На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

же года. Однако только 9 июня 1947 года после личной беседы И. В. Сталина с В. Гомулкой, где присутствовали В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, Н. А. Вознесенский и А. И. Микоян[229], советский лидер перевел дело в практическую плоскость и предложил польскому генсеку созвать в Польше совещание ведущих европейских компартий. Об этом же И. В. Сталин говорил и чуть позже, во время ночной встречи с В. Гомулкой спустя всего несколько дней. Именно согласие польского генсека и дало старт подготовке Совещания, которое, как уже было сказано, состоялось 22–28 сентября 1947 года в Шклярской Порембе и завершилось созданием Коминформа.　

При этом надо сказать, что тот же Л. Я. Гибианский, отвергая версию своих коллег, писавших об этих сюжетах еще в советский период, в частности Л. Н. Нежинского[230], утверждает, что ни о каком создании Коминформа в беседах с В. Гомулкой речи не шло, поскольку И. В. Сталин называл в качестве главной цели будущего Совещания лишь обмен информацией и мнениями о положении дел в отдельных компартиях и обсуждение вопроса о создании международного коммунистического печатного органа. Однако уже в ходе Совещания руководитель советской делегации совершенно неожиданно для всех его участников явочным порядком выдвинул предложение о создании Коминформа, что в итоге и было узаконено.　

Как известно, в центре внимания всех участников Совещания был теоретический доклад А. А. Жданова «О международном положении», где, наряду с нелицеприятной критикой руководства ФКИ, ИКП и отчасти КПЧ, был сделан особый акцент на сохранении известного ленинского тезиса о непримиримом противостоянии двух лагерей — «антидемократического лагеря империалистов» и «демократического лагеря антиимпериалистов». Поэтому особую остроту в ходе Совещания приобрел вопрос о недопустимости любых колебаний ведущих компартий в противостоянии с империалистическим лагерем, на чем особенно настаивал не только А. А. Жданов, но и видные члены Политбюро ЦК КПЮ Эдвард Кардель и Милован Джилас, которые были известны своими «левацкими загибами». Причем, как явствует из архивных документов, «оппортунистическая тема» детально обсуждалась И. В. Сталиным и А. А. Ждановым еще в августе-сентябре 1947 года, накануне самого Совещания[231].　

Вместе с тем, как установил тот же Л. Я. Гибианский, из архивных документов явствует, что тезис о «двух непримиримых лагерях» отсутствовал в первоначальных вариантах ждановского доклада и появился там на более позднем этапе его создания по предложению В. М. Молотова. Причем, скорее всего, он предпринял этот шаг, либо уже зная позицию И. В. Сталина, либо просто действуя по его прямому указанию, поскольку в конце августа — начале сентября 1947 года В. М. Молотов вместе с И. В. Сталиным проводил свой отпуск на Кавказе. Именно там, обсуждая разные текущие вопросы, два старейших члена Политбюро постоянно посылали директивы в Москву, в том числе по вопросам подготовки Совещания в Шклярской Порембе.　

Более того, как уверяют Л. Я. Гибианский и отчасти Г. М. Адибеков, заявлением о наличии «двух непримиримых лагерей» в послевоенном мире, по сути, фиксировалось реально происходившее образование «советского блока», хотя сам термин «блок» в тот период тщательно скрывался. В тогдашних политических реалиях И. В. Сталин, вероятнее всего, посчитал пока нецелесообразным специально выдвигать претензии к компартиям дружественных государств, поскольку весь комплекс политических установок, сформулированных в докладе А. А. Жданова, и прежде всего доктрина жесткого противостояния «двух лагерей», вкупе с довольно резкой критикой ошибок руководства ФКП и ИКП должны были эффективно воздействовать на всех лидеров восточноевропейских компартий и ужесточить иерархическое подчинение режимов «народных демократий» Москве. Кстати, именно поэтому В. Гомулка, который в самом начале Совещания активно настаивал на том, чтобы Коминформ обладал исключительно информационно-консультативными, а вовсе не руководящими и координирующими функциями, в итоге снял все свои возражения и даже выступил в отведенной ему роли докладчика по вопросу организации Коминформа, первой штаб-квартирой которого стал Белград[232].　

В постсоветский период в отечественной историографии утвердилось мнение, что создание Коминформа нанесло сокрушительный удар по теории «национальных путей к социализму». Однако, как справедливо отметила известный специалист по данной теме профессор Т. В. Волокитина, «оценивая результаты совещания в Шклярской Порембе как победу Москвы, не следует все же преувеличивать советского давления на участников Совещания» и упускать из виду одно важное обстоятельство. Суть этого «обстоятельства» состояла в том, что в «правящих партиях Восточной Европы, прежде всего их руководящих кадров, значительная часть которых прошла «школу» Коминтерна, были и даже преобладали сторонники левого радикализма, готовые принять ускоренный переход к сталинской модели». Опыт советского рывка «от отсталости к прогрессу» для «малоимущих слоев» Восточной Европы являлся более предпочтительным, «нежели рассчитанные на постепенность идеи коалиционного правления и широкого фронта демократических сил». Более того, именно эти идеи зачастую вызывали у рядовых коммунистов всех восточноевропейских демократий «раздражение и разочарование»[233].　

Наконец, как считают Л. Я. Гибианский и его зарубежные коллеги Р. Джеффри и Д. Сасун, именно ждановский доклад и принятая по итогам Совещания «Декларация о международном положении» стали для европейских коммунистов своеобразным сигналом того, что уже пришло время сделать резкий «левый поворот» в стратегии и тактике борьбы с империализмом и отказаться от прежней политики национального единства внутри своих стран, что отныне «реформистская стратегия», которую И. В. Сталин «поддерживал еще в конце войны, сменилась если не реальным, то, по крайней мере, идеологическим возвращением к старым идеям мировой революции», рожденным на заре зарождения коммунистической идеологии[234]. В целом же, по замыслу высшего советского руководства, Коминформ должен был не только заниматься активной пропагандой коммунистических идей и бесценного советского опыта строительства социализма, но всячески противостоять «доктрине Трумэна» и «Плану Маршалла» и выступать координатором единого внешнеполитического курса всех стран советского социалистического блока. С этой целью по итогам Совещания было принято решение о создании в Белграде редакции Информбюро, которую в начале октября 1947 года по решению ЦК ВКП(б) возглавил бывший директор Института философии АН СССР, крупный философ и опытный партийный аппаратчик Павел Федорович Юдин, прибывший в югославскую столицу с целым десантом ответственных сотрудников Управления пропаганды и агитации и Отдела внешней политики ЦК ВКП(б). Уже в начале ноября 1947 года ими был налажен выпуск первого печатного органа Коминформа — газеты «За прочный мир, за народную демократию!». Однако вскоре ситуация резко изменилась, и причиной этих изменений стал печально знаменитый советско-югославский конфликт.

б) Советско-югославский конфликт (1948–1949 годы)

Надо сказать, что самим истокам, причинам и истории этого конфликта посвящено уже немало различных по содержанию и качеству исторических работ, которые принадлежат перу многих советских, российских и зарубежных авторов, в том числе Ю. С. Гиренко, И. В. Бухаркина, Л. Я. Гибианского, В. К. Волкова, Т. В. Волокитиной, А. С. Аникеева, П. Миличевича и других историков, философов и публицистов[235]. Правда, многие из этих работ, за исключением книги П. Миличевича «Осторожно — ревизионизм», опубликованной небольшим тиражом в 2001 году, носят откровенно предвзятый по отношению к советской стороне характер, что, в принципе, не очень удивительно, поскольку многие из них