Широки врата - Эптон Синклер

Ирма не поняла, эту фразу, но княгиня объяснила, что это означает, когда отец невесты или ее братья приходят с оружием за женихом. Ирма, рассмеявшись, дала определение: «Ах, брак под дулом пистолета».

Пока Ирма наслаждалась развлечениями высших классов, ее муж посмотрел художественные выставки, а затем за рулем своего автомобиля отправился в берлинские трущобы. Точно в полдень он проехал согласованный угол и подхватил своего «подпольного» друга. Была весна и день был солнечным. Она оставила дома своё тяжелое пальто и осталась в сером ситцевом платье, наиболее не бросающимся в глаза, какое можно найти. Её волосы были зачесаны прямо назад и спрятаны под черной соломенной шляпкой, короче, она выглядела бедной работницей, которая не любит глупых шуток, а в руках она несла бумажный пакет. «Это всё, что у вас есть для меня?» — спросил он, а она ответила: «Нет, это просто продукты. Я боялась принести то, что у меня есть, пока не буду уверена, что вы придете».

— Что это?

Они ехали по малолюдной улице, но, несмотря на это, Труди нервно оглянулась и, понизив голос, произнесла: «У меня есть фотокопии конфиденциальных отчетов Вильгельмштрассе — это немецкий МИД — раскрывающие наши интриги в различных столицах, отчеты наших послов и инструкции к ним».

— Господи, Труди!

— Боюсь, на этот раз их будет не так легко использовать, так как они показывают двуличность других стран, включая и Англию. Я не могу себе представить, какая, не социалистическая газета согласится их опубликовать.

— Есть одна буржуазная газета, Manchester Guardian, которая публикует правду, независимо от того, кого она затрагивает.

— Ну, здесь вы будете судьей. Вы можете давать им различные документы, в зависимости от их содержания. Например, доклады нашего посла в Риме, раскрывающие подноготную сделки между Муссолини и Лавалем. Вы знаете, что Лаваль отправился в Рим в начале года, и провел там несколько дней с дуче. Впоследствии он торжественно уверил палату депутатов, что он не сделал никаких уступок, создающих угрозу интересам Абиссинии.

«Я отметил эту его речь», — сказал Ланни. — «Она была подробной, но даже при этом, я ему не поверил».

— Они заключили джентльменское соглашение, которое позволит дуче взять эту страну без препятствий со стороны Франции. Что беспокоит Муссолини, что в то время, как он будет занят там, Гитлер может занять Австрию. И поэтому они дали друг другу гарантии, что не допустят этого.

— Если мы сможем это доказать, Труди, мы раскроем всю дипломатическую кухню.

— В документах нашего посла чётко сказано, что Италия уже отправила войска численностью тридцать тысяч человек через Суэцкий канал с полным вооружением и снаряжением для кампании продолжительностью шесть месяцев. Операция начнётся осенью, когда там кончится сезон дождей.

— Что еще у вас в этой волшебной коробке?

— Вы читали о решении Конференции в Стреза?

— Я был там пять дней назад.

— Все три державы вели секретные переговоры с Министерством иностранных дел Германии за спинами друг друга, то есть, они думают, что делали это тайно.

— Да, конечно, об этом все знают!

— Реальный вопрос состоит в том, что будет сделано в Женеве. Вильгельмштрассе имеет гарантию, что не будет предпринято никаких явных действий. Конечно, нацисты не придают значения никаким выступлениям, это дает Гитлеру шанс постоянно выступать с речами и играть на комплексе преследования нашего народа. Будет назначен Комитет Лиги, но никто из большой тройки не готов требовать каких-либо действий, чтобы остановить перевооружение Германии. Сэр Джон Саймон в настоящее время ищет повода для нового приглашения в Берлин для переговоров о разрешении перевооружения немецкого военно-морского флота и доведения его до фиксированного процента от британского флота.

«Один из газетчиков в Стреза мне это рассказывал», — ответил Ланни. — «Это означает полное предательство Франции!»

— Нацистский довод, что они не вооружаются против французского флота, а только против русских. У Советов появились новые подводные лодки, а это не в британских интересах, чтобы они получили господство на Балтике.

«Вот опять!» — воскликнул американец. — «Все идет от их страха перед красными. Если у них есть выбор, они каждый раз выбирают фашизм».

