Охотница - Сьюзен Кэррол

Предметы, помещенные на столе, вызывали не меньшую тревогу. Там стояла ступа с пестиком, покрытая пылью старинная книга, какие-то весы с гирьками и небольшой железный котел. У Мартина кровь застыла в жилах.

— Что, черт возьми, все это означает?

Нед, пошатываясь, зашел вслед за ними внутрь. Он похлопал Мартина по плечу.

— Магия, мой милый друг, — ухмыльнулся он. — Колдовство.

Джейн остановилась на пороге, отказываясь делать еще хоть шаг дальше. Побледнев от ужаса, она быстро-быстро крестилась, и Мартин не обвинял ее за это.

Он тоже осенил себя крестным знамением, хотя давно уже позабыл, как это делается. В юности он испытывал вполне понятный страх перед всем сверхъестественным и не забывал лепить себе обереги для защиты против ведьм.

Благодаря встрече с сестрами Шени, он узнал многое об истинной сущности мудрых женщин, узнал, сколько всего из так называемого древнего знания приносило пользу людям, испытал на себе и своем друге целительный дар, которым природа наделила Арианн, познакомился с необыкновенной способностью Мири общаться с животными.

Но он также увидел и мрачную, тёмную сторону магии, узнал Кассандру Лассель, с ее соблазняющими духами и причиняющими страдания медальонами, ее страшное умение вызывать мертвых и вытягивать мысли человека одним прикосновением руки.

Он прошел через многое и никогда не захотел бы испытать это снова, как хотел бы, чтобы Мег никогда больше не сталкивалась ни с чем подобным. И вот теперь он видел перед собой то, от чего он пытался защитить свою дочь, что стремился изгнать из ее жизни.

Чуть дрожащей рукой Мартин поставил свечу на стол, не спуская глаз с пыльного переплета книги. Ему говорили, что на свете существовала только одна «Книга теней», одно собрание самых опасных из древних знаний. Но оставались ведь и другие старые тексты, которые могли таить в себе достаточно зла.

Мартин взглянул на книгу и вздрогнул, не в силах заставить себя приоткрыть обложку. Его обуял гнев, и, развернувшись, он схватил Неда за отвороты дублета.

— Черт бы вас побрал, вы, глупый неоперившийся юнец. Есть у вас хоть какое-то представление о темной силе того, во что вы влезаете? Насколько опасно все это, будь оно трижды проклято?

Нед заморгал, на мгновение ошеломлённый нападением Мартина. Потом нахмурился и отцепил руки Мартина.

— Нет ничего опасного или зловещего в моих изысканиях. Вы... узколобый, вы фанатик, вы... вы совсем как моя сестра.

— Это правда, — проговорила Джейн с беспокойством. — Я столько раз пыталась предостеречь его...

— Ба! Вы оба запоете другую песню, когда я добьюсь успеха.

— Добьетесь успеха? Успеха в чем? — требовательно спросил Мартин.

Нед покачнулся и обвел пьяным взглядом все вокруг себя. Как если бы и тут стены имели уши, он наклонился ближе к Мартину, и прошептал:

— Философский камень.

— Что?

— Я создам философский камень, а потом стану превращать свинец в золото. Я уже почти добился результата однажды. Когда я его сделаю, я стану нерп... неправдоподобно богатым.

Мартин посмотрел на него, пытаясь подавить вспышку истеричного смеха, повернувшись обратно к столу, он резко открыл книгу и прочитал название:

«Искусство алхимии».

Мартин облегченно вздохнул. Никакой измены, никакого колдовства, никакого зловещего заговора с целью использовать черную магию против королевы. Только скучающий молодой дворянин, играющий в мага.

Он закрыл книгу. От счастья у него голова закружилась, и он с трудом подавил желание сгрести леди Дэнвер в охапку и успокоить в своих объятиях.

Бедная женщина все еще стояла на пороге, вцепившись в золотую цепь распятия, и казалось, вот-вот упадет в обморок от жуткого страха.

— Ваш брат прав, — улыбнулся ей Мартин. — Он не занимается ничем, что таило бы опасность.

— Разве я не говорил ей об этом много раз? — Нед качнулся назад и вперед. — Она напоминает мне испуганного кролика. Но женщины ничего не понимают в магии. У них не хватает умственных способностей для... для...

Нед затих, его лицо приняло зеленоватый оттенок.

— Ой-ой. Думаю, меня сейчас вырвет.

Робость Джейн исчезла. Она бросилась мимо Мартина и вовремя подхватила котел, чтобы спасти изящные ботинки Неда от рвоты.

* * *

Джейн накрыла брата одеялом, успокоившись, что ей наконец-то удалось уложить Неда в постель.

С ним уже очень давно не случались его припадки неистовства. Джейн научилась заранее узнавать тревожные признаки и предотвращала приступы его ярости. Но послание от королевы застало ее врасплох. Ах, если бы ей удалось первой перехватить посыльного королевы и передать плохие новости самой. Она сумела бы смягчить удар.

Джейн с нежностью погладила по голове Неда, который лежал бледный, с восковым лицом. Бедный мальчик. Ее величество поступила с ним так безжалостно. Нед пошевелился от ее прикосновения. Веки приоткрылись, и он посмотрел на нее сквозь узкие щелки глаз.

— Прости меня, Джейн. Я очень виноват, — прошептал он. — Опозорил тебя сегодня вечером. — Слеза скатилась у него по щеке. — Такой никчемный скандалист. Я приношу тебе одни лишь страдания.

— Нет! Замолчи, Нед. — Она смахнула слезинку кончиками пальцев, совсем как тогда, когда он был маленьким мальчиком.

— Ты всегда остаешься единственной моей радостью, — утешала Джейн брата. — Ты ни в чем не виноват.

— Но ты... но тебя, конечно, возмутило, что я показал Вулфу свою тайную комнату.

— Лучше бы ты этого не делал, — мягко сказала она. — Но полагаю, все обойдется. — Теперь я пойду к мистеру Вулфу, а ты попытайся уснуть. — Она нагнулась и осторожно поцеловала его в лоб.

Выйдя на площадку лестницы, она увидела Маркуса Вулфа, ожидающего ее внизу. Тот беспокойно мерил шагами холл, накинув плащ на одно плечо. Мягкий свет свечей играл на его пышной соболиной шевелюре и аккуратно подстриженной бородке.

Джейн с тревогой отметила, как замерло ее сердце при взгляде на этого широкоплечего красавца. Она была слишком взрослой, чтобы трепетать от волнения при встрече с мужчиной, о котором она знала лишь то, что он спас ее жизнь и когда-то был актером. Занятие, едва ли достойное уважения, но она не в первый раз околдована кем-то без роду без племени.

Неужели ей никогда не избавиться от воспоминаний о своих прошлых грехах, великом безумии юности? Ей было всего лишь четырнадцать, когда она потеряла голову от любви к красивому молодому конюху из конюшен графа Шревсбури.

«С такой пылкой натурой недолго и до беды, детка», — сетовала старая няня. И няня Мэри оказалась права. Свидетельство тому похоронено на заброшенном церковном кладбище, малютка, которая по милости божьей родилась мертвой.