Два часа до конца света - Виктор Маршанский

завода. Центральный цех распространял по асфальту вибрации, хотя в его разбитых окнах царила непроглядная тьма. Костя, поглощённый ужасом столкновения с аномальным, озирался по сторонам в поиске опасностей. Сдирая с рук окровавленные кусочки кожи, он всматривался в бездонные провалы прямоугольников, внутри которых всё ещё оставались остатки стекла.

— Прости, — всхлипнула Вера. — Не следовало тащить тебя за собой. Возвращайся. Только не забудь про сигареты, если вдруг наткнёшься на…

— Окна, — выдохнул мальчик.

Покрытая холодным потом голова Веры оторвалась от поверхности с облупившейся краской.

— Что?

Мальчик не сводил взгляд со здания.

— Окна.

Девушка проследила за его взглядом, всматриваясь в пустые провалы. Ей уже начало казаться, что бедолага сошёл с ума, и видит как нечто бесформенное и ужасное лезет сквозь дыры, не защищённые стеклом, когда Константин, заикаясь, пояснил:

— Мы можем войти. Через окна.

Сознание постепенно прояснялось.

— Нам нужно только раздобыть какую-то лестницу, или нечто вроде, — размышлял Костя. — Эта штука… Дерево… Не сможет достать нас на таком расстоянии.

— Верно, — победоносно улыбнулась тётя, ощущая прилив сил. — Ты молодец, малыш.

И Вера, готовясь к телепортации, уже фокусировалась на ближайшем окне, когда её запястье схватил мальчик.

— Я пойду с тобой, — сообщил он, утирая слёзы.

Коротко стриженная голова повернулась в его сторону.

— Ты уверен?

— Да. Только пообещай мне, что если мы окажемся в дерьмовой ситуации, ты убьёшь меня.

Вера снова отвернулась к окнам, в попытке скрыть улыбку.

— Конечно. Хотела бы и я рассчитывать на такую милость.

Перемещать своё тело в паре со спутником не представлялось возможным. Поэтому Вера, вытащив из кучи хлама сломанный зонтик, спицы которого торчали в полнейшем беспорядке, раскрыла его, и перехватив руку Константина, произнесла, игриво улыбаясь:

— Смотри. Я Мэри Поппинс!

И вытянув руку с зонтом вверх, она воспарила над землёй, увлекая за собой мальчика.

Глава XI. Легенда о живых мертвецах

«Но, напрасно желая Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий, Смерти единой он молит.» — Гомер, «Одиссея».

Где-то в русских землях. Очень-очень давно…

Никто уже не помнит, как мы оказались в этих просторах. Немыслимые пространства неосвоенных земель, куда мы забрели в забытьи. То ли мы бежали от кого-то, то ли преследовали нечто, что казалось нам необходимым для выживания. Я знаю, что с момента моего рождения, и до настоящего времени, сквозь все мои жизни, я видел, как человечество всегда к чему-то стремиться. Люди всегда куда-то бегут. И мы бежали среди них. Когда-то давно, мы бежали среди них.

Вооружившись топорами и мечами, мы формировали отряды бойцов. Нам не было дела до каких-либо физических характеристик новобранцев, ибо главное в нашей работе — это отсутствие балласта. Балласта, который люди называют семьёй, общиной, ремеслом. Мы брали в свои ряды женщин, стариков, калек, имевших хотя бы две ноги, чтобы бежать. Бегать приходилось часто. Очень часто!

Мы отражали атаки злых духов, монстров, населяющих леса и равнины. Мы сражались с Богами и демонами, заполонившие темноту пещер. С неистовыми чудовищами и их безумием, крадущим умы людей. Некоторые из нас когда-то отделились от Святой инквизиции, устав носить маску праведности. Кто-то был воспитан колдунами. Те, кто не боялся признать истину, — мы идём на компромисс. Мы не всегда можем убить или даже ранить то, что не можем объяснить. Разве можно противостоять злу, не имеющему плоти? Как поступить, когда демон захватил душу человека, и убив носителя, ты лишь заставишь его "перетечь" в иное тело?

У нашего отряда было столько имён, что их уже нельзя вспомнить. Все они канули в лету. Ничего не осталось с той поры, кроме лесов, взращённых на залитой кровью почве. После столкновения с войском Мнемогемнона на поле брани, нас осталось всего трое. Один из нас, ослушавшись приказа вожака, взглянул поверх бившихся солдат, на того, кто правил ими. Он говорил, что лик божества был ужаснее всех самых лютых кошмаров, навеянных лесами Севера. Он говорил, что Мнемогемнон имеет три пасти, из которых сочится ядовитая серебристая смола, именуемая полынью, а взгляд тысячи глаз способен свести с ума. К счастью, тот из нас, кто увидел его, почти сразу же ослеп, поэтому имел счастье остаться в рассудке.

Все члены нашего отряда прекрасно понимали, почему некоторые люди переходят на сторону могущественного создания, сеющего рок. Своей огромной косой он состригал десятки солдат за один только взмах. Ему действительно было сложно не покориться. Особенно, когда ты имеешь за душой балласт из любви к проявлениям жизни.

Божество двигалось с запада на восток, разоряя общины на своём пути. Те кто боялся, пускались в бега. Более смелые присоединялись к войску, зачарованные сладкими речами его приспешников. Те же, кто утратил в буре битвы всё, что составляло его жизнь, превращался в мертвеца, живущего по привычке. Тело с пустыми глазами, обуреваемое жаждой мести. Человек, для которого больше не существовало смерти. Такие люди и присоединялись к нам. Мы были отрядом живых мертвецов. Мы пришли на эту землю, чтобы умереть дважды.

От колдунов и ведьм мы узнали, что творения, подобные Мнемогемнону, являлись в наш мир с первого дня его сотворения. Я достаточно рано уяснил, что этим полулюдям известно больше, чем всем этим воцерковлённым самозванцам, сеющим лишь смуту в умах населения. Мой отряд готов был молиться на этих шаманов. В обмен на их знания, их амулеты, обереги, зелья, мы меняли золото, оружие, иногда органы павших солдат. Мы не были фанатиками. Мы шли на компромисс.

Когда нам удалось собрать достаточно много людей, мы смазали наши мечи ядом, и кинулись в погоню за приспешниками Мнемогемнона. Мы вырезали сотни людей, поддавшихся страху. Мы убили не меньше народу, чем каждый из живущих на Земле демонов, чтобы эти твари понимали, что мы не остановимся ни перед чем. Для нас больше не существовало понятия ценности человеческой жизни. Мы убивали всех!

Наконец, когда большая часть войска Мнемогемнона была выпотрошена, мы решились дать последний бой в равнинах северных земель. Стояла глубокая осень. Трава была вялой, но ещё зелёной. С неба цвета стали редкий снег осыпался на землю. На горизонте протянулся лес, воздух в котором опьянял. Иногда мы спали в его чаще, и видели дурные сны.

Обвешанные различными оберегами, мы кромсали врагов налево и направо, отсекая части тел от приспешников божества. Среди нас были войны, учёные, священники, ремесленники и прочий люд самых разных мастей. Никто из нас толком даже не представлял, что произойдёт, когда мы столкнёмся в бою с самим