Время одуванчиков - Александр Афанасьев

мира, человеку нужно было быть предприимчивым, мобильным, понимающим логику и правила западного мира.

…

Девяностые годы пришлись на мое раннее детство. Первые несколько лет своей жизни я провела не в России, поэтому сложности перехода от прежней советской системы к новому общественно-политическому устройству я помню не очень хорошо. Девяностые можно сравнить с хаосом, c волной цунами, которая ворвалась и смыла привычный людям уклад. Люди стали, словно утопающие, цепляться за что-то, пытаясь отыскать точку опоры среди пустых полок магазинов, массовых увольнений и разгулявшегося бандитизма. Каждый пытался выплыть как мог – социализм рухнул, идеалы оказались преданы, а моральные устои были отброшены как шелуха.

…

Поколение, воспитанное СССР, было более основательным, более высокоморальным, а также более зажатым и менее прагматичным. Волна хаоса 90-х вымыла порядочность из людей, понимание того, что к цели нужно идти долго и постоянно преодолевая препятствия. Она и породила соблазн быстро, но не очень легально зарабатывать.

…

Сейчас нет такого тотального инстинктивного страха, как тогда. Страх был основой жизни любого. Страшно идти по улицам – застрелят. Страшно идти в магазин – нет продуктов. Мама часто боялась, что не сможет нас накормить. А сейчас не боишься за завтрашний день. Точно знаешь, что он, по крайней мере, будет. И что йогурт есть в холодильнике. Тогда было труднее в жизненном плане, но проще в общении. Люди были искреннее. Сейчас очень много масок. О чем можно говорить, если человек человека другом назвать боится? Социальные сети заполонили все. Даже не заполонили, а заменили. Раньше спрашивали, как дела, потому что хотели знать. И если что-то не так, то это хотя бы было видно. А сейчас написал в интернете, получил плевок «хорошо» – и доволен. А человек, может, загибается. А никому и дела нет.

…

Мы помним Россию без Путина, но не застали ничего от СССР. Буквы «у.е.» для нас не пустой звук, но что происходило с экономикой, мы узнавали из учебников. Мы знаем, как связаны карандаш и аудиокассета, но жизнь без телефона представляем себе очень смутно. Забавно: я, толком и не живший в ту эпоху, не могу собрать в один образ это десятилетие. Намного проще сложить в картинку нулевые – Путин, гламур, высокие цены на нефть, пресловутая стабильность. Я не могу вспомнить, чем отличался 2005-й от 2006-го, зато 1992-й и 1993-й в моем понимании – две разные страны. Каждый год был рубежом, если не каждый месяц: с такой скоростью, по моим ощущениям, менялись и страна, и люди. Контрасты, быстрая жизнь, кто «не вписался», тот пропал – вот девяностые.

…

Мне, честно говоря, интересно в девяностых почти все, потому что это такие детство и юность моей страны: она в них творила что-то сумасбродное, иногда диковатое и при этом искреннее. Мне интересно, например, можем ли мы считать, что еще в 1993-м свернули с демократического пути. Это действительно мучительный вопрос, с которым тогда страна столкнулась: как не убить демократию, борясь с идейными противниками демократии. Еще один, такой же мучительный: как сделать либеральную экономику популярной у населения, привыкшего к экономике плановой, можно ли было этого добиться в девяностые хоть в насколько-то большей мере и как наконец добиться этого в десятые?

…

Дети нулевых никогда не узнают, что такое

1) Драки микрорайон на микрорайон с участием ОМОНа

2) Меня грабили в 8 лет как только я переходил улицу в соседний микрорайон и причина была лишь в том, что я с другого микрорайона

3) Новости начинались с очередного заказного убийства

4) Отправлять маму челночницу в опасный путь с наличкой зашитыми в трусах

5) Повальная безработица

6) Интересное телевидение (мтв, ТВ6)

7) Что значит нюхать клей момент и смотреть как твои друзья колят героин

8) Президент алкаш и смех всего мира над твоей страной

9) Любовь к ужасному качеству товаров и считать эти товары эталонам (какой-нибудь юппи, например)

10) Гуляние на стройках, крышах, отсутствие торговых центров и вообще нормальных магазинов

В общем все днище новой России дети нулевых не увидят и слава богу.

15 мая 2021 года. Чернореченск, Россия. Коттеджный поселок

Соседняя с нами Чернореченская область находилась под ворами, положенцем там был вор в законе, которого гнали Анисимом. Область числилась черной, то есть правильной, в то время как наша – красной, то есть беспредельной.

Анисим считался вором ортодоксальным, старых понятий – хотя это было не так. Особую пикантность – придавал тот факт, что он и губернатор области – были женаты на родных сестрах.

Теоретически – подобное, конечно, не считалось нормальным ни по гражданским законам, ни по воровским – по воровским вор вообще не должен был иметь семьи. Но воровские законы сейчас нарушались с той же легкостью, что и все остальные – расписаны они по-моему не были, но жили вместе и имели детей.

Анисим – жил в коттеджном поселке на Черной речке, самом престижном в области, вместе с чиновниками и бизнесменами. Поселок – выделялся благополучием, от сверкания куполов новенького, недавно открытого собора – резало глаз. На въезде был пост полиции – но мы его обошли, потому что забора вокруг поселка не было, а мы подошли со стороны полей…

Анисим моего визита явно не ожидал, когда он увидел меня в калитке – то машинально сквозанул взглядом в сторону дома, потом за дом, откуда слышался детский смех. Там играли его дети. Анисим попал и хорошо это понимал…

– Вечер в хату, Анисим – поприветствовал я его, показывая на большую бутыль виски в коробке, которую я держал в руках – пригласишь к огоньку?

Анисим снова посмотрел на дом

– Если ненадолго

– Да я ненадолго – уверил его я – вот, держи.

Анисим принял коробку, отложил в сторону. Был он вида совсем негероического, лысоватый такой – но он был опасен. Татуировки, по крайней мере, на видных местах – он свел

– Чем обязан – спросил он

– Да вот, ехал, дай думаю, загляну.

– А куда ехал то?

– Да тут недалеко – не стал конкретизировать я – слыхал, беда у меня вышла

– Какая?

– Да фабрика текстильная загорелась. Какой-то козел поджег. Не знаешь, какой?

– Ты мне, что ли предъявляешь? – окрысился Анисим

– Не предъявляю – сказал я – но допускаю. Мне больше делить не с кем и нечего, кроме как с тобой. Думаешь, я забыл, как в свое время меня тебе на усмотрение отдали?

– Когда это было? – буркнул Анисим

– Время быстро идет –