Герцог-грешник - Адель Эшуорт

Мир завертелся у Вивьен перед глазами. Она сделала еще шаг назад и ударилась бедром об угол короткого деревянного стола, который чуть не опрокинулся от удара.

Гилберт усмехнулся и вдруг с быстротой, которой она не ожидала, схватил Вивьен за руку выше локтя и наклонился к ней.

– За мной, миссис Раэль-Ламонт, и без глупостей, – произнес он угрожающим шепотом, и Вивьен почувствовала острие ножа у себя под грудью.

«Уилл, как я нуждаюсь в вас...» – внезапно пронеслось у нее в голове. Гилберт обхватил ее за плечи и потащил через оранжерею к воротам.

Вивьен судорожно пыталась придумать хоть что-то, что могло бы помочь ей спастись, но Гилберт, словно догадываясь о ее намерениях, сильнее сжал ее плечо.

– Если закричите или попытаетесь убежать – умрете прямо здесь, среди ваших милых растений. Сейчас командую я, и постарайтесь хорошенько запомнить это.

– Но мои слуги...

– Они не догадаются о вашем отсутствии по меньшей мере полчаса, – небрежно заметил Гилберт. – Этого вполне достаточно, чтобы уехать из города.

Вивьен с ненавистью взглянула на его гладкое, обманчиво красивое лицо.

– Подлец! – выдохнула она сквозь зубы.

Гилберт странно усмехнулся, затем осторожно поднял руку и, укрыв ее своим пальто, прижал к себе, чтобы защитить от проливного дождя.

– Это правда, – мрачно произнес он, ведя ее сквозь высокие деревянные ворота к ожидающему экипажу. – И мне даже не нужно притворяться.

Оказавшись в карете, Вивьен с тревогой огляделась; она все еще надеялась, что ее спасут, и поэтому не знала, стоит ли попытаться самостоятельно сразиться с похитителем.

Когда они выезжали из города, направляясь на запад, Вивьен без труда убедилась, что на пустынной по причине плохой погоды дороге ей не на кого рассчитывать. Теперь ее судьба зависела только от нее.

Глава 18

На побережье медленно опускалась ночная мгла. После проливного дождя из-за низких облаков на горизонте выглянуло солнце и тут же начало садиться за океан.

Уилл смотрел на солнце, стоя у высокой стеклянной двери, с интересом наблюдая, как полоска сияющего золота уступает место еле видимой ниточке зеленого, а затем полыхающее дневное светило словно погружается в вечность.

Это была комната Элизабет: когда-то здесь она играла на рояле, и не раз за последние годы Уиллу казалось, что он слышит неясные мелодичные звуки, разносящиеся по темным и тихим коридорам дома. Иногда это благозвучие застигало его врасплох, заставляя закрыть глаза и вновь желать, чтобы женский смех и полные чувства песни обогащали его жизнь. Но музыка всегда исчезала, и сегодняшний день не был исключением.

Уилл опустил взгляд на беспокойный океан, затем закрыл глаза и прислонился лбом к стеклу двери. Оно было холодным как лед. О, как ему хотелось убежать из пустого пространства этого дома, ставшего центром его жизни, – дома без тепла, без смеха, без любви...

– Прошу простить, ваша светлость, но у меня важные новости.

Гастингс. Господи, когда только все это кончится?

Уилл судорожно сжал тонкую деревянную раму побелевшими пальцами. Никогда еще он так сильно не сожалел о своем положении в свете.

И все же, когда дело призывало его, представление о долге, с которым он родился и воспитывался, всегда торжествовало.

Открыв глаза, он повернулся и чуть не столкнулся лицом к лицу с детективом.

– Да, Гастингс?

Сначала гость выглядел озадаченным, осматриваясь вокруг, словно он только сейчас обнаружил, что попал в совершенно незнакомую комнату.

– Разрешите присесть, ваша светлость? Никак не могу перевести дух.

– Конечно, садитесь. – Не отходя от стеклянных дверей, Уилл указал на софу в центре комнаты.

Гастингс тут же уселся в весьма неудобной позе, но, как ни странно, на этот раз не стал доставать свои записи.

– Ваша светлость, вы, конечно, уже поняли, что Гилберт Герман ускользнул от нас в таверне...

Уилл почувствовал себя так, словно его полоснули кинжалом.

– Я так и предполагал, – холодно заметил он.

– Однако есть кое-что, что я должен безотлагательно вам сообщить.

– Ну так сообщайте. – Герцог недовольно поморщился.

– В общем, сэр... – Гастингс откашлялся, – возможно, мне следовало бы ознакомиться с этой информацией раньше, и если вы почувствуете необходимость задержать плату за мои услуги, я полностью пойму вас...

– Говорите по существу. – Уилл уже начинал терять терпение.

– Да-да, разумеется. – Детектив, наконец, полез в нагрудный карман и извлек свои записи. – Видите ли, изучая прошлое Гилберта Германа, я решил проверить сделки его отца как финансиста. – В голосе Гастингса появилось волнение. – На прошлой неделе я поручил моим людям заняться этим, и они обнаружили нечто весьма примечательное, сэр.

Уилл ждал, не меняя позы.

Гастингс нервно ослабил шейный платок.

– Проживая в столице, Дэвид Герман легко мог раздобыть список клиентов-дворян, и когда мы провели наше расследование, то обнаружили одно имя, которое может вас заинтересовать.

– Вот как?

– Имя Честер вам о чем-нибудь говорит? – Детектив криво усмехнулся.

Уиллу показалось, что стеклянная дверь распахнулась и леденящий ветер дунул ему в лицо.

Теперь все начинало сходиться. Дэвид Герман был личным финансистом отца Элизабет.

Словно не замечая его реакции, Гастингс продолжил:

– Мы узнали, что Ричард Честер хранил крупную сумму денег в банке Германа в обмен на небольшие услуги – покрытие мелких карточных долгов, заблаговременное сообщение о процентных ставках и других подобных вещах. – Полные щеки Гастингса порозовели от волнения. – Эти двое были друзьями и знали друг друга долгие годы. – Детектив сделал эффектную паузу, затем прошептал: – Как и их дети.

Странно, но лишь в этот момент прозрения Уилл задумался о том, что за последние несколько минут Гастингс ни разу не заглянул в свои записи.

– Ваша светлость?

Уилл тяжело вздохнул:

– Итак, как я это себе теперь представляю, дети хорошо знали друг друга, и блондинка, которая встречалась в таверне с Гилбертом, – не кто иная, как Элинор Честер, сестра моей покойной жены.

– Именно, сэр. – Гастингс на мгновение задумался – очевидно, он ожидал более бурной реакции, чем простая констатация фактов, – а затем, почесав шею, продолжил: – Гилберт Герман и Стивен Честер росли друзьями, и скорее всего вместе задумали этот шантаж. Получив определенные сведения, они разработали хитроумный план. Вопрос – от кого они получили эти сведения? Могла ваша жена рассказать сестре, что вы владеете рукописью?

Герцог усмехнулся:

– Об этом знали абсолютно все – ведь рукопись сперва принадлежала Элизабет. Это был ее свадебный подарок мне.