— Есть противоречия между Муссолини и англичанами по озеру под названием Тана, источнику Голубого Нила. Если там поставят большую плотину, то вопрос будет в том, куда пойдёт вода, в Судан или на восток, где Муссолини собирается селить свои фашистские семьи. Британцы готовы встать на сторону Абиссинии, при условии, что они смогут получить озеро и его истоки, но Муссолини этого не хочет, и всё выглядит так, что решающий поединок произойдёт до конца года. Вильгельмштрассе счастливо, потому что это будет означать, что мы можем получить аншлюс с Австрией, и, возможно, также польский коридор. Геринг планирует визит на Балканы в следующем месяце, чтобы заключить союзы, обеспечивающие наши новые торговые маршруты вниз по Дунаю с нашими машинами и снаряжением, и назад с пшеницей, нефтью и сырьем.

Такова была дипломатическая карта Европы, составленная картографами нацистского фюрера. Ланни вспомнил своего друга молодого спортивного директора С.А., Хьюго Бэра, который был убит выстрелом в лицо во время ночи длинных ножей меньше, чем год назад. Преступление Хьюго заключалось в том, что он серьезно воспринял вторую половину названия национал-социалист, и призывал, чтобы партия попыталась выполнить свои обещания, данные простым людям Фатерланда. В свои последние дни на земле он объяснил Ланни, что политика фюрера сделала его узником рейхсвера, вернее, офицеров — юнкеров, которые контролировали эту высоко дисциплинированную военную силу. — «Если он основывает свою программу занятости исключительно на производстве вооружения, то это означает, что рано или поздно мы должны будем воевать, потому что, что ещё можно сделать с пушками и танками».

Теперь пророчество сбывается. Любой, кто был способен думать, мог увидеть, что простых людей Фатерланда опять готовят на убой. Беда была в том, что в мире было так мало людей, способных мыслить, или готовых взять на себя труд подумать. А в Германии таких или уничтожили, или поместили в концентрационные лагеря, превращая их в физических и нервных инвалидов. Ланни вспомнил высказывание, которое он слышал от фюрера по поводу духовной природы человека: «Величайший дух может быть сломлен, если его носителя забить до смерти резиновой дубинкой».

«Вы совершенно правы, что не принесли документы, Труди», — сказал он. — «Они динамит, и если они в надежном месте, то я лучше подожду и получу их, когда я буду готов покинуть страну. Мой багаж, скорее всего, будет открыт в отеле. А сегодня я приглашён посетить Каринхалл, который, вы должны признать, вряд ли самое безопасное место для них».

«Unglaublich!» — воскликнула женщина. — «Как вам удаются такие вещи?»

— Это просто. У меня есть банковский чек на крупную сумму денег, достаточную, чтобы жирный генерал хотел меня видеть в течение многих месяцев. Кстати, его штаб-офицер предложил показать нам свадебный подарки. Чудеса, о которых говорят во всем мире. Как можно отказать?

— Вы заставляете меня верить в чудеса, даже если вы не можете заставить меня поверить в духов!

— Да, кстати, вы видели медиума?

— Видела, и это было неприятно. Она сказала мне, что я получу письмо от темного человека.

— Ну, это может произойти, несмотря на все ваши сомнения. Вы решили, что то, что я принес вам, не было сообщением от Люди?

— Я должна прекратить думать об этом, это делает меня несчастной, у меня есть достаточно проблем в реальном несчастном мире.

— Я имел еще несколько сеансов, но все, что я получил, были сообщениями моего деда Сэмюэля Бэдда, приказывающего мне внимать Слову Господа, или же голосом Марселя, рассказывавшего мне, что он рисует картины прекрасного нового мира, но в его описаниях не хватало ясности, которая характеризовала его манеру письма на земле.

Они вернулись к документам, которые Ланни должен был вывезти из Германии. Он сказал: «Я сделаю это еще раз, но после этого мы должны найти другой способ. Гестапо проверяет всех приезжающих и уезжающих, и они обязательно заметят, что публикации совпадают с моими выездами. Так или иначе, я должен уехать в Америку почти на всё лето».

Ланни не хотел даже намекнуть, как он вывез первые документы, и он не спрашивал у Труди о последствиях в Берлине, и попал ли в беду кто-либо из ее друзей. Она приходила к нему из темноты, и он уходил от неё в другую темноту. Но там, где они встречались, было светло, и там они должны были следить за каждым шагом. Они договорились, что послезавтра Труди придет к обычному углу в три часа пополудни. Это время выбрал Ланни, потому что тогда его жене надоест смотреть на картины, и она займётся своими делами. Когда два заговорщика увидят друг друга, они не будут встречаться. Труди пойдёт за документами, и через полчаса встретится с ним в другом углу и передаст их ему. Оба убедятся, что за ними не следят, а Ланни всё время будет смотреть за сигналом «Всё чисто». Они обо всём договорились. Он отдал ей деньги, которые он принес для нее, а затем высадил ее недалеко от входа в метро. Это было то же самое место, где он когда-то высадил Фредди Робина в последний раз, и это воспоминание привело его в дрожь.