Тютюнин против ЦРУ - Алекс Орлов

– Ты опять выпил эту дрянь? – строго спросил Тютюнин.

– Нет! В том-то и дело, – горячо зашептал Окуркин. – Я только вылил за гаражом немного. Я ж в ней гайки мыл.

– И чего?

– И они пришли! Говорят, хозяин, давай за полстакана в день мы на тебя работать будем!

– Кто говорит-то?

– Тыклики!

– Тыклики?

– Они самые! Пойдем в гараж, я тебе их покажу!

Сергей задумался. С одной стороны, прогулки с Лехой сокращали его гарантированное законодательством право на отдых, а с другой – ему следовало знать, что происходило в гараже у Окуркина.

– Ладно. Только подожди, пока я оденусь.

Сергей вернулся в прихожую и накинул на себя старое осеннее пальто.

– Сереж, ты куда? – встревоженно спросила Люба.

– Да к Лехе в гараж сходить надо. У него две крысы забрались, нужно их пугануть.

– Утром и пуганете, зачем ночью идти? – резонно заметила супруга.

– До утра ждать нельзя, а то они покрышки сожрут.

– Да разве крысы жрут покрышки, Сереж? – не поверила супруга.

– Эти жрут, Люба, – со вздохом ответил Тютюнин и, сунув ноги в тапки, вышел к Окуркину.

76

С видом настоящих городских сумасшедших Тютюнин и Окуркин появились во дворе.

– Они совсем маленькие, Серег. Я даже сначала принял их за живность какую…

– За крыс? – машинально спросил Тютюнин.

– Ага. А ты как догадался?

– Не важно.

– Ну вот. Оказалось, что жидкость эта их очень интересует, и они сказали – мы на тебя работать будем за полстакана в день. А я говорю, какие с вас работники, вы же маленькие совсем…

– Стой, – сказал Тютюнин, останавливаясь. – Слышишь, как будто кто-то землю копает?

– Ну да, – согласился Окуркин. – Это, наверно, яму для столба телеграфного расширяют, электричество к стройке ведут.

– А почему ночью?

– Почему ночью? – Леха наморщил лоб. – А наверно, чтобы не жарко было.

И они двинулись дальше. Окуркин еще несколько раз пытался сбивчиво рассказать про переговоры с тыкликами, но Сергей так ничего и не понял.

Наконец они пришли к гаражу, и Леха начал открывать замок.

– Только ты не шуми, Серег, а то они уже спят… – шепотом предупредил он.

– Ну хорошо, – так же шепотом ответил Тютюнин.

Окуркин максимально осторожно приоткрыл дверь, а затем включил тусклую лампочку, которая была заботливо прикрыта красной тряпкой.

– Это чтобы не так ярко… – пояснил Леха. Затем нашел брошенные накануне тапочки и надел их.

– Вон там я им домик устроил, – сказал он, указав на стоявшую возле верстака обувную коробку. От обычной коробки она отличалась тем, что в ней были прорезаны крохотные двери и окна.

– Хочешь посмотреть на них? – спросил Леха.

– Ну, ты ж меня за этим привел.

– Хорошо, только старайся говорить тише…

Сказав это, Окуркин нагнулся и аккуратно снял с коробки крышку. На его лице появилась умильная улыбка.

Тютюнин тоже приблизился и, заглянув в коробку, едва не ахнул. На трех картонных кроватках, застеленных чистыми тряпочками, спали самые настоящие тыклики. Все они были в ночных колпачках, и возле каждой кровати стояли тапочки.

На одной из стен коробки висело маленькое ружье.

– Это зачем? – шепотом спросил Тютюнин.

– В либерастов стрелять.

– А кто они такие?

– Не знаю, – пожал плечами Окуркин. – Но у тыкликов с ними серьезные разногласия. Говорят, за последнюю неделю три разборки было…

– Три – это много, – покачал головой Тютюнин.

– Я тоже так думаю.

Продолжая умильно улыбаться, Окуркин осторожно вернул крышку на место.

– А работу для них ты уже придумал?

– Ага. Они мне двигатель усиливать будут.

– Как это?

– Я еще не знаю. Дал им на пробу пробоину починить – вот, справились.

Леха показал рукой на корму «запорожца», где еще недавно красовалась большая рваная дырка. Теперь там была ровная металлическая поверхность, гладкая и блестящая, словно зеркало.

– Ух ты! – поразился Сергей. – Толковые ребята!

– А то, – самодовольно ухмыльнулся Леха.

– А бадяги-то у тебя надолго хватит?

– Дней на десять. Если все будет пучком, а я чувствую, так и будет, придется смотаться в деревню.

– В бабкин дом?

– Ну да.

– Страшновато, – покачал головой Серега. От прошлых воспоминаний его даже передернуло. – Так ты на работу, что ли, завтра не пойдешь?

– Пойду. Тыклики сказали, что пока переберут железки, посмотрят, как лучше подобраться. Ты, говорят, хозяин, к вечеру наведайся.

