Бесогон-2. Россия вчера и сегодня - Никита Сергеевич Михалков

после 35 минут разговора решает, что интервью ему не понравилось, то это его проблемы. Теперь к сути. Это интервью — благодаря не мне, но ей — хорошо тем, что в нем наконец многое сказано прямо. И поэтому — благодаря не мне, но ей — оно стоит сотни разговоров „мягко и ни о чем“».

Теперь я хочу предложить вам прочесть отрывки из этого интервью, наиболее интересные и вызвавшие резонанс.

«Сергей Гуркин, журналист: Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?

Светлана Алексиевич, писатель: Которого убили?

Гуркин: Да.

Алексиевич: То, что он говорил, это тоже как бы вызывало какое-то ожесточение.

Гуркин: То есть таких надо убивать?

Алексиевич: Нет, я этого не говорю. Я понимаю мотивы людей, которые это сделали.

Гуркин: Вы находите для них очень много оправданий.

Алексиевич: Это не оправдания. Я просто представляю, что Украина хочет строить свое государство.

Гуркин: Вы говорите, что сто лет назад насаждалась русская культура — это было плохо, а когда сегодня насаждается украинская культура — это хорошо.

Алексиевич: Она не насаждается. Это государство, оно хочет войти в Европу. Оно не хочет жить с вами.

Гуркин: Для этого нужно отменить русский язык?

Алексиевич: Нет. Но, может быть, на какое-то время и да, чтобы сцементировать нацию. Пожалуйста, вы говорите там, но все учебные заведения, все будут, конечно, на украинском.

Гуркин: То есть мы приходим к тому, что можно запрещать людям говорить на языке, на котором они думают.

Алексиевич: Да, это всегда так. Это же вы всегда этим занимались, это Россия. Она этим только и занималась на территориях. Даже в Таджикистане заставляла людей говорить на русском языке. А другого способа сделать нацию нет.

Гуркин: Понятно. Люди, которые живут в этом районе, считают себя русскими и считают, что Бандера это не герой, а преступник. И они вышли протестовать. А вы почему-то считаете, что люди, которые живут в Киеве, имеют право на протест. А люди, которые живут в Донецке, они не имеют…

Алексиевич: Фигня это все. Там бы не было войны, если бы не было вашего оружия. Так что не морочьте мне голову этой ерундой, которой забита ваша голова. Да, там боль, там страх. Но это на вашей совести, на совести Путина, вот та кровь и то, что там происходит. Вы взяли и вторглись в чужую страну. На каком основании?»

А теперь представьте себе на секундочку, чтобы Борис Леонидович Пастернак или Михаил Александрович Шолохов заявили, что запрещать говорить на своем языке, если это требуется в государственных интересах, — это, в общем, нормально, или что, например, можно понять тех, кто убивает писателя за его точку зрения. То есть это, конечно, нехорошо, но понять этих людей можно. Или, например, что русификация — это плохо, а украинизация — это хорошо. Представьте себе на секунду, чтобы кто-нибудь из тех людей, которые также имеют Нобелевскую премию и которые также писали на русском языке, могли бы сказать то, что было сказано госпожой Алексиевич.

Ну хорошо, ты живешь в этой системе координат, ты отстаиваешь свою точку зрения. Ты незыблем в своих убеждениях. И ты отражаешь свои убеждения в своей литературе, за что получаешь такую высокую награду, как Нобелевская премия.

Но история получает дальнейшее развитие.

Есть два таких веселых перца, пранкеры[18] — Вован и Лексус. Кто такие пранкеры? Ребята, которые занимаются розыгрышами. Например, звонят важным людям по телефону и представляются другими важными людьми. Говорят от их имени, и тогда собеседник раскрывается. Проговаривается, выдает то, что предпочел бы скрыть. Вован и Лексус люди талантливые и остроумные. И очень известные, причем не только в нашей стране. Прямо-таки звезды.

И вот, после этого интервью, госпожа Алексиевич получила звонок от имени не кого-нибудь, а «министра культуры Украины». Еще раз подчеркну: целого министра! Целой страны! Вот, представьте, звонит министр писателю и между ними происходит такой диалог.

Пранкер Лексус, он же «министр культуры Украины»: Идет присуждение наград президентом Украины, в том числе им занимаюсь и я. Одна из наград, о которой говорил президент, это награда наша, очень почетная, орден «Небесной сотни».

Алексиевич: Ой, да, конечно, это очень большая награда… хорошо, я очень благодарна за ваше желание, поддержку. Это, конечно, осложнит мою жизнь. Это еще раз показывает, что я как бы не отступаюсь от своих убеждений.

Лексус (напомню, от лица «министра культуры Украины»): У нас еще новый орден будет. У нас уже есть определенный наградной список… Орден Степана Бандеры. Это не только нашим, это еще и иностранным гражданам присуждается, хотели и вас наградить в будущем.

Алексиевич: Но я не знаю, я вот как-то понимаю, что я имею право на тот орден, а вот на этот… Не знаю.

Лексус (как бы министр культуры Украины): Вас смущает разве? Он наш герой.

Алексиевич: Нет, для меня это как бы не вопрос, но надо поговорить, надо подумать.

Лексус (псевдоминистр): Как вот нам с украинским языком там, на юго-востоке сделать? Вы что считаете как нобелевский лауреат?

Алексиевич: Думаю, это сложная проблема, наверное, будет момент двуязычия. Конечно, вряд ли можно будет сделать, чтобы был украинский язык сразу. Единственное, что я думаю: вот этот процесс декоммунизации, который идет, памятники… Вот чем скорее, тем лучше.

Лексус (якобы министр культуры Украины): Я еще считаю, что не столько нужно декоммунизацию, сколько дерусификацию.

Алексиевич: Это очень сложная проблема, конечно. Я думаю, она может решиться в новом поколении. Уже можно начать с садика и вообще выращивать уже новых людей.

Лексус (все еще изображающий министра культуры): Нужно новую нацию выращивать совершенно.

Алексиевич: Да-да, потому что с этой навряд ли… навряд ли это можно сделать вот с этими людьми.

Лексус (еще раз подчеркну и напомню — он говорит от имени министра культуры целой страны!): Ну я хотел в первую очередь, чтобы вы, если есть возможность, с президентом съездили в ту же зону, посмотрели своими глазами. Если вам хочется — без прессы с президентом лично, посмотрели на тех ребят. Ну, как-то их поддержали хотя бы немного.

Алексиевич: Ну давайте будем на связи. И вот когда я вернусь из Италии, уже как-то мы можем все это решить. Да, в принципе мы договорились.

Ну хорошо. Вроде все совпадает. И позиция, и тенденция, и так далее. То, что Алексиевич говорила в интервью Сергею Гуркину, она практически подтвердила косвенно в разговоре с «министром культуры Украины». Но вот в чем незадача: второй звонок был от якобы представителя