Перу. С Бобом и Джерри тропой инков - Петр Романов

Именно поэтому так ценны воспоминания самых первых исследователей, побывавших в этих местах. Педро де Сиеса де Леон, изучавший руины между 1532 и 1550 годами, рассказывал, что больше всего в развалинах его поразили фигуры двух «каменных идолов в виде человеческих фигур с искусно вырезанными чертами лица, как будто сделанными рукой великого мастера. Они настолько большие, что кажутся великанами, а их одежда явно отличается от той, что носят жители этих мест».

44

Конечно, профессиональные археологи и мы с Бобом смотрели на развалины разными глазами. Там, где ученые видели храмы и другие сооружения, мы видели лишь груду камней. Но опять-таки – каких камней!

Мелочь местные воришки-зодчие растащили, а вот фрагменты некоторых монолитов, вес которых достигает ста тонн, естественно, оставили. Могу себе представить изумление испанцев, когда они впервые натолкнулись на руины Тиауанаку и увидели там, например, гигантские ворота, высеченные из цельного камня, вес которого трудно даже представить.

Эти ворота, которые называют по-разному – и Триумфальной аркой, и воротами Солнца, – Артур Познански описал так. Это «самое совершенное и важное произведение искусства… наследство и изящное свидетельство культуры, знаний и цивилизованности людей и их правителей». Исходя из геометрически правильных вырезов на воротах и барельефов, изображенных на них, Познански пришел к выводу, что ворота Солнца – это каменный календарь.

И самое любопытное. По мнению Познанского, круги и овалы на воротах всевозможных цветов и размеров служили для обозначения Солнца, Луны, планет, комет и других небесных тел. То есть и здесь прослеживается та же загадочная связь Земли и Неба, что характерна для многих древних памятников Южной и Центральной Америки.

Сами ворота целиком до нашего времени не дожили, хотя две их сохранившиеся половины потом аккуратно кто-то поднял и соединил. Кто? Неизвестно. Есть лишь зарисовки ворот еще в целом виде и более поздние фотографии уже расколотой пополам Триумфальной арки.

Не исключено, что, как обычно, к разрушению ворот приложили руку испанские фанатики. Укрепившись на южноамериканском континенте, испанцы создали по подобию инквизиции некую Комиссию по искоренению идолопоклонства. В Тиауанаку члены комиссии прибыли в 1621 или 1625 годах, данные разнятся. Известно лишь, что в отчете отца Хосе де Ариаги перечислено более пяти тысяч «объектов идолопоклонства», которые подлежали разрушению, переплавке или сожжению. Ворота Солнца обойти стороной комиссия, конечно, не могла.

Если она их вообще увидела. У Артура Познанского есть своя версия: ворота кто-то разбил еще до приезда комиссии, и обе их половины, покрытые слоем грязи и пыли, испанцы просто не заметили, что и сохранило их для будущего. Вряд ли сборище верующих варваров удовлетворилось бы лишь тем, что раскололо ворота надвое, наверняка их бы в поте лица с наслаждением разнесли на маленькие кусочки. Ну что же, и в этой версии есть логика.

Тиауанаку – кто-то со злым умыслом, а кто-то и просто от невежества – громили многие, свою лепту внесли также время и природа. Поэтому и размеры города – четыре с лишним квадратных километров – цифра весьма приблизительная. Сегодня уже доказано, что находящееся где-то в полутора километрах от развалин место, которое индейцы называют Пума-Пунку, это часть все того же древнего Тиауанаку. Археологи только начинают всерьез изучать прилегающую территорию – пока им с лихвой хватает работы на развалинах города. Скорее всего, в будущем по соседству с этими руинами ученые отроют еще какие-нибудь окраины Тиауанаку.

Мы с Бобом просто перескакивали, как любопытные зайцы, с одного монолита на другой, потрясенные то фрагментом оконного проема, то осколком камня с тонкой резьбой. Немалое удивление у нас вызвали явно искусственные ямы, которые вели куда-то вглубь земли. Мы просто открывали от удивления рты, а ученые в это время что-то вымеривали, фотографировали, о чем-то спорили, стараясь собрать из фрагментов разворованной мозаики как можно более полную картину.

Между прочим, некоторые монолиты в Тиауанаку скреплялись специальными металлическими скобами, от которых остались следы. Сначала ученые думали, что они были золотыми, но позже, когда нашли сами скобы, оказалось, что это бронза. Это важное открытие, поскольку бронза – наиболее сложный в производстве сплав, требующий определенного и точного соблюдения пропорций меди и олова. Не говоря уже о том, что если медь можно найти в природе в чистом виде, то, чтобы получить олово, требуется найти соответствующую руду и суметь извлечь олово в результате сложного металлургического процесса.

