Два часа до конца света - Виктор Маршанский

Словно читая его мысли, Вера время от времени повторяла, что ей тоже страшно. Мальчик полагал, что это лишь попытки успокоить его, предпринятые то ли из вежливости, то ли из жалости. Однако Вера, отчасти — краем глаза, отчасти — интуицией тауматурга, уже видела, как по округе шныряют с десяток исповедников Ржавчины, и также напрягалась всё больше.

Поэтому, когда на подходе к главному цеху, массивное дерево, преграждающее вход, зашевелилось, Вера застыла, чувствуя, как тлееды внутри её вен запускают чудовищный выброс адреналина. Ствол растения был сплетён из железных канатов, что позволило ему повернуться вокруг своей оси и показать лицо. Две металлические пластины сверкнули в свете луны, открыв путникам подобие маски. Из прорезей, формирующих глаза, пробивались две зеленоватые искорки света. Тяжёлые ветви раскинулись в стороны, словно крылья ангела.

Древо Морали

— Проход закрыт, — молвило чудовище спокойным женским голосом.

Душа мальчика, уже спрятавшегося за спину более высокой девушки, готова была покинуть тело. Зажмурив глаза, он впервые в жизни готов был молиться, совершенно забыв о том, что в его кармане оставалось пара сигарет, которые, по инструкции, требовалось затушить о свои руки. Внезапно для себя он вспомнил, с каким печальным видом его мать отпускала его в Самару. В её глазах стояла самая настоящая тоска. Сожаление о том, что она не может позволить себе уделить больше любви сыну. Все эти вещи прокручивались в его голове вновь и вновь, с каждым витком, усиливая ощущения страха и отчаяния.

— Нам нужно пройти, — Вера тщетно пыталась скрыть дрожь в голосе.

— Разве мои дети не предупреждали о том, что вас не пустят? Разве они не пытались остановить вас милостью всяких детей — кротко цепляясь за вашу одежду?

Несколько особо крепких ветвей отделились от общей массы, формируя сильные руки, раскинутые в угрожающем жесте. Вера, подняла вверх ладони, готовая привычными движениями рисовать в воздухе лезвия, разрубавшие ранее плоть Ржавчины. Средние и безымянные пальцы уже сгибались, образуя символы жестовой тауматургии, а запястья вот-вот должны были совершить круговые движения кистями рук, на манер ударов плетьми. Но руки Константина, обхватившие её талию, заставили Веру остановиться.

— Умоляю, — слезы мальчика пропитывали свитер девушки со спины, — давай просто уйдём. Хватит!

— Прислушайся к нему, — советовало растение, — ты же не хочешь, чтобы мои побеги скрутили твоё тело, и вросли в твою плоть?

Растрескавшиеся губы Веры раздвинулись в оскале, пытаясь придать её образу уверенности:

— До встречи с тобой, я изрубила в клочья десятки тварей, покрытых железом. Я умирала почти каждый раз, после встречи с ними, но снова и снова возвращалась к жизни. И моя мать вошла сюда не смотря на твоё присутствие, а значит тебе стоит пропустить и нас.

— Ах. Та женщина. Да, она прошла здесь.

Запотевшие пальцы Веры разогнулись.

— Ты впустила её?

— О, да. Она рассказала мне историю своей дочери, которую ищет, и мне показалось, что не впустить её — будет осквернением Морали. Я вняла её нуждам, как Мать, утратившая однажды всех своих детей. И впустила её.

— Может, теперь, вы впустите и меня?

— Теперь, я ни за что не впущу тебя. В стенах этих строений тебя ждёт верная гибель. Возвращайся и передай человекам, собравшемся у порога, что это место более не принадлежит людям. Я, и многие другие творения иных миров, будем сдерживать кипение кошмаров внутри этих стен, в благодарность о былом союзе. Мы сохраним вам жизнь, но не позволим породить в наших рядах течения алчности.

— Мы не имеем ничего общего с этими людьми, — воскликнула Вера, срывая с себя руки Константина, который тут же закрыл ими своё лицо. — Мне нет дела до выгоды, а моё тело с рождения охвачено тварями из иного мира. Впусти нас, прошу!

— Нет. Я не могу взять на себя ответственность за гибель ребёнка Земли.

— Твою дивизию! — Выплюнула Вера. — А как же моя мать?! Мне что, нужно драться с тобой, чтобы заслужить право на проход?

В голосе чудовища послышалась насмешка:

— Попытайся, ребёнок.

Едва Вера согнула руку в атакующем жесте, железные побеги, возникшие из-под земли, связали её, врезаясь в кожу.

— Ай, паскуда! — крикнула девушка, когда дерево, притянув тощее тело своими ветвями, отшвырнуло её в темноту.

Обезумевший от паники Костя метался по пустырю, обдирая кожу на ногах о тронутые коррозией растения. Наконец, сориентировавшись, он ринулся в сторону предполагаемого приземления Веры.

Комплекс "Рост", главный корпус

Очевидно, убивать «дитя Земли» всё же не входило в намерения чудовища, поэтому девушка рухнула в гору мусора, скопившуюся в ста метрах от западной стены главного цеха. Когда Константин обнаружил её, она уже вылезла из под груды посуды, обломков мебели, одежды и прочих бытовых вещей, которые некто будто выбросил за ненадобностью возле гудевшей трансформаторной будки.

— Вера! Вера, ты цела? — Кричал мальчик, нарезая круги вокруг импровизированной свалки.

— Да не ори ты так, Господи! Со мной всё нормально, — ворчала ведьма, осматривая порезы на конечностях.

Из сводок Отдела «П» ГРУЭкспонат No: 000115Именование: Древо МоралиХарактеристика: ОдушевлённыйУровень опасности: УмеренныйПредставлен неорганическим организмом, состоящим преимущественно из металлических тросов неустановленного сплава. Экспонат стабилен, не проявляет лишней враждебности. Придерживается собственных понятий о нормах поведения, приемлемых в человеческой среде. Полностью разумен, на контакт с сотрудниками идёт добровольно. Появление на земле объясняет упавшим метеоритом примерно в 1600-ых годах до н. э. Своё происхождение не помнит, либо скрывает. Руководством Комплекса было решено установить Экспонат в качестве дополнительной охраны, в обмен на возможность размножаться (взращивать побеги) в специально отведённых местах. В случае нарушения договорённостей, изложенных в журнале коменданта, разрешается использование специально разработанных орудий Грета и Стихия.(обратитесь к руководству для дополнительной информации).

— Слушай, ну хватит, — Константин тщетно пытался отговорить полоумную тётю от самоубийственной затеи, — твоя мать сильнее чем ты и я, вместе взятые. Если она не справится, то мы и подавно. Может быть, она уже…

Его голос осёкся. Вера посмотрела на него сквозь нескрываемую пелену гнева и отвращения.

— Что "уже"? — Язвительно переспросила она, глядя на него сквозь веки, превратившиеся в щели.

Руки мальчика тряслись, будто в припадке. Он неосознанно расчёсывал ожоги на правой руке, пока его глаза искали себе место, избегая взгляда девушки. Штаны уже превращались в лохмотья ниже колен, а волосы смешно торчали в нескольких местах. Он был до смерти напуган, и Вера, поняв это, отвернулась и с досадой стукнула лбом в гудящую коробку трансформатора.

Несколько минут они стояли в полной тишине, разбавляемой лишь треском будки и гудением недр