Лайонесс: Сад Сулдрун - Джек Вэнс

— Магические голоса — проклятые вещи! Пошли! Нам надо уходить из дворца!

— Погоди, Аилл. Зеркало говорило со мной очень доброжелательно; быть может оно сделает это опять. Персиллиан?

Послышался печальный голос:

— Кто сказал «Персиллиан»?

— Это Сулдрун! Ты уже говорила со мной и называла меня по имени. Вот мой любовник, Аилл!

Персиллиан тяжело вздохнула, и запела, глубоко, протяжно и очень медленно, так что каждое слово было отчетливо слышно.

Аилла унес безлунный прилив,

Сулдрун спасла от бед.

Слились их души навсегда,

Чтоб сын их явился на свет.

Аилл, пред тобою много путей,

На всех крови пелена.

Сегодня вы пожениться должны,

Чтоб матерью стала она.

Уже давно я служу королю,

Три раза спросил меня плут.

Но больше не спросит, ибо тогда

Я стану свободной от пут.

Аилл забери меня с собой,

И спрячь от людей меня.

У древа Сулдрун я буду лежать

Под камнем, все тайны храня.

Аилл, как во сне, протянул руки к раме Персиллиан и снял зеркало с металлического крючка, на котором оно висело. Держа зеркала перед собой, он изумленно спросил:

— Что это значит «Сегодня вы пожениться должны»?

Из зеркала донесся сильный красивый голос Персиллиан.

— Ты украл меня у Касмира; я твоя. И это твой первый вопрос. Ты сможешь спросить еще два. Если спросишь в четвертый раз, то освободишь меня.

— Очень хорошо, как хочешь. Но как мы можем пожениться этой ночью?

— Возвращайтесь в сад, путь открыт. И там будут выкованы ваши брачные узы; увидишь, что они сильные и верные. А сейчас быстрее; время давит! Вы должны уйти раньше, чем все двери Хайдиона закроют на ночь!

Без лишних слов Сулдрун и Аилл вышли из тайной комнаты и плотно закрыли за собой дверь, чтобы зелено-фиолетовый свет не просачивался наружу. Сулдрун взглянула в прорезь занавеси: в Зале чести не было никого за исключением пятидесяти четырех стульев, чьи личности величаво наблюдали за ней во время детства. Сейчас они, казалось, съежились и состарились; все их великолепие исчезло. Тем не менее, пробегая мимо них, Сулдрун почувствовала, что они задумчиво глядят на нее.

Длинная галерея была пуста; они выбежали в Восьмиугольник, а оттуда в ночь.

Они вбежали было в аркаду, но тут же поспешно нырнули в оранжерею, пока четверо стражников, топая, гремя доспехами и ругаясь, спускались с Уркиала. Наконец их шаги затихли, настала тишина. Арки, освещенные лунным светом, отбрасывали на аркаду бледные тени, то серебряно-серые, то угольно-черные. В городе все еще светились лампы, но из дворца не доносилось ни звука. Сулдрун и Аилл выскользнули из оранжереи, пробежали по аркаде и через дверь вошли в старый сад. Аилл вынул Персиллиан из-под туники.

— Зеркало, я уже спрашивал тебя и уверен, что больше у меня вопросов не будет, пока не возникнет необходимость. И сейчас я не спрашиваю, как спрятать тебя; тем не менее, если ты скажешь об этом немного побольше, я послушаю.

— Спрячь меня, Аилл, спрячь меня сейчас, под старой липой спрячь меня. В трещине под камнем спрячь меня, вместе с золотом, как можно быстрей.

Аилл спустился к старой липе, поднял камень, на котором так часто сидела Сулдрун, и действительно нашел щель, в которую положил Персиллиан и мешочек с золотом и драгоценностями.

За это время Сулдрун подошла к двери часовни и замерла, увидев свечу, горящую внутри.

Она нерешительно открыла дверь. Внутри сидел брат Умпред и дремал, опершись о стол. Услышав скрип, он открыл глаза и посмотрел на Сулдрун.

— Сулдрун! Ты вернулась, наконец! Ах, Сулдрун, нежная и распутная! Ты такая озорница! Что заставило тебя выйти из твоих маленьких владений?

Сулдрун стояла молча, с тревогой глядя на него. Брат Умпред поднял осанистое тело, и пошел к ней, обаятельно улыбаясь и полузакрыв веки; его глаза казались немного косыми. Подойдя, он взял ее безвольные руки.

— Дражайшее дитя! Скажи мне, где ты была?

Сулдрун попыталась отодвинуться, но брат Умпред схватил ее покрепче.

— Я ходила во дворец за плащом и платьем... Отпустите мои руки!

Но брат Умпред только притянул ее поближе. Он задышал быстрее, лицо стало розово-красным.

— Сулдрун, самое прекрасное из созданий земли! Знаешь ли ты, что я видел, как ты танцуешь в коридоре с одним из дворцовых юношей? И я спросил себя, может ли это быть чистая Сулдрун, целомудренная Сулдрун, такая печальная и сдержанная? И я ответил себе: нет, невозможно! Но, быть может, в ней все-таки пылает огонь, несмотря ни на что!

— Нет, нет, — выдохнула Сулдрун, и попыталась оттолкнуть от себя священника. — Отпусти меня!

Но брат Умпред не ослабил хватку.

— Будь подобрее, Сулдрун! Даже я, мужчина с благородным умом, не смог остаться безразличным к твоей красоте! Долго-долго, драгоценнейшая Сулдрун, я только мечтал испить твой сладкий нектар, и, помни, моя страсть вложена в святость церкви! Так что теперь, дорогое дитя, сегодняшняя шалость только согреет твою кровь. Обними меня, моя золотая прелесть, моя сладкая шаловница, моя лукавая притворщица! — И брат Умпред потянул ее на кровать.

В двери появился Аилл. Сулдрун увидела его и жестом указала отойти подальше. Встав на колени, она попыталась отползти от брата Умпреда.

— Священник, отец узнает о твоих поступках!

— Ему все равно, что происходит с тобой, — хрипло сказал брат Умпред. — А сейчас покорись! Иначе я все равно заставлю тебя, но тебе будет очень больно.

Аилл больше не мог сдерживаться. Шагнув вперед, он с такой силой ударил брата Умпреда по голове, что тот покатился по полу.

— Аилл, ну зачем ты вмешался? — с тревогой сказала Сулдрун.

— А что, разрешить этой скотине обнимать тебя? Сначала я его убью! Нет, я убью его прямо сейчас, за наглость.

Брат Умпред отполз к стене, его глаза свернули в свете свечи.

— Нет, Аилл, — нерешительно сказала Сулдрун. — Я не хочу его смерти.

— Он донесет о нас королю.

— Нет, никогда! — крикнул брат Умпред. — Я знаю тысячи тайн, и все они умрут со мной!

— Он засвидетельствует наш брак, — задумчиво сказала Сулдрун. — Пусть он поженит нас по христианскому обряду, который такой же законный, как и любой другой.

Брат Умпред с трудом встал на ноги, что-то несвязно бормоча.

— Пожени нас, — сказал ему Аилл. — И сделай это как подобает.

Брат Умпред привел с порядок сутану и выпрямился.

— Поженить вас? Это невозможно.

— Еще как возможно, — сказала Сулдрун. — Ты уже женил слуг в Хайдионе.

— В часовне Хайдиона.