Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

— Вот же сволочь, — отреагировал лейтенант.

— Так что основания его подозревать у нас есть. Но может быть, он не знает немецкого. Может мамка у него гувернанткой у графа Потоцкого была, немецким в совершенстве владеет и сына научила. Что в жизни не бывает. Поэтому надо проверить. Вы когда-нибудь говорили по-немецки, Егоров.

— Нет, товарищ Ткачёв.

— Сейчас поучимся. Говорить за вас буду я. Ваша задача губы и язык расслабить и не мешать. Готовы попробовать?

— Да, — ответил лейтенант.

Глеб напрягся, и послал посыл: Сейчас ты будешь говорить по-немецки. Легко и свободно. Язык твой свободно произносит нужные звуки, губы помогают, речь внятная, правильная. Ты следишь за мыслью, произнесённой на немецком и повторяешь её вслух. Повторяй за мной и произноси вслух! — приказал он лейтенанту. После этого начал выдавать фразы на немецком. Сначала короткие, потом длиннее. Через пять минут лейтенант уже вполне свободно воспроизводил немецкую речь.

— Ладно, потренировались достаточно, — перешёл Хранитель на русский. — Подзовите Филоненко и отойдите потом с ним шагов на двадцать, чтобы кто-нибудь случайно не услышал.

— Красноармеец Филоненко, лопату оставить и ко мне! — крикнул лейтенант. Боец выпрыгнул из окопа, который копал и подбежал к лейтенанту. — Пойдёмте, я хочу с вами поговорить об этой драке с глазу на глаз. Не ожидая ответа, Егоров развернулся и отошёл в сторону небольшой полянки, исключающей подслушивание.

— Оберлейтенант Курт Золинг сто первая разведывательная абверкоманда, — представился лейтенант на немецком.

Филоненко сразу вытянулся: — Обергефрайтер 1-й роты Бранденбург 800 Михаэль Рунер, — отчеканил он по-немецки. — Позвольте узнать, герр оберлейтенант, как вы меня вычислили.

— Если не хотите себя выдать, то пленных надо вязать обычными узлами, а не теми которыми вы связали русского. Меня тоже на полигоне в Квенцтуге учили вязать такие узлы.

— Спасибо за подсказку, герр оберлейтенант.

— А теперь вы удовлетворите моё любопытство, коллега. Я не могу понять, с какой целью вы спровоцировали русского танкиста?

— Неудачная вербовка, герр оберлейтенант.

— Надо лучше подходить к выбору объектов, обергефрайтер. Этот парень воспитывался в советском детском доме. Там проводится особая идеологическая обработка, вам вряд ли бы удалось его завербовать. Для этого его надо было, для начала, замазать кровью своих товарищей. Теперь его придётся втихую задавить, а это бросит тень на наше подразделение и НКВД может начать расследование.

— Я сделаю это в любое подходящее время.

— Неплохо бы было убить их обоих, когда выставим четвёртое орудие, и они отправятся к себе в дивизию. Тогда концы в воду.

— У меня есть часовой взрыватель. Из снаряда я могу сделать мину и подложить её в тягач. Поставлю часа на четыре, час они будут выставлять гаубицу, а на обратной дороге взлетят на воздух.

— Это правильное решение Рунер. Видно вас хорошо учили. Вы один попали в эту дивизию?

— Нет нас трое. Внедрялись под видом призыва из Тернопольской области. Один попал в батальон связи, второй в мотострелковый полк, я к артиллеристам.

— Работаете через тайник?

— Да. В Львове два тайника, один на соседней улице от воинской части. Вчера Даниэль раздобыл сведения по новой антенне для рации, пришлось изощряться, чтобы выскользнуть из расположения. Сообщил заодно, что дивизия на неделю уходит под Луцк на учения.

— Даниэль это кто, — спросил лейтенант?

— Мой помощник. Даниэль Гейтс. Рядовой Широков, водитель автомобиля в батальоне связи.

— Ладно, Рунер, возвращайтесь к рытью окопа. Эта ночь у нас здесь не последняя. А дел много.

Филоненко ушел копать окоп.

— Из разговора что-то понял, лейтенант? — спросил Хранитель по-русски.

— Только то, что он немец и из разведки.

— Понял правильно. Он из разведывательно-диверсионного полка Бранденбург 800. Подготовленный агент. Обучен рукопашному бою. Имеет группу в составе двух человек. Вся группа работает в нашей дивизии в разных частях. Проникли с последним призывом в мае. Сведения о дивизии сливают через тайники. Брать его надо и везти к особисту. Где-то в вещах имеет взрыватель с часами. Планирует на тягач установить часовую мину, чтобы ремонтники взорвались на марше, при возвращении в часть. И концы в воду.

— Матёрый видно волк, все просчитал, сволочь. Когда будем вязать?

— До ночи трогать не советую. Пусть спокойно работает. Брать надо будет ночью. Лучше до установки мины. Снаряд то тяжёлый, из которого он собирается мину часовую делать. Его поднести надо и в машину установить. Если осторожно, то можно высмотреть, и внезапно взять. Возможно, он возьмёт из тех снарядов, что в кузове. Только, чтобы не подорвал себя и людей. А отправлять его придётся с ремонтниками, больше не с кем, если связь из укрепрайона отсутствует. Имейте в виду, Егоров, это опасный человек, у него и нож в сапоге может быть, и пистолет припрятан, и граната в кармане лежать. Все должно быть продумано. А сейчас дайте команду, чтобы танкиста развязали. Скажете, что передумали его особисту сдавать, но записку командиру батальона, о его недостойном поведении, напишите.

Глеб переместился к Романову.

— Володя, сейчас тебя развяжут. Веди себя спокойно. Никаких счётов с артиллеристами сводить не вздумай. Как гаубицу установите, мигом домой. Возможно, вам в кузов забросят арестованного, его надо будет обязательно довезти до дивизионного особиста, это шпион. Как понял меня, Романов?

— Спасибо, ангел-хранитель. Я всё понял. Вернуться самим и доставить арестованного как можно быстрее.

— Прощай, Володя. Если станет туго, то мысленно крикни: "Глеб, помоги!". Если услышу, приду на помощь.

Сержант взмыл вверх и помчался к оставленной за Немировым колонне. Уже рассвело. Новый день приветствовали птицы, и солнце упорно карабкалось из-за горизонта.

Колонна из трёх тягачей стояла там же, где он её оставил. Вокруг "Ворошиловца" суетились два чумазых механика водителя, самый опытный Михайлович давал советы, а Комбат руководил всем этим концертом. Один Сенявин невозмутимо сидел в тридцать четвёрке, прикрывая этот консилиум знатоков пулемётом. Хорошо, что Глеб обратил внимание на нехарактерный звук работы тягача. Оказывается, Карелин перегрел двигатель, не заметив в потемках, что стрелка температуры двигателя уже в красной зоне. Забился масляный фильтр, и двигатель могло заклинить в любой момент. Фильтр сняли, промыли, поставили назад. Всё заработало нормально. Чуть сполоснув руки бензином из канистры, чёрные после промывки фильтра, все расселись по местам. Колонна тронулась в направлении Львова. Глеб вкратце рассказал комбату об оставленных бойцах и выявлении немецких шпионов. А про себя подумал: "Семенова с напарником надо брать на контроль, а за Филоненко, можно послать машину от особистов. Пусть свой хлеб жуют сами".