Чудо ты мое, зеленоглазое - Алексей Николаевич Котов

очевидцев… – продолжал Иван Кругликов, даже не подозревая о том, с каким острословом ему приходится иметь дело.

– Соседки Лукерьи и ночного сторожа деда Ибрагимыча, – глумился Витька.

– …Зависший над землей примерно в полутора метрах объект долгое время оставался неподвижным…

– Пока его не сняла женщина с тазиком.

В конце концов, Лена начинала смеяться. Витька считал свою миссию выполненной и переключал телевизор на другой канал.

В силу сложившихся обстоятельств прежний способ общения с журналистом Иваном Кругликовым исключался напрочь. Витька почесал лоб.

«Интересно, что он сейчас читает? – подумал будущий монополист. – Можно бы было сыграть на общности интересов. А потом, между делом, рассказать историю о загадочном старике и его зеленоглазых котах. Чем не сюжет для очередной телепередачи? Тем более, что мне не нужно предъявлять никаких расплывчатых фотографий. Соседи Петровича будут только рады заглянуть в объектив видеокамеры и подтвердить самые смелые предположения. Боже мой, это же такой простор для импровизации, какой не приснится даже писателю-фантасту!..»

Витька снова и очень осторожно покосился в сторону толстяка. Тот держал книгу слишком близко к столу. Названия не было видно.

Мнимый больной перевел взгляд на потолок. Сам Витька читал не очень много, предпочитая классику самых различных жанров. Все сиюминутное, остро модное и написанное на грани эксперимента над наивным читателем он не любил. Психологический, исторический или даже эротический бестселлер, нарушающий древнекитайский постулат «Ты придумал мысль? Сейчас же высмей ее!» вызывал у Витьки острое чувство неприятия. Хотя, следует отметить, что его протест не заходил слишком далеко. Витька бережно хранил все нелюбимые книги. Страсть к обличению различных «правд», рисующих мир в сюрреалистических, неживых красках, уживалась в Витьке рядом с вселенской веротерпимостью. Впрочем, сам Витька объяснял такой факт довольно просто: он коллекционировал человеческую глупость и мир, лишенный этой «добродетели», казался ему скучным.

В коридоре, поскрипывая колесиками, проехала медицинская каталка. На ней лежал больной и рассказывал медсестре анекдот про забывчивого пьяницу.

Иван Кругликов оторвал взгляд от книги и улыбнулся.

– Что читаете? – как бы между прочим, но торопливо спросил Витька.

– Сборник анекдотов, – продолжая улыбаться, ответил толстяк.

«Все, попался!..» – решил Витька.

– Интересуетесь анекдотами?

– Да, это мое хобби. И вообще, – Иван Кругликов снял очки и потер ладонями глаза. – Я хотел бы издать книгу с лучшими из них. – Он постучал дужкой очков по обложке книги. – Это не совсем то, много лишнего и мало действительно смешного.

В глазах мнимого больного вспыхнул уже откровенно хищный огонек.

– Хотите, я вам помогу? – спросил он.

Босоногий мужчина на койке заворочался и тяжело вздохнул.

– Давайте, – охотно согласился толстяк.

За двадцать минут Витька рассказал шестьдесят два анекдота. Пятьдесят девять из них Иван Кругликов знал и выслушал с дежурной улыбкой. Три оставшихся он счел откровенно пошлыми.

У Витьки сжалось сердце. Он впервые в жизни встречал человека, обладающего почти энциклопедическим знанием анекдотов. Журналист потерял к Витьке всякий интерес. Он вежливо поблагодарил его и направился в курилку.

Растерявшийся Витька догнал толстяка в конце коридора.

– Я еще много анекдотов знаю, – заверил он.

– Очень хорошо, – мягко улыбаясь, согласился Кругликов.

