Барклай-де-Толли - Сергей Нечаев

«В случае войны я намерен предводительствовать армиями» [132. С. 53].

И он активно предводительствовал, направляя свои приказы командующим армиями, а иногда корпусами и даже отдельными отрядами — минуя их непосредственных начальников. По крайней мере так было в первое время войны. Прямо скажем — очень странное обстоятельство, которое историк Е. В. Анисимов называет «весьма оригинальной формой руководства армией» [5. С. 481]. И оно не могло не сказаться на ходе военных действий.

14 (26) апреля 1812 года император Александр прибыл в Вильно в главную квартиру 1-й Западной армии. Таким образом, в соответствии с уже упомянутым параграфом 18 «Учреждения для управления Большой действующей армией», он автоматически вступил в командование этой армией. Причем, как ни странно, он стал главнокомандующим только этой армии, так как приказа о принятии императором на себя общего командования не было. Как отмечает А. А. Подмазо, «не было создано ни отдельного Главного штаба при императоре, ни отдельной Главной императорской квартиры, ни других служб, которые по “Учреждению для управления Большой действующей армией” положено было создать при главнокомандующем. Утверждения же о том, что царь являлся единым главнокомандующим только потому, что он отдавал приказы всем армиям, не состоятельны, так как по своему статуту императора он мог отдавать любому генералу любые приказы вне зависимости от того, являлся ли он при этом единым главнокомандующим или нет. Подобные приказы царь мог отдавать (и отдавал), даже не выезжая из Петербурга. То есть юридически, в начале войны царь был только главнокомандующим 1-й Западной армии, хотя фактически он взял на себя функции общего главнокомандующего» [108. С. 34].

Когда 7 (19) июля император покинул 1-ю Западную армию, то в соответствии с «Учреждением для управления Большой действующей армией», прежний главнокомандующий Барклай-де-Толли сразу же снова автоматически вступил в командование ею. Притом, и этот факт особо подчеркивается Подмазо, «тезис об оставлении царем армии без назначения командующего верен только в отношении единого главнокомандующего. М. Б. Барклай-де-Толли, хотя и был военным министром, все же не являлся единым главнокомандующим. Как министр, он получал отчеты о состоянии всех военносухопутных сил России и мог распоряжаться только снабжением их всем необходимым» [108. С. 34].

Начало военных действий

«Перед началом войны 1812 года многие из наших генералов, и в их числе Беннигсен и князь Багратион, не признавали необходимости отступления русских войск во внутренние области империи и даже были совершенно противоположного мнения, полагая, что следовало предупредить нашествие неприятеля вторжением в герцогство Варшавское. До приезда Барклая-де-Толли в армию все в нашей главной квартире были уверены в том, что мы будем действовать наступательно» [19. С. 105].

Особенно рьяно выступал за наступление верный ученик А. В. Суворова князь Багратион. «У него складывались довольно непростые отношения с Барклаем, что и неудивительно: эти двое людей по характеру были совсем разные — поистине, лед и пламень» [5. С. 441].

Закономерный результат: между генералами сразу же началось острое соперничество, и это, как мы скоро убедимся, немало навредило русской армии в целом.

Однако поступили «Правила для военных действий», утвержденные императором Александром, на основании которых «каждая из русских армий, атакованная превосходными силами, должна была отступать» [19. С. 105]. При этом предполагалось, что другая армия, «не имеющая против себя столь превосходных сил», могла осуществить «решительное наступление во фланг и в тыл неприятеля» [19. С. 105]. К сожалению, полноценного взаимодействия 1-й и 2-й Западных армий, в том числе и по изложенной выше причине несогласия главнокомандующих, не получилось и получиться не могло.

Известие о переправе Наполеона через Неман пришло в русскую главную квартиру в Вильно поздно вечером 12 (24) июня, и сразу же стало очевидно, что русские войска растянуты на слишком длинной линии, а посему они не в силах воспрепятствовать вторжению «Великой армии». В самом деле, не было никакой возможности вводить корпуса в дело порознь, чтобы это не обратилось на пользу противника.

В подобных условиях Барклай-де-Толли «рассудил справедливо, что он должен был уклоняться от сражения, пока не соединит все корпуса, составляющие его армию» [33. С. 125].

Для этого, понимая, что нельзя терять времени, он назначил общее сборное место при городе Свенцяны (на северо-востоке от Вильно), то есть в пункте, находившемся почти на равном расстоянии и от местечка Кейданы, занятого правым крылом 1-й Западной армии, и от города Лиды, к которому примыкало ее левое крыло.

По первоначальному плану атаман Платов должен был действовать во фланг и в тыл неприятеля по переправе его через Неман, а князь Багратион — поддерживать Платова. Генерал А. П. Тормасов, командовавший 3-й армией, получил повеление наблюдать за движениями противника. А «если тот обратит против него превосходные силы» [33. С. 126], он должен был отступать к Киеву. В ином случае он должен был идти к Пинску, чтобы угрожать правому флангу наполеоновских корпусов, которые будут действовать против князя Багратиона.

Казалось бы, все вполне понятно, и дело лишь за выполнением этого распоряжения. Однако на практике все оказалось гораздо сложнее.

За неделю до этого, а именно 6(18) июня, в своем донесении императору Александру из Пружан князь Багратион уже выразил свое недовольство и следующим образом констатировал понижение своего статуса:

«Всемилостивый государь! Не быв введен в круг связей политических, я буду говорить о тех только предметах, которые мне известны по долговременной службе…» [40. С. 153].

«Барклай служил под началом Багратиона, получил генеральский чин позже его или, как тогда говорили, был “в генералах моложе”, но затем сделал блестящую карьеру и <…> опередил своего бывшего начальника. В армии такие успехи всегда воспринимаются болезненно» [5. С. 441].

Безусловно, соблюдая нынешнюю субординацию, князь вынужден был теперь подчиняться военному министру, но «Багратион вместе с тем не утаивал своего особого — и несогласного с министерским — мнения» [5. С. 441]. В частности, он был очень недоволен тем, что Барклай-де-Толли не передал ему казачий корпус атамана Платова.

Хорошо знавший обоих генералов А. П. Ермолов пишет:

«Трудно лучше меня знать князя Багратиона — и сколько беспредельна преданность его к государю, для которого жизнь почитал он малою жертвою; но со всем тем ничто не заставило бы его подчиниться Барклаю-де-Толли, в кампанию 1806 и 1807 годов служившему под его начальством» [57. С. 148].