Дикая птица - Елена Анатольевна Кондрацкая

так уж и сложно. Всё, что нужно сделать – использовать его похоть себе на пользу. Не пройдёт и месяца, как царь будет у её ног.

Но всё случилось гораздо быстрее и стремительнее, чем Рогнеда могла представить.

Радомир пришёл той же ночью, когда она собиралась отойти ко сну. Сидела на кровати и расчёсывала ещё влажные после бани волосы. Радомир был пьян и разгорячён. Рогнеда почувствовала запах мёда и дыма.

– Смотрю, ты уже устроилась, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Я велел отдать тебе лучшие покои. После моих, разумеется.

– Благодарю, здесь чудесно, – Рогнеда вежливо улыбнулась, стараясь скрыть напряжение в голосе. Она поняла, что царю нужно, едва он переступил порог.

Радомир подошёл ближе и опёрся на изножье кровати, изучая мутным взглядом одолженную Рогнеде ночную сорочку.

– Можешь оставаться здесь сколько угодно, Рогнеда, – он с трудом подбирал слова, делая большие паузы. – Я… признаться честно… не верю, что говорю это… в такой час… и после всего, что ты пережила сегодня, но ты… твоя красота покорила меня, едва я тебя увидел.

Рогнеда старалась сохранять спокойствие, но сердце билось с удвоенной силой. К горлу подступил тугой комок.

– Я польщена, благодарю, – она снова улыбнулась.

Радомир кивнул, погладил бороду, переступил с ноги на ногу, снова кивнул и направился к выходу. Рогнеда облегчённо выдохнула, чувствуя, как схлынула волна страха со спины.

– И знаешь, – Радомир резко развернулся у двери и широко улыбнулся, – я думаю, что такая щедрость – моя щедрость – стоит некоторой благодарности.

– Я искренне благодарна тебе, мой царь! – Рогнеда встала с постели и поклонилась. – Ты спас меня и приютил, как же можно не быть благодарной за это?

Царь подошёл к ней почти вплотную, и Рогнеда с трудом сдержалась, чтобы не отвернуться от запаха мёда, ударившего в нос. Его дыхание было сбивчивым и тяжёлым, ладони беспокойно вились у её тела, но ещё не решались коснуться. А Рогнеда отчаянно старалась держать себя в руках и не выдать страха и отвращения перед грядущим. Ещё ни с кем прежде она не была близка.

Ноги подкашивались, но Рогнеда стояла и смотрела в замутнённые мёдом зелёные глаза.

– Я царь, – сказал Радомир, покачиваясь.

– Царь, – кивнула Рогнеда.

– И я всегда беру то, что хочу, – пророкотал он и повалил её на кровать.

Рогнеда кричала, изображая блаженство, стараясь заглушить боль и не вдыхать тошнотворный запах немытого тела, жареного мяса и хмеля. Царь стонал ей в ухо и шептал непристойности обо всём том, что так мечтал с ней сотворить. Очень скоро всё кончилось, и он, потный и изнеможённый, заснул прямо на ней.

«Всё хорошо. Нужно просто потерпеть», – повторяла про себя Рогнеда, глядя в потолок. Повторяла, повторяла и повторяла. До самого утра.

* * *

– Почему бы тебе не перебраться в Царские Палаты, луна моя? Тогда мы могли бы встречаться каждую ночь, – голос Радомира вырвал Рогнеду из воспоминаний.

Она поднялась с постели и поправила волосы, позволяя им свободно лечь на грудь. Подняла с пола платье.

– Ты же знаешь, что это возможно только после свадьбы, зачем дразнишь? Или хочешь богов прогневать?

Радомир привстал на локте, наблюдая за тем, как она одевалась.

– Ладно, звезда моя. Но хоть сейчас не сбегай. Полежи ещё со мной, и, быть может, я найду в себе силы порадовать тебя ещё раз.

– В другой раз, – Рогнеда клюнула Радомира в щёку и отошла к большому зеркалу на стене, чтобы заплести волосы.

Отражение выглядело болезненно: под глазами – тёмные круги, на щеках – яркие пятна румянца, на лбу – испарина. Нужно будет хорошенько выспаться.

– Куда ты собираешься?

– Домой.

– Или к моему сыну?

Рогнеда замерла. Радомир в отражении смотрел на неё грозно, от былой нежности не осталось и следа. Рогнеда натянула невинную улыбку и обернулась.

– Что за странные вопросы, Радомир? К чему ты клонишь?

– Да так, – Радомир лёг на спину и закинул руки за голову. – Мне тут мышка нашептала, что вы с Дареном стали удивительно часто встречаться. Я человек добрый, неподозрительный, но с некоторыми вещами тяжело спорить, Рогнеда. Сначала он приносит тебя во дворец без сознания. Как он тебя нашёл? Где? Почему именно он? Он молчит, не говорит, где был. Что ж, ладно. Потом это нападение в библиотеке, и вы снова вместе. Что ты там делала среди ночи? А игорный дом, где вас заметили мои люди? И вот на днях они видели, что он пришёл к тебе днём и до самой ночи так и не вышел. Ладно, один раз, два, но это превращается… Даже не знаю, во что это превращается! И это только то, о чём я знаю. А сколького я не знаю, Рогнеда? Мм?

Радомир сел в постели и бросил на неё хмурый взгляд.

– Ты хочешь поговорить об этом сейчас? После нашей близости? – Рогнеда отбросила за спину косу и ответила не менее хмурым взглядом.

– А когда прикажешь разговаривать, если в последние недели ты меня почти не навещаешь, а сразу после сбегаешь куда-то. И если добавить сюда всё мною вышеперечисленное, то складывается очень занимательная картинка.

– Для всех наших с Дареном встреч есть разумное объяснение, – вкрадчиво ответила Рогнеда и присела на край кровати. – И часто это просто случайности. Так было в день, когда я потеряла память. Мы просто столкнулись на улице. Случайно встретились в игорном доме, куда я ходила в поисках моего слуги. В библиотеку я зашла, не зная, что он там. Я просто пыталась хоть что-то вспомнить. А когда он заходил ко мне, он принёс оберег, который передала для меня Аньяна, Журавлица и его подруга, – Рогнеда специально подчеркнула последнее слово. – И да, любимый, я оставила его ночевать на лавке в светлице, потому что не могла отпустить твоего дорогого сына и моего будущего пасынка домой в ту бурю, что разыгралась. Ты бы не простил меня, если бы с ним что-то случилось. Но я клянусь тебе, любимый, между нами ничего не было, нет и быть не может.

Она взяла Радомира за руку и заглянула в глаза. Он хмуро глядел некоторое время, а потом отвёл взгляд, выдохнул и потёр веки.

– Ты права. Права, прости, – пробормотал он, всё ещё закрывая глаза рукой. – Просто я люблю тебя и боюсь потерять, поэтому так хочу знать, где ты и с кем. Из одной лишь любви.

– А по-моему, – Рогнеда убрала его руку от лица, чтобы заглянуть в глаза, – тебя сводят с ума злые языки. Что это за мышка, что навострила тебя