Однажды я вернусь! - Татьяна Донская

с ним не станется, потерпит как-нибудь моё соседство, раз уж сам притянул меня сюда.

Всё, никуда больше не пойду! Не только потому, что сил нет, идти-то мне, собственно говоря, некуда. Увидела всё, что нужно, зачем приглашали, теперь разобраться бы. Никогда не понимала потребности высших сил разговаривать с нами при помощи намёков, недоговорённостей, символов и прочего антуража.

Нет бы взяли и ткнули носом, куда нужно смотреть, а то загадывают тут загадки. И ты сидишь недоумевающая, ломаешь голову над задачей сто первого уровня при максимально достижимом твоим мозгом пятидесятом уровне сложности заданий.

То, что я увидела, впечатлило и озадачило. Меня била мелкая дрожь от напряжения и мыслей, что всё оказалось совсем не так, как рассказывала Ания, как думают жители Кейтара. В то же время стало ясно: увиденное очень и очень важно. Вот только для кого?

Даже пню понятно, что у этого шоу есть определённая цель и мне необходимо до неё дорыться. С любой информацией нужно что-то делать: либо действовать самой, либо передать тому, кому она предназначена, кто более компетентен в теме. Это я усвоила ещё на Земле и всегда стараюсь придерживаться этого правила.

А кому, кроме Трея, я могу доверить эту информацию на Кейтаре, раз сама ничего не понимаю? Правильно — никому! Могла бы довериться Ании, но связь с ней сейчас потеряна, так что придётся все свои пароли и явки сдавать мужу и договариваться с ним о долговременном сотрудничестве вместо кратковременного перемирия. Придётся спорить, убеждать и торговаться. А что я могу ему предложить кроме освобождения от брачных цепей, которыми нас сковали по воле императора? Правильно — ничего! Значит, буду предлагать свободу. Эх, была не была, иного выбора судьба мне не оставила. Только почему-то противно щемит в душе при мысли о том, что наши дороги с высокомерным верховным магом вскоре навсегда разойдутся…

Не хочу пока думать об этом, лучше поразмышляю над загадкой, подброшенной Рассеном Справедливым. Зачем мне всё это показали? Почему до сих пор никто этого не видел? Сможет ли Трей хоть как-то прояснить ситуацию? Знает ли он хоть что-то? Пожелает ли рассказать? Как я ни ломала голову, ответы не находились.

Возможно, я бы ещё долго размышляла над разгадкой этой головоломки, напрочь отрешившись от окружающей действительности, но мне не позволили. Истошный Велькин визг ультразвуком ворвался в мой натруженный мозг:

— А-а-а-а! Дашка, спасай меня от этого маньяка!

Я встрепенулась, вынырнув из своих мыслей, и поискала глазами своего незадачливого фамильяра. Он буквально свалился на мою голову откуда-то сверху, вереща, отплёвываясь и осыпая всё вокруг клочками выдранного меха. На шее у него, как галстук у уставшего после длинного трудового дня клерка, болтался кусок ткани, оторванный мною от подола ещё недавно бывшего роскошным платья.

— Вель, что случилось? Тебе не удалось найти Трея?

— Лучше бы я его не нашёл! — возмущённо проверещал фамильяр и бросился мне на шею. — Дашенька, спаси меня! Я больше никогда-никогда не буду задирать Лийку. Я буду слушаться, не буду вредничать и дразниться, не буду… Ой, погоди, кажется я погорячился! Последнее из списка вычёркивай.

— «Дразниться»? Или «вредничать» тоже вычёркиваем?

— Вычёркиваем и то, и другое, ик! — всхлипывая, икая и дрожа всем телом, Велька попытался зарыться в мои волосы. — Обещаю не задирать больше рёву, только спаси меня от этого ненормального.

— Всё, успокойся, ты со мной и теперь в безопасности. Кстати, где Трей? Он не может войти в хранилище? Я правильно поняла?

— Не может, ик! — Велька, осознав этот факт, резко перестал дрожать и прятаться, уставившись на меня тёмными бусинами глаз, влажными от непролитых слёз. Отлепился от шеи и, скатившись по многострадальному платью ко мне на колени, отряхнулся, приосанился, выпятил грудь и смахнул со своих маленьких локотков несуществующие пылинки.

— Кхм…Пожалуй, и про Лийку пункт тоже вычёркивай! — скомандовал мелкий нахал.

— Ага, притормози немного, а то самолично сдам тебя Трею на расправу. Пункт про Лию оставляем. Помни, ты поклялся её не задирать! А теперь рассказывай, что случилось?

— Ладно, уговорила, не буду я дразнить эту рёву, — понурив голову, еле слышно пробормотал Велигоний, — только не отдавай меня ему. Не сойдёмся мы с ним характерами, ой, не сойдёмся!

— Вель, — прервала я причитания фамильяра, — давай ближе к делу! Почему тебя так долго не было?

— Да что мне уже и слово лишнее нельзя сказать?

Я нахмурилась и выжидающе уставилась на Вельку. Он немного поубавил свой пыл, но не без возмущения продолжил:

— До Крайса я добрался быстро, а вот его светлость пришлось караулить очень долго. Император с императрицей всё время с ним были, не подобраться. А в спальню я не мог попасть, там какая-то мудрёная защита стоит. Кроме ан Алоя никто войти не может. Еле подстерёг, думал уже — провалю задание. Только глупые мы с тобой, Дашка. Он же меня не понимает! Разговаривать с фамильярами умеют только их хозяева.

— Ох, ты! Что же ты мне сразу не сказал?

— Да забыл я! Давно меня никто не призывал. А ты-то сама куда смотрела?

— На тебя! У меня фамильяра в жизни не было. Откуда мне знать, кто вас понимает, а кто нет! И как же ты справился?

Велька покраснел и опустил глазки:

— Ну, я это… Выманил мужика из его логова.

— Как?

— Я его дразнил лоскутом от твоего платья, и теперь он хочет меня прихлопнуть!

— Велька! — я еле сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха, представив эту картину, но взяла себя в руки и, напустив серьёзности во взгляд, с намерением проучить мелкого авантюриста и вымогателя поинтересовалась: — И как мы будем успокаивать разъярённую светлость?

Велька побледнел, подкатил глазки вверх, пару раз икнул и, вознамерившись хлопнуться в обморок, с трудом выдавил из себя:

— Я думал, ты знаешь…

Глава 49. Сделка как способ унять сердечную боль

— Всё, выходим отсюда! — заторопила я Вельку в страхе, что Трей может уйти.

— Я ещё не отдышался, — заканючил Велька, и я поняла — придётся применять силу. Или хитрость…

— Не можем же мы прятаться вечно!

— Почему не можем? Нормальное место это хранилище — уютненькое такое, мне даже нравится, — продолжал настаивать фамильяр.

— Как любит говорить моя лучшая подруга Люська, ожидание смерти хуже самой смерти.

— Я