Потрясает, если этот факт сопоставить с возрастом развалин.

45

Самым поразительным, сенсационным и, конечно, по-своему скандальным (опять вспомним доктора Кабреру и астронома Мюллера) выводом Артура Познанского стало заключение о необыкновенной древности увиденного им. По его словам, старая часть города построена еще до того момента, как эта местность оказалась полностью затоплена водой. Не исключено, в результате Великого потопа.

Сопоставив археологические данные с результатами геологических исследований, изучения флоры и фауны, обмера найденных в захоронениях черепов и каменных голов, проведя инженерную и технологическую экспертизу, Познански пришел к заключению о том, что Тиауанаку был основан двумя разными расами – монголоидным народом и людьми кавказской расы с Ближнего Востока. К тому же он считал, что город пережил две катастрофы – одну природную, вызванную лавиной воды, а затем некое бедствие неизвестного происхождения.

И еще одна загадка. На одном из комплексов развалин Тиауанаку, который называют Каласасайа, Познански провел строго научные вычисления и сделал вывод, что он был построен примерно в 15 000 году до нашей эры!

Не мне судить, насколько Артур Познански прав в своих расчетах, но, согласитесь, впечатляет!

Наконец, он же сделал вывод о том, что на самом деле существуют два Тиауанако – один наземный, видимый глазу и второй – подземный.

Значит, недаром мы с Бобом обратили внимание на странные ходы, ведущие вглубь земли. Что там, в подземных камерах, не знает пока никто.

46

Набегавшись за два дня по развалинам всласть и наслушавшись от археологов самых фантастических версий, мы с Бобом наконец решили, что пора и закругляться. А потому обратились к Эриху, чтобы он посоветовал, как нам легче добраться от Тиауанаку до Пуно. Нам повезло. Немец как раз собирался отправить собственный джип домой к фрау за какими-то важными расчетами, которые, как выяснилось на месте, он забыл в своем письменном столе. Оставалось только подождать, пока Эрих закончит послание к Грете.

Ждать пришлось часа полтора, потому что свои письма домой, которые Эрих писал жене регулярно, он в будущем планировал опубликовать в виде книги. Поэтому каждое новое письмо должно было стать следующей главой, где подробно излагается весь ход работ на раскопках.

Выходит, нам еще повезло. Обычно, как мы поняли, письма бывают гораздо длиннее, поскольку жизнь Эриха подчинена очень жесткому графику: месяц работы в поле на раскопках, а потом неделя домашнего отдыха. И так уже несколько лет подряд. Вот и приходится писать жене не письма, а целые брошюры. Если учесть, что Эрих и фрау Грета планируют остаться на берегах Титикаки до конца своих дней, на основе этих писем наверняка будет выпущено многотомное издание.

Водитель джипа, боливиец, точно так же, как и мы, совершенно равнодушно отнесся к очередному нарушению границы, и довольно скоро мы уже стучали в дверь домика с розами.

Навстречу нам вышла фрау, держа на руках, как нам показалось вначале, упитанного рыжего кота с розовым бантом на шее. Лишь всмотревшись внимательно, мы с трудом узнали в мещанском коте нашего мужественного крысолова. Он уже был совершенно здоров, но нельзя сказать, чтобы очень нам обрадовался. Всего лишь пара дней на руках у заботливой фрау Греты, и оказалось, что наш английский джентльмен – задира и драчун, профессиональный борец со всяческой нечистью – неравнодушен к домашнему теплу и буржуазному комфорту.

Как только мы остались в комнате одни, я брезгливо снял с терьера розовый бант и попытался внушить ему мысль, что это не тот наряд, в котором ходят джентльмены. Мачо Боб выразился еще откровеннее, но наши слова не произвели на пса ни малейшего впечатления. Едва мы вышли из комнаты в гостиную, крысолов тут же бросился в объятия немки. Мы с Бобом переглянулись и поняли, что пора срочно съезжать, а то и мы, глядишь, скоро окажемся в розовой пижаме.

Боб, чертыхаясь от всего увиденного, отправился на вокзал за билетами, а я начал собирать вещи.

Когда мы уходили, фрау вежливо пожала руку Бобу, улыбнулась на прощание мне и долго тискала Джерри. По дороге на вокзал терьер, которого снова взяли на поводок, был сумрачен. Дорожные хлопоты и сухой паек его явно не привлекали.