Враги - Полина Люро

― негодяй засмеялся, ломая кисть даже не охнувшему тихоне-Ченси, ― но если ты хочешь облегчить их участь, просто скажи, где сейчас Терри-Ворон, и все умрут быстро, без мучений…

Я прижал к себе голову беззвучно рыдавшего Граста, поглаживая его по волосам и лихорадочно размышляя:

― Жорес молодец, не сказал им о Грасте; не сомневаюсь, это он «шумел» в кустах, чтобы мы успели спрятаться. Однако, как быстро сволочи в красных рясах узнали «новости», прав был монах… Кто же меня выдал?

Тем временем дозорный Жорес молчал, и когда офицер подошёл к нему ближе, плюнул кровью в холёное лицо:

― Ты сдохнешь страшной смертью, тварь, готовься… Наш маг так этого не оставит, он ― лучший…

От этих слов мои глаза намокли, а сердце, напротив, успокоилось: дилеммы ― промолчать, сохранив тайну «странной силы», или, рискнув, попробовать спасти ребят ― для Терри-Ворона не было: я знал, что делать. Нахально усмехнулся:

― А здорово, господа краснорясые уроды, что ваши толстые задницы уселись как раз на то самое место. Надо только подойти поближе…

Голос у седого святоши был на редкость противный, видно, ему не понравились слова Жореса:

― Не тяни, Дин, эти двое нам не нужны…

Офицер довольно осклабился, вытирая кровь с лица:

― Дурак-безродный, посмотри, как будут умирать твои бойцы…

Его молчаливый громила-помощник с мрачным лицом горного великана схватил Дока и едва стоявшего на ногах Ченси за воротники камзолов и потащил к горящему дому. Довольный Дин со смехом помахал им вслед:

― Желаю вам, богохульники, хорошенько прожариться…

Бедный Жорес прорычал:

― Простите, ребята, скоро увидимся…

И тут вышел я, предварительно хорошенько встряхнув Граста:

― Что бы ни происходило, сиди тихо и не рыпайся, Грасти, это приказ ― хотя бы один из нас должен выжить…

Думаю, они ждали этого ― на упитанных лицах «святых отцов» от улыбок заколыхались вторые подбородки. Но то, что я рявкну на громилу гвардейца, матерясь недостойно высокородного Избранного:

― … Чтоб тебя… и твою… Стоять, кому сказал! Или я спалю всех, а тебя, горный урод, превращу в барана, а потом буду медленно отрывать копытца… ― никто не ожидал.

Сражённый моей изобретательностью в пытках, потомок горцев задрожал и, бросив ребят у горящей избушки, рванулся в кусты. Не знаю, что уж там произошло, но после его ужасного вопля что-то хрустнуло, и стало очень тихо. Святоши больше не улыбались, а Дин, озверев, приставил меч к горлу едва державшегося на ногах Жореса:

― Сдавайся, Избранный, или он умрёт…

Игнорируя угрозы, я уверенно приближался ― внутри уже бушевала «особая сила», умоляя выпустить её наружу. Не было причин ей отказывать ― горло любителя пыток скрутилось в жгут, и я перешагнул через его труп, протянув руку к позеленевшим от страха священникам.

Вежливо поклонился магу, истово проклинавшему «демонское отродье» ― наверное, меня:

― Отче, был рад повидаться, ― вырвавшийся из ладони сноп пламени проделал в груди толстяка дыру размером с потерянный котелок Жореса, даже я удивился, пожурив разбуянившуюся силу:

― Не очень-то расходись…

Что касается седого негодяя, его пятки уже сверкали у кустов, из которых он недавно вылез. Правда, через несколько мгновений «старик в красном» неожиданно вернулся, истово осеняя себя охранными знаками и что-то бормоча о спасении души. И неудивительно ― следом за ним вышел мой лохматый знакомый. Он вопросительно посмотрел, показав пальцем на дрожащего святошу и промычав:

― У?

Я вспомнил, как жестокий мерзавец приказал разделаться с разведчиками, и хмуро кивнул:

― Действуй, парень ― он твой. И… спасибо, приятель…

Новый знакомый совершенно по-человечески кивнул и, махнув лапой на прощание, схватив потерявшую от ужаса голос «добычу» за рясу, утащил в лес…

Я задумчиво смотрел им вслед, когда дрожащий Граст дотронулся до моей руки:

― Это кто был, Терри?

Удивлённо взглянул на него:

― Кто? А это… это новый друг ― У. Хороший парень, только любит выпить… Ну хватит о глупостях, займись Жоресом, а я посмотрю Дока и Ченси, пора лечить ребят.

Мы, насколько это было возможно, конечно, исцелили раны измученных разведчиков, и я погрузил их в лечебный сон, чувствуя, как быстро тают силы. Небо начинало понемногу светлеть, а Терри-Ворон лежал на траве рядом с переволновавшимся Грастом, пялясь в пустоту и пытаясь не сойти с ума от его бесконечных вопросов «что» да «как».

― Терри, что же делать ― дорогу сюда знает только Жорес, но он не в состоянии вывести нас, во всяком случае, пока…

― Понятия не имею, Грасти, отвянь…

― Зато я знаю, ― голос Дара сразу придал сил «измученному герою», немедленно бросившемуся в его объятия. Командир ласково гладил мою голову, устроившуюся на его плече, повторяя:

― Молодец, ты отлично справился, не подвёл Старика. За разведчиков отдельное спасибо ― горжусь тобой, сынок…

И от этих простых слов я был счастлив, словно ребёнок. Потом Дар обнял смутившегося Граста:

― Не переживай, малыш, мы не даём своих в обиду ― капитан задал твоему отчиму такую взбучку, что тот вылетел из штаба быстрее стрелы нашего Терри. Не знаю, чего уж Шверг ему наговорил, но морда у зас…ца была перекошена от злости…

Как мы возвращались в лагерь ― помню плохо, слишком устал. Жореса, Дока и Ченси несли на носилках, Дар шёл рядом со мной, время от времени подставляя плечо. Граст же всю дорогу не умолкал, рассказывая разведчикам о наших с ним «приключениях». Я только заводил глаза к небу, посвистывая и слушая, как восхищённо охают бойцы:

― Да ты что? Не может быть… Так и сказал ― за птичку? Это заклинание такое, что ли? Надо попробовать… А что, представляете, клич разведчиков:

― За Императора и птичку! Так-перетак…

Все, включая Дара, хохотали до слёз, и я смущённо улыбался, радуясь, что снова среди «своих»…

Глава 13. Дрю

Во время ночного рейда юный разведчик Дрю спасает Терри-Ворону жизнь, но сам попадает в, казалось бы, безвыходное положение…

Резной, начинавший желтеть от жары лист, вращаясь, опустился прямо мне в руки, и, перевернув его, я погладил шершавую, усеянную прожилками поверхность, на которой копошились маленькие, едва заметные глазу букашки.

― Он такой же, как моя жизнь ― с виду гладкий и красивый, а если присмотреться ― сплошные бугры да кочки, по которым ползают пожирающие его соки твари… Один несильный порыв ветра, и вот ты уже на земле, потому что этим летом слишком жарко, или просто