Люди на дороге жизни - Вячеслав Щепоткин

но ещё и потому, что поехал туда с большой кучей своих родственников и их обслу­ги. Взял мать, жену, сестёр, тёток и массу придворных. Разместить их всех можно было только в царском дворце, для ремонта 20 печей которого пять лет назад они с братом велели закупить изразцы.

О том, как шли тренировки, день за днём записывал Гордон. 17 сентября он отметил: “Я тренировал восемь шеренг солдат перед Его величеством”. После этого состоялся долгий разговор с царём. Потом были тренировки кон­ницы, стрельба, в том числе из пушек. А 22 сентября генерал Гордон отме­тил: “Царь Пётр и сопровождавшие его лица покинули Александрову слободу, ночевали в Слотине и 23 сентября прибыли в Троице-Сергиев монастырь”.

Хочу обратить внимание на то, как упоминает Гордон о Слотине. Как о давно знакомом селе, где и он, и другие “сопровождающие лица” бывали не раз — ведь царь Пётр то и дело ездил из Слободы в монастырь, из монас­тыря в Слободу. А дорога была единственная. И село с царским дворцом ров­но на середине пути тоже было единственным пристанищем. Его ни обойти, ни объехать. Поэтому ни в каретах, ни на телегах, ни верхом, ни пешком Слотина не миновали. Даже просто напиться отличной колодезной воды люди ос­танавливались.

Слотино — киносело

В ноябре 1978 года на экраны страны вышел фильм “Трясина”. Он, как свидетельствовали зрители, потряс их. Но прошло немного времени, и кар­тину сняли с проката. Отобрали её высшую категорию и положили на полку.

В чём же дело? Режиссёром был знаменитый Григорий Чухрай, артисты — великолепные: Нонна Мордюкова, Валентина Теличкина, Валерий Носик, Владимир Заманский, Вадим Спиридонов, Владимир Гусев. Что случилось?

История такова. Однажды кто-то из артистов принёс Чухраю заметку в “Комсомольской правде” о том, что где-то обнаружили человека, который всю войну просидел в подполье, прятался там. Чухрай был фронтовиком, он прошёл Сталинградскую битву от первого боя до последнего, был трижды ра­нен. Воевал и дальше, дошёл до Европы. Он, конечно, ненавидел и презирал таких предателей. Но потом задумался, решил сделать картину об этом. Свя­зался с молодым тогда сценаристом Виктором Мережко и попросил написать сценарий.

История, которая в этом сценарии рассказана, примерно как та, только более драматичная. Простая крестьянка Матрёна Быстрова получает “похо­ронку” на мужа. Потом приходит сообщение, что пропал без вести её старший сын. А через некоторое время вызывают на пункт сбора и младшего сына. Она везёт его на лошади зимой, привозит в райцентр. В это время начинает­ся бомбёжка. Всё горит, взрываются бомбы. Она, в ужасе за жизнь послед­него сына, разворачивает лошадь и мчит домой. Там, в селе, она прячет сы­на в своей избе, и всю войну он в ней живёт, таясь от людей.

Съёмки проходили в селе Слотино, и когда я там начал строиться, сохра­нялись все дома, снятые в картине. Хотя и сегодня немало осталось.

Фильм, конечно, драматичный. Но самая тяжёлая роль — у Мордюковой. Я читал одно интервью Нонны Викторовны, где она говорила, как тяжело ей было сниматься в этом фильме. Настолько тяжело, что казалось, будто она никогда его не закончит. Актриса чуть ли не падала в обморок. Однажды она пришла на съёмочную площадку, там женщина собирала реквизит. Мордюко­ва упала ей на грудь и кричала, что не может больше сниматься. “Я умру!” — рыдала она, настолько были тяжелы и убийственны переживания матери, ко­торая стала потом разрываться между двумя сыновьями. Оказалось, старший сын не пропал без вести, а вернулся домой. Правда, невеста, которая обе­щала его ждать, вышла замуж. Для Чухрая это было тоже предательство. А невесту играла Валентина Теличкина, и к ней, я где-то читал, Чухрай отно­сился чуть ли не как к той героине.

Жила Мордюкова в доме, который теперь напротив меня. Он и сейчас со­хранился. Тогда стоял пустой. И его просто отдали артистам. Я разговаривал с добрым десятком свидетелей того времени, читал интервью Мордюковой.

В одном из них она рассказала такую историю. До “Трясины” три года бы­ла в простое, хотя перед тем уже снималась в прекрасных фильмах: “Они сра­жались за Родину”, “Чужая родня” и другие, не говоря о “Молодой гвардии”. А тут её перестали брать. Она вынуждена была ездить с выступлениями по стране. Как-то в одном городке увидела храм. Зашла в него и расплакалась. Сквозь слёзы проговорила: “Да что ж это происходит?” Потом воскликнула: “Господи, помоги мне! Я уже не могу, я устала, вся измучилась ездить с этими выступлениями, с рассказами на тему “Товарищ кино”. Сделай что-нибудь!” Через некоторое время группа вернулась в Москву. И в тот же вечер, когда Мордюкова приехала домой, раздался звонок. Её пригласили сниматься в фильме “Трясина”.

Это сейчас село Слотино довольно доступно в транспортном отношении. Туда можно добраться в любое время года, потому что мы и дорогу сделали своими руками, и “бетонка” близко. Съёмочная группа обосновалась на бе­регу Торбеева озера. Сейчас на том месте частная база отдыха — несколько симпатичных коттеджей, судя по отзывам, приличный сервис. Тогда же стоял один трёхэтажный дом Мособлтура. В нём и разместилась группа Чухрая.

Нынешняя юристка племптицезавода “Смена” Людмила Павловна Шилина не один год руководила Березняковским органом местной власти. Многим из нас она помогала оформить нужные документы для приобретения дома в деревне с землёй. А в пору съёмок “Трясины” была молодой специалист­кой: недавно закончила институт и работала в филиале научно-исследова­тельского института резиновой промышленности. Жила с такими же молоды­ми девчатами в деревне “Смена” — по прямой это недалеко от озера, куда они ходили купаться.

Узнав, что на турбазе живут артисты и снимают фильм в Слотине, девуш­ки однажды вечером пошли на базу. Познакомиться, потанцевать. Пришли и застали только часть съёмочной группы. Остальные уехали в Слотино. “А в этот день, — рассказала мне Людмила Павловна, — прошёл сильный ли­вень. Он размыл когда-то ухоженный царский тракт, давно превратившийся в дорогу ям и колдобин, до такой степени, что машины съёмочной группы не могли тронуться с места. Слотино стало островом, до которого можно было добраться только на тракторе. А он — в соседней деревне Малинники — там отделение совхоза”.

Однажды в какой-то заметке я прочитал, что в Слотине тогда жили десять человек. В другой публикации писали, что шесть стариков, и за хлебом они ходили 12 километров. В действительности это не так. Не только староста Ев­докия Ивановна Чернега, но и Шилина, которая по должности знала все на­селённые пункты и количество жителей там, опровергают такие сведения. Почти во всех