– Чудно как-то, – сказал Сергей. – Ну, пойдем домой.

– Пойдем.

Они закрыли гараж и, чуть-чуть отойдя, заметили вдруг вынырнувший из темноты сгорбленный силуэт с лопатой, который устало брел в сторону двора.

– Кто это? – прошептал Окуркин.

– Не знаю. Давай не пойдем дальше. Подождем.

77

Ночью бабушку Живолупову пришли грабить, а возможно и убивать.

Около двух часов кто-то робко поскребся в дверь и на ломаном русском языке позвал:

– Откротти, телефона нада.

Живолупова спала чутким сном штатного разведчика, а потому сразу проснулась.

Она подошла к двери и серией кодовых стуков выяснила, что пришли ее партнеры-вьетнамцы.

– Чего так поздно? – спросила Гадючиха через дверь.

– Очень нада! Десити раз дорожи! – пообещали вьетнамцы, и Живолупова, не в силах одолеть свою жадность, отперла дверь.

Каково же было ее удивление, когда визитеров оказалось не трое, как виделось через глазок, а целая дюжина.

– Эй, зайцы рисовые, а чего вас так много? – сердито спросила Живолупова и тут же узнала, почем вьетнамское кун-фу.

Нечестные партнеры навалились всей гурьбой и стали избивать бабушку ногами, принуждая ее отдать американский телефон.

Пока Живолупова билась с пятью-шестью азиатами, другие метеорами носились по ее двухкомнатной квартире и переворачивали все подряд, тарахтя как заведенные:

– Телефона-где-телефона-где-телефона-где?!

Не найдя телефона, вьетнамцы разозлились и повытаскивали ножики. Живолупова схватилась за ножку от поломанного стула и вступила в последнюю схватку. Она скоро поняла, что этим их не вразумить, и, выхватив из-под подушки пистолет с ядовитыми иголками, стала стрелять на поражение.

Через несколько секунд в квартире пенсионерки Живолуповой стало тихо.

Горе-партнеры лежали не шевелясь, а Живолупова вполголоса ругалась, оглядывая следы разрушений. И еще ей предстояло вынести двенадцать тел и где-то их прикопать.

– Во как неделька начинается, – проскрипела Гадючиха и, набросив кофту, сходила на балкон за лопатой. Потом выбрала кого полегче и с кряхтеньем забросила на плечо.

Заходить в лифт с такой ношей было неловко, пришлось затаскивать тело волоком. А возле подъезда Живолупову ждал неприятный сюрприз – страдавший бессонницей дедок примерно ее возраста.

– Здорово, баба, – сказал он, затягиваясь беломориной.

– Здорово, – процедила Живолупова.

– Пьяный, что ли?

– Пьяный, – ответила она и потащила тело за дом.

Там, на небольшом пустыре за детской площадкой она бросила его в траву, рядом с недокопанной ямой для столба.

«Немного подровняю, и всем места хватит. Они маленькие», – подумала Живолупова, оглядывая яму.

Потом отправилась в обратный рейс. Дедок с беломориной сидел на прежнем месте и кивнул ей как старой знакомой.

Гадючиха поднялась к себе домой и спустя несколько минут вышла, волоча еще двух «партнеров».

– Здорово, баба, – снова сказал дед.

– Здорово, – криво усмехнулась Гадючиха.

– Пьяные, что ли?

– Пьяные…

И так дедок здоровался с Живолуповой каждый раз, должно быть забывая, что они уже виделись.

Притащив последнего, Живолупова без передышки приступила к расширению ямы.

Она копала довольно сноровисто и так увлеклась, что не обратила внимания на посторонние звуки, а когда выбралась из доконченной ямы, увидала лишь последнего вьетнамца, который улепетывал в темноту.

– Вот зайцы рисовые, – покачала головой Живолупова и сплюнула глиняную крошку. – Даже яд не берет их, азиатов… Зря только таскала…

Она забросила лопату на плечо и пошла домой.

– Здорово, баба, – снова сказал старик. – Гости у тебя, что ль?

– Были. Разошлись, – ответила Гадючиха и присела рядом с ночным знакомым. – Ты чего куришь, дед?

Старик молча протянул ей пачку. Живолупова закурила.

– Ты в каких местах бывал? – спросила она.

– На Соловках был, – ответил старик. – В Мордовии…

– А я на Колыме больше, – сказала Живолупова и, затянувшись, добавила. – Природа там красивая…

Они посидели еще немного. Тут на дорожке, ведущей к подъезду, появились еще двое бодрствующих – Тютюнин и Окуркин.

– Здравствуйте, – сказал Сергей, проходя мимо.

– Здорово, Серега, – ответила Живолупова. – У тебя чего, сортир забился?

– Почему это?

– Да ты вон и штаны надеть не успел.

– Нет, все в порядке. А ты чего с лопатой?