Разрозненные рассказы - Рэй Брэдбери

– Милая жёнушка, не так часто приходится присутствовать при грандиозном явлении природы. Я может никогда не доберусь до Парикутина или Кракатау8, не увижу Большого Каньона, но уж если в моём собственном саду происходит расщепление атомного ядра, стоит взглянуть хотя бы на дым. Я останусь незамеченным.

Он вошёл в тёмную кухню и стал внимательно слушать.

– Итак, сколько вам лет? – спросила Мэг.

– Восемнадцать ему, глупая, вмешалась Мари.

– Что вы любите больше всего: баскетбол, бейсбол, танцы, плавание, или хай-алай9?

– Да не так! – запротестовала Мари. – Ты бери спорт отдельно от развлечений! Если ты всё смешаешь, любой парень скажет тебе, что любит бейсбол, и замолчит. Нужно спросить, например: вы любите больше танцы или кино? Что вы скажете, Боб?

– Танцы, – ответил Боб.

Взвизгнув от восторга, девушки сделали пометки в своих карточках, где вели счёт очкам. ДИПЛОМАТ, подумал отец, ничего не скажешь.

– Плаванье или теннис? – спросила Мари.

– Плаванье.

Девушки взвизгнули снова. ГЕНИЙ, подумал отец.

Сёстры порхали вокруг Боба, словно птички, строящие гнездо. Любит ли он пиво, или пломбир, спрашивали они, свидания в пятницу или в субботу, с одной девушкой или с несколькими, какой у него рост, нравится ли ему больше английский или история, спорт или общественная работа?

Боб Джонс уже начал отвлекаться и поглядывать в сад. Девицы, однако, писали без устали, шуршали листками, слагали и вычитали очки.

Отец хотел было оторваться от волнующего зрелища – и как раз в этот момент раздался звонок у парадной двери. Когда он её отрыл, в дом впорхнула Пери Ларсен, подвижная хорошенькая блондинка со сверкающими глазами. Смотреть на Пери было всё равно, что наблюдать море в солнечную погоду: всё время что-то происходит, меняется то тут, то там – и всюду сразу.

– Это я! – воскликнула Пери.

– Действительно, это вы, – сказал отец.

– Меня позвали судить.

– Не может быть.

– Да-да, Мэг и Мари позвонили мне и сказали, что не могут доверить друг другу подсчёт очков. А Боб уже здесь?

– А вон та гора в саду, вокруг которой кружатся две птицы.

– Бедный Боб. Жуть как интересно! – Пери прыгнула мимо отца, пролетела сквозь кухню; хлопнула дверь, ведущая в сад.

– Отец стоял, держась за подбородок: он пытался вспомнить как выглядит Пери. Потом повернулся к жене.

– Ты знаешь, меня терзают предчувствия, – сказал он, – надвигается трагедия. Наши дочери будут рыдать, стенать и рвать на себе волосы.

– Увидим сцену из «Медеи»?

– Или из «Грозового перевала»10. Ты когда-нибудь приглядывалась к Пери Ларсен? Я, к сожалению, её рассмотрел. Если у нашей Мэг внешность, а у Мари индивидуальность, то у Пэри и то и другое, плюс голова на плечах. И всё в одном человеке! Так что будь уверена: разразиться буря.

Она разразилась довольно скоро.

В саду раздался истошный крик, потом пререкания. Женские голоса спорили на всё более высоких нотах. Снова подсчитывали очки, слагали, вычитали, делили и выражали алгебраической формулой. Отец стоял не двигаясь в центре гостиной и «переводил» матери вопли, доносившиеся из сада.

– Пери говорит, что по очкам Боб достаётся Мари. – В саду кто-то взвыл. – Поясняю: воет Мэг.

– Боже, – вздохнула мать.

– Так, немного изменилась расстановка сил. – Он подвинулся в сторону кухни. – Пери ошиблась: если взять за основу футбол, хоккей и молочные напитки, то Боба получает Мэг.

Из сада донёсся рык раненной львицы.

– А это Мари. Глотает муравьиный яд, не сходя с места.

– Стоп! – раздался голос.

– Стоп! – Отец поднял руку, призывая к вниманию гостиную и всё, что в ней находится в ней, вплоть до каждого стула.

– Проверяют снова? – спросила мать.

– Именно, – сказал отец. – Теперь получилось, что количество очков одинаковое, значит Бобу придётся встречаться с обеими.

– Не может быть.

– Да, да.

По саду прокатилось, как гром, рычание попавшего в капкан медведя.

– А это Боб Джонс.

– Пойди, посмотри, какое у него лицо, – сказала мать.

– Милая Пери Ларсен, я думаю, она…

Дверь, ведущая из сада, распахнулась, Мэг и Мари влетели в дом, размахивая карточками:

– Папа, подсчитай, вычисли сам, папа. Помоги, пожалуйста!

– Ну хорошо, хорошо. – Отец оглянулся на дверь, ведущую в сад, где Пери и Боб остались наедине. Он прикрыл глаза, прочистил горло, словно собираясь что-то сказать, потом взял в руки карандаш.

– Пока я тут подсчитываю, почему бы вам не вернуться в сад и…

– Мы здесь подождём.

– Вам бы лучше…

– Считай же, мы подождём.

– Однако…

– О господи, папа!

– Ну ладно, начнём. Два очка за футбол, два очка за коктейль, дайте-ка подумать.

Он стоял какое-то время, а дочери стояли рядом, дрожа от нетерпения. В саду царила зловещая тишина. Отец поднимал глаза, говорил «м-м-м», ошибался в расчётах. Наконец дверь чёрного хода распахнулась, и Пери Ларсен, улыбаясь, пересекла дом.

– Как дела? – спросила она на ходу. – Идут?

– Медленно, – ответил отец. – А может быть и быстро. Это как смотреть.

– Я вспомнила: есть работа на дому. Надо бежать! – В мгновенье ока Пери была на парадном крыльце.

– Пери, вернись! – вскричали девушки, но она уже далеко.

За дверью чёрного хода было тихо. К концу подсчётов эта дверь отворилась, и великан Боб Джонс ввалился в дом, как-то глупо мигая.

– М-да, неплохо было… навестить вас, – сказал он с таким видом, словно ему дали по голове, и при этом хихикнул.

– Боб, вы уходите?!

– Только что вспомнил! Сегодня вечером тренировка по бейсболу. Ну прямо вон из головы! Спасибо за персики, мистер Файфилд.

– Скажите спасибо моей жене, это она их вырастила.

Боб Джонс – он всё ещё выглядел так, словно его оглушили чурбаном, – бродил по комнате, прощаясь со всеми, натыкаясь на предметы и бормоча извинения, пока наконец не скрылся за парадной дверью. Было слышно, как он свалился со ступенек, а потом со смехом поднялся.

– Папа! – воскликнули сёстры.

– Ну и ну, – сказала мать.

Отец снова погрузился в расчёты: он боялся смотреть вверх, на бледные лица своих дочерей. А они наблюдали, как он расставляет последние знаки в своих вычислениях.

– Папа, – спросили девушки, – что у тебя получилось?

– Дети мои, – сказал он, набравшись решимости, – сдаётся мне, что Мэг набрала полный красивый нуль, а у Мари символ примерно той же формы и содержания. Другими словами, девочки, ни одна из вас не получит этого мужественного юношу. Вы забыли о двух простых вещах.

– Каких?

Отец молча пошёл в спальню и вернулся с сумочкой матери, из которой извлёк флакончик духов и тюбик красной губной помады.