – мистер Кляйн подал графу… э… повод для ревности.

Американец мрачно покосился на нее.

– Вы имеете в виду того малого, которого чуть не выкинули за борт? – сипло осведомился он.

Миссис Рейнольдс в изумлении воззрилась на него. Мало того, что американцы говорят на столь чудовищно искореженном английском, зачем-то произнося все немые «р» и употребляя вместо некоторых слов жуткие американизмы, они еще вдобавок и потрясающе непосредственны. Ну разве можно сказать про родовитого джентльмена, едущего в первом классе, что он собирался поступить с кем-то столь бесцеремонным образом? Куда учтивее, находясь в хорошем обществе, было бы заметить, что немецкий граф немного погорячился.

– Я бы не сказала, что мистер Лихтенштейн и в самом деле… – начала миссис Рейнольдс.

– То есть как это? – вытаращился на нее американец. – Он же чуть не кокнул того толстяка!

Оказавшись в трудной ситуации, миссис Рейнольдс незамедлительно призвала на помощь дочь.

– Мэри, дорогая, разве что-то подобное и в самом деле имело место?

– Конечно, – ровным голосом подтвердила Мэри, разглаживая складки на платье и словно не замечая тех взглядов, которые бросала на нее мать. – Он чуть не убил беднягу. Хорошо еще, что вовремя одумался. А потом тот тоже захотел его прикончить, но просчитался.

– Мэри! – В тоне матери слышалось явственное неодобрение.

– Ну что такого я сказала? – фыркнула Мэри. – Все же видели: и маркиз, и художник, и даже та французская миссис с физиономией блюдечком…

– Мэри!

– У которой куча денег и ни на грош обаяния, – хладнокровно закончила Мэри начатую фразу.

Миссис Рейнольдс, судя по всему, была близка к тому, чтобы утратить дар речи. Зато Ричардсон был в полном восторге.

– Ей-богу, мисс, – заявил он, – вы совершенно правы!

– Честно говоря, я не понимаю, что граф мог найти в мадам Дюпон, – не замедлила подлить свою ложку дегтя сеньора Кристобаль. – Какая-то она чересчур тощая, вы не находите, сеньоры?

– Увы, мужчины ничего не смыслят в женщинах, – вздохнула миссис Рейнольдс.

– Совершенно с вами согласна! – поддакнула оперная прима.

Роберт П. Ричардсон скрипнул зубами и отвернулся, а дамы взахлеб принялись обсуждать новое убийство, произошедшее на борту корабля.

– Какой ужас! Бедный сеньор Просперо! И бедная его сестра! Похоже, убийца не остановится, пока не перебьет их всех. Ах, как это печально! – И, повздыхав, сеньора Кристобаль принялась за фруктовый шербет.

– Мама, она идет сюда! – встрепенулась Мэри.

– Кто? – Но миссис Рейнольдс уже и сама заметила вошедшую в салон мадам Дюпон, за которой шагал ее помятый кузен.

– Между прочим, чертов американец опять на вас пялится, – механически заметил Рудольф Амалии.

Агенты сели за стол, в углу которого лежала колода карт.

– Что это? – спросила Амалия у стюарда, кивая на них.

Тот замялся.

– Вчера месье Кристиан, месье Армантель и покойный месье Коломбье играли здесь до позднего вечера, – пояснил он наконец.

– А, – вяло отозвалась Амалия. – Тогда все в порядке.

Она взяла карты и принялась медленно тасовать их. Кузен перегнулся к ней через стол.

– Мадам Эрмелин, Боваллон, затем управляющий… Как вы думаете, кузина, кого прикончат следующим?

Амалия с укоризной взглянула на него.

– Не стоит шутить такими вещами, кузен.

– А я и не шучу, – возразил Рудольф, откидываясь на спинку стула. – Мне просто любопытно узнать ваше мнение. Их осталось всего восемь человек. Кристиан Эрмелин, его жена, Эжени и Феликс Армантель, Гюстав, кузина Луиза и Надин Коломбье.

– Вы забыли сыщика, – заметила Амалия.

– Да, и еще Деламар. – Рудольф хохотнул. – Хотелось бы, чтобы жертвой оказался именно он. Он так неистово рыщет по кораблю, что, не приведи бог, найдет что-нибудь.

Амалия расхохоталась.

– Кузен, я вас обожаю, честное слово… Миссис Рейнольдс! Вы мне не погадаете?

Гадалка оживилась, встала с места и пересела за стол Амалии.

– С удовольствием, моя дорогая! Я была так счастлива узнать, что с вами ничего не случилось!

– Надеюсь, эти карты подойдут, – заметила Амалия, придвигая к ней колоду. – Правда, ими вчера играли, но, я думаю, ничего страшного.

Миссис Рейнольдс весьма ловко разложила пасьянс, из которого неоспоримо следовало, что Амалию ждут богатство, любовь, дальняя дорога и неприятности в казенном доме. Не исключено также скорое прибавление в семействе, объявила раскрасневшаяся миссис Рейнольдс.