Витька почувствовал, что теряет лицо – толстенькая, казалось бы, беззащитная и аппетитная жертва ускользала прямо на глазах. Витька был готов схватить журналиста за шиворот и приступить к изложению очередной серии анекдотов тут же, в коридоре. Только огромным усилием воли будущий монополист сумел сдержать себя и опустил уже было поднятую вверх руку.

– Я вам потом расскажу, – сказал он в спину удалявшегося толстяка.

– Прекрасно, – прохладно согласился тот.

Витька вернулся в палату.

Босоногий мужчина сидел на кровати и пил пиво из горлышка бутылки. У него было горестное лицо человека недавно понесшего тяжелую утрату.

– Бесполезно все, – сказал мужчина, оторвавшись от бутылки. – Я уже пробовал.

– Что пробовал? – притворно удивился Витька.

– Анекдоты ему рассказывать, – босоногий отхлебнул из бутылки. – Тебя как зовут?

– Виктор.

– А меня Гена. Третий день тут прохлаждаюсь.

– Ты бизнесмен, что ли?

– Ага. У меня два кондитерских цеха простаивают. Рекламы нет – сбыта никакой. А если я буду покупать рекламу по официальным расценкам, я останусь даже без этой пижамы, – босоногий Гена погладил себя по груди. – А у тебя какие проблемы?

У Гены был умный взгляд и Витька понял, что притворяться бесполезно.

– У меня другое, – уклончиво ответил он. – Можно сказать ноу-хау. Но без рекламы дело тоже стоит на месте.

Гена кивнул.

– Если ноу-хау, то можешь ничего не объяснять. Понимаю, что секрет. С тортами, конечно, проще. Но торт нужно продать в течение сорока четырех часов или потом придется выбросить. Неделю назад на территорию моего цеха свалился маленький метеорит. Пробил крышу, подлец, и угодил в котел с тестом. Я думал, Кругликов клюнет на это… – Гена ударил кулаком по открытой ладони. – Мне же нужен ажиотажный спрос! Понимаешь? Я Ване Кругликову все армянское радио рассказал. За неделю восемнадцать машинописных листов выучил. Чуть с ума не сошел.

– Ну и как?

– Он мне добавил еще листа на три, – Гена положил ногу на ногу и с озабоченным видом потрогал пятку. – Раньше у меня ничего никогда не болело. А теперь почему-то пятки ноют. Может это от нервов, а?

До возвращения Ивана Кругликова мужчины успели обменяться возможными планами действий. Но ни один из них не казался им достаточно убедительным.

– К Ване невозможно влезть в душу, – жаловался Гена. – Слишком уж многие пытались сделать это. Кроме того, он специалист в своем деле и чувствует выдумку за версту.

Гена поведал грустную историю о том, как обманутый простодушной внешностью Вани Кругликова, он попытался выдать заурядный метеорит, за обломок корабля пришельцев.

– Бес-по-лез-но! – по слогам завершил Гена свой рассказ.

– Он женат? – на всякий случай поинтересовался Витька.

– Нет. Но я уже думал о роковой красотке. Она обойдется мне дороже рекламы. – Гена достал из-под кровати пару бутылок пива и протянул одну Витьке. – Угощайся. Без пива в этом каше-молочном заведении можно рехнуться от скуки.

Вернувшийся в палату Иван Кругликов застал своих соседей лежащими на кроватях. Оба разглядывали потолок и сосредоточенно морщили лбы.

– О чем размышляете, граждане? – весело спросил журналист.

Гена приподнялся на локте.

– Слышь, Вань, вопрос армянского радио: что может быть общего между двумя совершено различными женщинами?

– Мужчина, – быстро ответил толстяк.

– Винтовка рождает власть. Что может быть хуже?

– Хуже, когда она рожает двойню.

– Вань, ты – профессор! – в широко раскрытых глазах Гены появились слезы отчаяния. – Я эти вопросы сам сегодня придумал. Только у меня ответы на них хуже твоих.

Глава шестнадцатая

Проглотив за завтраком тарелку манной каши, Витька почувствовал, что по-настоящему хочет