Преддверие войны - Алексей Птица

натянутыми бечёвками на них. Немного дальше разместились четыре вышки, огораживая собою периметр лагеря. Кто на них стоял, мы рассмотреть не смогли, да и вообще, дежурил ли кто, неизвестно.

Дормидонт дождался, когда мы вылезем из коляски, развернул повозку и тут же отправился восвояси, оставив нас в гордом одиночестве, впрочем, ненадолго. Пока мы оглядывались, откуда из-за палаток вышел бравый унтер с лихо закрученными кверху усами и неспешно пошёл к нам.

— Господа студенты, я полагаю?

— Так точно! Прибыли в военно-полевой лагерь согласно распоряжению духовно-инженерной академии Павлограда, — ответил Пётр, — а вы кто будете?

— Я представитель принимающей стороны, если точнее, то старшина вашего курса.

— Понятно, а что нам дальше делать?

— Так за мной идти, это все ваши вещи?

— Да.

— Тогда берите их и следуйте за мной.

Унтер оказался на удивление вежлив, по годам я бы ему дал лет пятьдесят, и то, когда присмотрелся к нему. Дойдя до большой палатки, как оказалось командирской, унтер остановил нас перед входом и, откинув полог, проник внутрь. Через минуту он вынырнул оттуда и приглашающе махнул рукой. Мы вошли.

Внутри палатки располагался стол, несколько стульев и шкаф, остальное пространство оставалось скрыто за брезентовой ширмой. За столом, обложенным картонными папками с бумагами, сидел старый и обветренный, как скалы, офицер в звании штабс-капитана и терпеливо ждал нас.

— Господа-студенты, по предписанию?

— Так точно!

— С какой академии?

— Инженерно-духовной, из Павлограда.

— Понятно, давайте ваши предписания и паспорта.

— Ага, тэкс-с. В списках есть, поступаете в первый взвод первой роты, старшину своего вы уже встретили, он вас и проводит до палатки. Можете идти.

Указанный унтер отвёл нас к одному из рядов палаток и указал на первую из них.

— Вот ваша, на двоих человек рассчитана. Внутри деревянные нары с комплектом постельных принадлежностей, вот общий шкаф, больше ничего вам не положено. Ценные вещи и паспорта прошу сдать в сейф коменданта лагеря, передвижной умывальник стоит на улице, баня раз в неделю, по субботам. Увольнение по выходным до двадцати трёх ноль ноль. Все остальные дни находитесь в лагере круглосуточно. Завтрак, обед и ужин по расписанию. Расписание вывешено в общественной палатке, сходим, покажу. Охрана лагеря осуществляется солдатами воинской части, расположенной поблизости, вам оружие станут выдавать только в дни стрельб, что организуются раз в неделю.

— А своё оружие можно иметь?

— Можно, но только по учёту, и оно должно быть сдано в сейф, если хотите с него стрелять, то можете получать в дни проведения стрельб, во всех остальных случаях оно не должно находиться с вами, во избежание, так сказать. У вас что?

— Два Шварцлозе 1898.

— Не слышал о таких.

— Вот они, — раскрыв чемодан, я вынул из него коробку, открыл и показал пистолеты унтеру.

— Господские штучки, гм. Таких не видел и даже не слышал.

— Это не господские штучки, купил по случаю, пограничникам покупали небольшую партию, но не подошли им, вот они и передали в частный магазин на продажу.

— Неважно, пистолеты нужно сдать. Зачем везли?

— Мало ли, — пожал я плечами, состряпав максимально тупой вид.

— Ясно, идёмте, я вам покажу весь лагерь. Обед вы уже пропустили, а ужин будет в семь вечера. Столовая — вон длинная палатка, там найдете старшего унтер-офицера, он заведует всем и организовывает приём пищи. А сейчас идите в штаб, сдадите свои документы, оружие, деньги, если есть. С собой оставляйте немного, они вам тут не нужны, да и на случай воровства потери небольшие будут. Крысу мы всё равно найдём, но случается, успевают потратить, и не вернёшь сразу. Так, вроде всё вам рассказал, есть ещё вопросы?

Вопросы у нас, конечно же, имелись, и мы задавали их по пути в штаб. Там нас представили, забрали документы и оружие, в очередной раз, подивившись ему, и ответив на множество вопросов, отправили обратно в палатку, возле которой нас встретил взводный. Им оказался немолодой подпоручик, коренастый, крепкий, как ствол вяза, с обветренным загорелым лицом, и тоже призванный из запаса, как почти все здесь.

— Новое пополнение, в числе первых прибыли? Похвально. Меня зовут подпоручик Григорьев Андрей Михайлович, ваш командир взвода. Под моим руководством вы станете осваивать военную науку побеждать.

— Поняли, здравия желаю, — браво ответили мы с Петром практически синхронно.

— Ну, раз поняли, то тогда обустраивайтесь пока.

Лагерь постепенно наполнялся новыми прибывшими, и к ночи приехала почти четверть тех, кто должен появиться здесь не далее, как завтра. Мы побывали в столовой на ужине, он оказался простым, но сытным, к тому же, абсолютно бесплатным для нас, и улеглись в своей палатке. Ветер доносил до нас запах зелени и колосящейся относительно недалеко от нас пшеницы. Такие приятные и хорошо знакомые мне с детства запахи. Закрыв глаза, я провалился в крепкий, без сновидений, сон.

— Подъём, господа! Подъём! — полог палатки откинулся в сторону, и в неё проник унтер, который нам так и не представился, а мы забыли его спросить.

— Подъём, прошу на выход, умываться и строиться.

Протянув руку под подушку, я нащупал там часы и, откинув крышку, взглянул на них. Стрелки показывали две минуты седьмого.

— Понял, встаём.

Пётр тоже продрал глаза и, ни слова не говоря, откинул одеяло, оставшись в одних длинных трусах, так же, как и я. Унтер сразу же ушёл, а мы, одевшись в спортивное трико, которое пришлось купить в Павлограде, побежали умываться. А дальше все завертелось, в обед в общем строю стояла почти половина студентов из тех, кто должен приехать в лагерь, а к вечеру почти все. В нашем взводе оказалось всего пятнадцать человек, а рота состояла из семидесяти пяти. Студенты приехали из самых разных академий и университетов, девушек, естественно, не имелось.

Почти все палатки оказались заполнены, и в лагере закипела жизнь. К нам, как к старожилам, обращались с вопросами вновь прибывшие, мы целый день все разъясняли и показывали, и улеглись спать уже поздно вечером, после неоднократного упоминания об отбое. Но мы же студенты, а не солдаты, тем более, нас планировали готовить по программе офицеров военного времени, поэтому не трогали чрезмерно, назначив на следующее утро построение, где обещали всё рассказать и показать.

Ночь прошла спокойно, на следующий день, подняв нас, как обычно, в шесть утра, унтера погнали всех сначала на зарядку, потом умываться, а после — на завтрак,