Креолка. Тайна аристократки - Сойер Шерил

Несмотря на добрые намерения мадам, ее слова прозвучали как оплеуха. Когда Айша вспомнила счастливое время, тем более ценное, что оно оказалось кратким, по ее щекам потекли слезы.

— Да, — взгляд мадам просветлел, когда она увидела это, — ты страстная, ничего не скажешь. Как безрассудно бегать в мальчишеском наряде, скрывая все это от посторонних глаз. Посмотри на себя. Среди миллиона не найдется женщины с такими глазами и осанкой. Где ты научилась ходить, как королева? Пренебречь такой красотой, дорогая, значит превратить ее в бесполезный капитал. — Айша хотела возразить, но мадам продолжала: — Нет, ты послушай. Не у всякой женщины такая осанка, как бы высоко она ни стремилась взлететь. Например, у светловолосой и элегантной Помпадур ее нет. Она не раз нарочно попадалась на глаза Людовику, чтобы тот обратил на нее внимание. Наконец на балу она уронила рядом с ним носовой платок, чтобы поймать короля в свои сети. Говорят, Помпадур от природы не наделена качествами, необходимыми любовнице, хотя и стремилась стать ею с раннего возраста. Ее нелегко зажечь, и она страдает от этого, ибо король ненасытен. Но ты страстная. Впереди тебя ждут наслаждения, если только будешь слушаться мадам Парис. Закрой свой прелестный ротик и пойдем ужинать.

Айша шла за ней как во сне. Она никогда не слышала от женщины подобных речей, ибо ее мать считала запретным все, что связано с телом. Мадемуазель Антуанетта не выходила за рамки косвенных намеков и безобидных сплетен. Плотские наслаждения не были тайной для Айши, ибо рабы в «Каскадах» жили в тесноте и интимной близости. Стены их убогих жилищ были тонки, поэтому порывы радости и дикие ссоры происходили у всех на виду. Айша считала, что знает все о других, хотя о себе не знала почти ничего. Она предполагала, что любовь и брак белых ограничены правилами. Поэтому и не представляла себе, чтобы француженка говорила об этих вопросах подобно мадам Парис. Особенно о том, что касалось короля.

Когда они дошли до лестничной площадки, Айша ощутила запах ужина, доносившийся снизу, и поспешила спуститься. Ее восхищали широкие декоративные вставки в юбке, плавно скользившие поверх нижних юбок. Юбка шуршала при каждом шаге, а кружевная оборка была такой широкой, что она не опасалась наступить на нее. Обнаженные ноги чувствовали себя свободно под складками, их уже не сковывали мальчишеские бриджи, которые она так долго носила. Платье великолепно сидело на Айше, а прилегающий лиф давал ощущение защищенности. Чуть приподняв плечи, она высоко подняла голову. Каждый шаг доставлял Айше удовольствие, а мадам Парис, лукаво посматривая на Айшу, улыбалась.

Ужин, поданный в столовую мадам, был великолепен. С супом Айша хорошо справилась, поскольку в Орлеане узнала, что нельзя поднимать тарелку вместе с ложкой. Она наблюдала за мадам, следовала ее примеру, пока, вкушая десерт, та продолжала поучительный монолог. Хозяйка переходила к каждому предмету постепенно, но Айша догадалась, что та хочет чего-то добиться от нее, — только не могла угадать, чего именно.

К маленькой комнате мадам вел короткий марш лестницы. Через окно, уставленное горшками с папоротником, была видна главная столовая, отделанная бледно-голубой и желтой лепниной. Над широким столом, накрытым сверкавшей белизной скатертью, висела люстра. Девочки мадам сидели вокруг стола в обществе десятка элегантных мужчин. Хорошенькие девушки, похоже, вели приятный разговор, ибо вся компания веселилась.

Айша, внимательно глядя на собравшихся, уклончиво отвечала на вопросы мадам. Она сказала, что приехала из Орлеана, что у нее нет родителей (заметив при этом удовлетворенный взгляд хозяйки), а в Париже хочет стать служанкой короля.

— Все, что ты мне рассказала, — заметила мадам, когда в соседней комнате притихли веселые голоса, — не вяжется с твоей манерой речи. Ты говоришь, как барышня, только что вырвавшаяся из-под опеки гувернантки. Служанки так не говорят.

— Одно время я работала в большом доме, — ответила Айша, вспомнив короткое и тревожное время, когда была горничной у хозяина.

