Грёзы Февра - Джордж Мартин

Марш однажды обмолвился, что ему нравятся ночные застолья, но приглашения посещать их не получил. Джошуа только улыбнулся, и трапезы продолжались. Количество гостей еженощно продолжало расти. В конце концов любопытство Марша взяло верх, и он дважды проходил мимо маленького зала и заглядывал в окно. Ничего особенного капитан там не увидел.

Народ просто сидел за столом и ел. Тускло горели масляные лампы, занавеси были полуспущенными. Джошуа сидел во главе стола. По правую руку от него находился Саймон, по левую – Валерия. Гости потягивали из бокалов мерзкий эликсир Йорка, распечатанные бутылки с которым стояли на столе. Когда Марш проходил мимо первый раз, он увидел, что Джошуа о чем-то оживленно рассказывал гостям, остальные внимательно слушали его. Когда Марш заглянул в зал второй раз, Джошуа слушал Жана Ардана. Его рука покоилась на скатерти. На глазах Марша Валерия опустила на нее свою ладонь. Джошуа, взглянув на нее, нежно улыбнулся. Валерия ответила ему тем же. Эбнер Марш перевел взгляд на Раймона Ортегу и, нахмурившись, поспешил удалиться.

Марш продолжал ломать голову над тем, что происходит, старался понять странных гостей, странные застолья и смысл того, что рассказывал ему о вампирах Джошуа Йорк. Все было не так просто. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше запутывался. В библиотеке «Грез Февра» книг о вампирах и другой подобной литературы не было, а нового желания тайком проникнуть в каюту Джошуа Йорка у него не возникало.

В Батон-Руже Марш сошел на берег, где посетил несколько питейных заведений. Таким образом он пытался что-нибудь разузнать по интересующему его предмету. При каждой возможности капитан переводил тему разговора на вампиров. Обычно это выглядело следующим образом. Повернувшись к собутыльникам, он говорил: «Послушайте, вы что-нибудь слышали о вампирах в районе реки?» Он полагая, что говорить об этом на берегу куда безопаснее, чем поднимать эту тему на пароходе, где каждое неосторожно оброненное слово могло дать толчок дурным слухам.

Некоторые откровенно смеялись над Маршем, другие бросали на него странные взгляды. Один толстый парень из вольных негров с черной как сажа кожей и сломанным носом, к которому капитан подсел в одной из прокуренных таверн, услышав этот вопрос, поспешил сбежать. Марш попытался догнать его, но, тяжело пыхтя, оставил безнадежную затею. Другие как будто знали массу интересных историй на эту тему, но ни одна из них не имела ничего общего с Миссисипи. Все подробности о крестах и чесноке, а также гробах, заполненных землей, о которых он слышал из уст Джошуа, в разных вариациях повторяли и другие.

Марш начал более пристально наблюдать за Йорком и его компаньонами во время ужинов в большом салоне. Насколько ему было известно, вампиры не употребляли пищу и напитки, но Джошуа и его гости поглощали изрядное количество вина и виски, а также бренди, если не считать зелья из личных запасов Джошуа. К тому же они с радостью отдавали должное хорошему поджаристому цыпленку и свиной отбивной.

Джошуа продолжал носить серебряное кольцо с большим, с голубиное яйцо сапфиром, и никто из них не обращал особого внимания на обилие серебра на борту парохода. Во время ужина они и сами пользовались серебряными предметами, причем с большей сноровкой, чем члены команды «Грез Февра».

По ночам в кают-компании зажигались канделябры и всеми цветами радуги переливались в многочисленных зеркалах. В них оживали нарядные отражения отдыхающих гостей, которые танцевали, выпивали, играли в карты, как и их обладатели, реальные люди в реальном салоне. Каждую ночь Эбнер Марш неустанно смотрел в зеркала и находил Джошуа Йорка всегда на месте. То улыбаясь, то смеясь, Джошуа с Валерией под руку скользил от одного зеркала к другому, говорил о политике с пассажирами, слушал речные байки Фрамма, уединялся для приватных разговоров с Саймоном или Жаком Арданом. По ночам тысячи Джошуа Йорков прогуливались по покрытым коврами палубам «Грез Февра», и каждый был таким же живым и реальным, как и настоящий. Его друзья тоже имели в зеркалах не менее яркие отражения.

Казалось, чего еще нужно? – однако медлительный и подозрительный ум Марша не желал успокаиваться. Только после Доналдсвилла капитан принял решение осуществить один план, который должен был положить конец его беспокойству. В город он отправился, прихватив с собой флягу, чтобы наполнить ее святой водой из католической церкви, расположенной на берегу реки. Потом отвел в сторону парнишку, который прислуживал за столом, и протянул ему пятьдесят центов.

– Сегодня вечером в стакан капитана Йорка нальешь воду отсюда, ты меня понял? Я хочу разыграть его.

За ужином официант, не спуская глаз, наблюдал за Йорком, ожидая, когда же произойдет обещанная Маршем шутка. Он был разочарован, Йорк спокойно выпил святую воду и ничего не заметил.

«Черт, – выругался потом про себя Марш. – Пора положить этому конец».

В ту ночь Эбнер Марш, извинившись, удалился из большого салона, чтобы в уединении все обдумать. Откинувшись на спинку стула, стоявшего на задних ножках, и забросив ноги на перила, он уже целых два часа в полном одиночестве сидел в портике палубной надстройки, когда за спиной послышался шелест юбок.

По трапу поднялась Валерия и остановилась рядом. Она улыбнулась ему и поздоровалась:

– Добрый вечер, капитан Марш.

Капитан поспешно снял ноги с перил и нахмурился. Стул его с грохотом опустился на палубу.

– Пассажирам не следует находиться на палубной надстройке, – сказал он, стараясь скрыть недовольство.

– Внизу так жарко, я решила, что здесь будет попрохладнее.

– Что правда, то правда, – неожиданно для себя согласился Марш и замолчал.

Он не знал, о чем говорить дальше. Факт оставался фактом, в присутствии женщин Марш всегда чувствовал себя не в своей тарелке. В его мире пароходов для них не было места, и Марш не знал, как себя с ними вести. Красивые женщины смущали его еще больше, а Валерия к тому же отличалась изысканной красотой дамы из Нового Орлеана.

Она стояла, обхватив тонкой кистью резную стойку перил, и смотрела в сторону Доналдсвилла.

– Завтра мы приходим в Новый Орлеан, верно?

Марш поднялся, решив, что сидеть, когда Валерия стоит, невежливо.

– Да, мэм, – ответил он. – Сейчас мы находимся от него всего в нескольких часах ходу. Я намереваюсь поддать пару, так что вы и глазом не успеете моргнуть, как мы окажемся там.

– Понятно. – Валерия внезапно повернулась. Ее точеное лицо было очень серьезно, когда она устремила на него взор своих огромных фиалковых глаз. – Джошуа говорит, что вы – настоящий хозяин парохода. Он по-своему очень уважает вас. Он вас послушает.