Питомцы зоопарка - Вера Чаплина

«А что, если выстудить помещение? — подумала Мария Христофоровна. — Тогда их и взять будет легче».

Своими мыслями она поделилась с зоотехником и заведующей.

— Что же, неплохая идея, — согласились обе. — Можно попробовать.

И вот за день до перевода в летнее помещение у крокодилов выключили отопление и все дополнительные обогревы. Всю ночь Мария Христофоровна не спала, волновалась, а утром, чуть свет, поспешила на работу. Когда же подходила к террариуму, её догнала Мария Михайловна, а около самых дверей ждала Зоя Николаевна. Встретившись так неожиданно, они даже не спросили друг друга о причине столь раннего прихода. Все три женщины быстро поднялись по лестнице и открыли террариум. Первым делом они пошли посмотреть крокодилов. Все крокодилы лежали неподвижно.

Мария Христофоровна окликнула Матроса, но он даже не повернул головы в её сторону, а ведь слух у крокодилов очень хороший. Они прекрасно слышат даже в то время, когда лежат под водой. Стоило Марии Христофоровне войти в помещение и заговорить, как Матрос сразу всплывал на поверхность и вылезал на берег, а тут даже не повернул головы. Не зашипел и Чёрный, когда Мария Христофоровна открыла дверцу и тронула его метлой, — он только чуть-чуть шевельнулся и отодвинулся в сторону.

Довольные, что найденный способ оказался так хорош, женщины взяли приготовленные заранее ремни, вошли в помещение крокодилов, и пока Мария Христофоровна осторожно накидывала на страшную пасть хищника петлю, обе помощницы на всякий случай загораживали её мётлами: а вдруг да бросится. Наконец петля затянута, а сам крокодил, туго связанный, лежал словно огромная, беспомощная чурка. В такие же беспомощные чурки вскоре превратились и все остальные хищники. Потом их перетащили в летнее помещение, быстро, пока они не отогрелись, развязали и пустили в воду.

Это лето выдалось на редкость жаркое. Крокодилы чувствовали себя так, словно они находились не в Зоопарке, а где-нибудь в тропиках. Жара на них действовала прекрасно. Они хорошо ели и были необыкновенно подвижные. Заходить К ним нужно было осторожно и особенно опасаться Чёрного, который снова перестал слушаться. Вдобавок он начал делать попытки напасть на служительницу. Приходилось всегда быть наготове и не выпускать из рук метлу.

Особенно тяжело было убирать площадку. Чтобы на неё попасть, надо пройти по узкому, неудобному переходу. Он вёл от двери к площадке, совсем рядом с бассейном. Обычно крокодилы во время уборки послушно вылезали на берег и терпеливо ждали конца уборки.

Погода стояла жаркая, вода быстро портилась. Каждое утро надо было выпустить из бассейна воду и его вымыть. Эта работа отнимала много времени. Особенно после того, как Чёрный совершенно перестал слушаться и никак не желал покидать бассейн.

А однажды, когда Мария Христофоровна хотела подмести площадку, он пополз к ней навстречу с явным намерением наброситься. Однако служительница не растерялась. Она выставила вперёд метлу и хотела оттолкнуть хищника. Да не тут-то было! Чёрный вцепился в метлу, сдёрнул её с черенка и отбросил в сторону. Пришлось пустить в ход палку, но это тоже не остановило крокодила. Он продолжал наступать, а Мария Христофоровна, прижавшись к дверям, тщетно пыталась отбиться от чудовища. Разъярённый хищник вцепился своими страшными зубами в палку. Сначала он тащил её на себя и вдруг неожиданно с такой силой дёрнул, что палка вылетела из рук женщины, ударив освободившимся концом по раме. Раздался звон. Осколки стекла посыпались на крокодила. Чёрный шарахнулся в сторону, а служительница, воспользовавшись минутным замешательством хищника, выскочила за дверь.

Что же теперь делать? Крокодил может вылезть на волю, и тогда не оберёшься хлопот, тем более что в этот, час Зоопарк уже был открыт. Пришлось просить кого-то из посетителей позвать на помощь заведующую.

Зоя Николаевна прибежала вместе с зоотехником Марией Михайловной. Вооружённые мётлами, они уже вместе со служительницей вытолкнули Чёрного с прохода на площадку. Злобно огрызаясь, он отполз к другим крокодилам и затих.

Теперь нужно было как можно скорее застеклить разбитую раму. Срочно вызвали стекольщика. Когда он пришёл, невольно возник вопрос: как же ему работать? Вставлять стёкла можно было только изнутри. Убрать крокодилов — это слишком сложно, а идти к ним стекольщик отказался.

— Уберите своих чудовищ, мигом всё сделаю, а к ним не пойду, — решительно заявил он.

Напрасно Мария Христофоровна доказывала, что перевести девять здоровенных крокодилов, да ещё в такую жаркую погоду, почти невозможно. Напрасно упрашивала зайти к крокодилам под её, Марии Христофоровны, охраной.

— Я вам даю слово, что крокодилы ничего не сделают, — убеждала Мария Христофоровна. — Честное слово, не тронут,

— Я-то верю вашему слову. Так это же вы его даёте, а руку иль ногу отхватят они, — продолжал возражать стекольщик.

— Хорошо, тогда я докажу, что войти неопасно, — И с этими словами Мария Христофоровна открыла дверь и вошла в помещение крокодилов.

Они лежали посередине площадки и грелись на солнце. Услышав, что кто-то вошёл, крокодилы встрепенулись, но, узнав по голосу Марию Христофоровну, сразу успокоились.

Осторожно, стараясь не шуметь, Мария Христофоровна подняла брошенное служительницей ведро, перевернула дном кверху и на него уселась, загородив подступ к тому месту, где должен был работать стекольщик.

— Вот видите, крокодилы к вам не пройдут, — сказала она. — Они будут лежать спокойно, только не шумите.

Оттого ли что крокодилы действительно лежали спокойно и не двигались, или ему стало неудобно своей трусости, только стекольщик наконец решился. Он взял инструмент, ящик со стеклом, приоткрыл дверь и как-то боком в неё протиснулся. Немного постоял, потом, осторожно ступая, словно шёл по карнизу пропасти, он пробрался к разбитой раме. Неслышно поставил ящик и принялся за работу.

Сначала дело не ладилось. Стекольщик ежеминутно опасливо поглядывал на крокодилов, и это мешало работать. Затем, увидев, что они лежат и не обращают на него внимания, стал работать уверенней, а вскоре так осмелел, что не только перестал оглядываться, но и потерял всю осторожность. Особенно его подбадривала публика, которая собралась вокруг помещения и открыто восторгалась храбростью стекольщика.

— Дядя, дядя, а ты не боишься? — спросил какой-то мальчуган.

— А чего их бояться! Я и не к таким заходил, — ответил стекольщик, заканчивая работу и выпрямляясь. — Бояться — это, брат, дело женское, — кивнул он в сторону Марии Христофоровны. — А мы мужчины, нам…