— И кроме того ты ничего не вспомнишь? — Мадам улыбнулась. — Не хочешь ли проводить время, как мои милашки?

Она бросила взгляд в другую комнату.

Айша тоже посмотрела туда и увидела нечто новое: руки мужчин уже либо добрались до коленей девушек, либо проникли им под юбки. Девушки что-то шептали кавалерам, слегка пощипывая их. В это вечернее время после хорошего ужина молодые люди разделились на пары; их глаза блестели под опущенными ресницами, а приоткрытые губы улыбались. Айша вздрогнула, поняв, что этих девушек продают каждую ночь. Вероятно, так же с ней поступил бы ее хозяин. Но здесь над ними властвовала женщина. Она гневно ответила мадам:

— И стать вашей рабой?

Мадам рассмеялась, затем поманила к себе худощавую горничную:

— Приведи сюда Нанетт. Немедленно. — Она с изумлением посмотрела на Айшу. — Ты так и не догадалась, куда попала?

— В дом терпимости?

Заметив, как дрожит голос Айши, мадам улыбнулась. Появилась растерянная Нанетт.

— Если молодой месье Монтрей не нравится тебе, только скажи мне, — вкрадчиво начала мадам. — Думаю, его надо немного приободрить, как по-твоему?

Нанетт кивнула, казалось, она дуется.

— Как поживают твои родители в Клиши?

— Хорошо. Спасибо, мадам.

— Скажи мне, Нанетт, если бы я предложила тебе — предложила — собрать вещи и вернуться к ним, что бы ты ответила?

Нанетт затаила дыхание и побледнела.

— О, мадам!

— Я беседую с нашей новой подругой. Ей хотелось бы узнать, что ты предпочтешь. Остаться здесь или вернуться домой в Клиши?

Нанетт с неприязнью взглянула на Айшу и умоляюще на мадам Парис.

— Мадам, это мой дом. Если я уйду отсюда, в Клиши я увижу лишь протянутые за деньгами руки. Мадам, вы ведь не отошлете меня?

— Дорогая, я хотела узнать твое мнение, а теперь возвращайся назад и веселись. — Нанетт сделала реверанс и удалилась. Мадам проникновенно обратилась к Айше: — Здесь я не потерплю разговоров о рабстве. Мои девочки зарабатывают хорошие деньги и гордятся этим. Каждый молодой человек платит по двенадцать ливров за ужин в их обществе и в два раза больше, если остается на ночь. После того как я вычитаю расходы на содержание этого дома, они получают свою долю, не сомневайся. Многие из них доверили мне хранить свои небольшие сбережения. Это предприятие, девочка, и не говори столь высокомерно о публичном доме. Посмотри на них, разве это не загляденье? Видишь Мари, ту высокую во главе стола: пару лет назад сюда приходил один итальянский аристократ, она так понравилась ему, что он не отпускал ее от себя целую неделю. Месье де Казанова постоянно хвалил ее, а он хорошо разбирается в этом, ибо красив как дьявол, а вдобавок умен. Если, по-твоему, мои девочки ведут непристойную жизнь, взгляни на них своими большими глазами.

— Мадам, я не дура.

— Кто же дурачит тебя? Кто обманывает тебя, хотела бы я знать? — Худая девушка съежилась, слыша их повышенный тон, и мадам выпроводила ее из комнаты. — Я хочу сделать предложение, и ты не услышала его лишь потому, что мечтаешь о чем-то с того самого мгновения, как я приметила тебя. Теперь сосредоточься и выслушай меня либо снова отправляйся на улицу со своими глупыми мыслями.

— Все, что вы предлагаете, мне не подойдет.

— Правда? Разве я сегодня не накормила тебя и не напоила хорошим вином? Разве я не спасла тебя от взбучки у Лувра? Не благодари меня: просто помолчи пару секунд. — Айша снова хотела возразить, но мадам продолжила: — Я не врала тебе, и, верю, ты мне тоже. Значит, ты решила увидеть короля. Мой первый ответ: это невозможно. Никто не возьмет тебя в Версаль даже посудомойкой. Работников там подбирают придирчиво. Итак, есть только одна причина, побуждающая тебя поболтать с королем Людовиком, и если на твоем месте оказалась бы другая девушка, я рассмеялась бы ей в лицо. Но… — она подняла пухлую руку, когда Айша собиралась прервать ее, — произошли некие события. Ясно, ты не слишком много знаешь о его величестве, поэтому сказанное мною заинтересует тебя.