Великий Могол - Алекс Ратерфорд

– Наш сыночек, там внутри, в безопасности… хотя бы теперь. Но если мы не будем осторожны, то все погибнем. – Она произнесла это тихо и огляделась вокруг, словно боясь, что за колышущимися занавесками их кто-то подслушивает.

– Что ты имеешь в виду?

Подойдя ближе, Хамида прошептала:

– Я знала, что раджа никогда не был нашим другом. Он всегда планировал предать нас. Даже теперь он скачет в крепость далеко в пустыне на тайную встречу с посланниками Шер-шаха из Агры. Его история о том, что он хочет собрать войско в Джайсалмере, была лишь уловкой, чтобы скрыть свои истинные намерения.

– Но он мой союзник и предоставил нам убежище, отнесся к нам с уважением… Эти два месяца мы были в его полной власти. Он мог убить нас сто раз… – Хумаюн удивленно смотрел на Хамиду, думая, что от беременности у нее помутился разум.

– Нашу жизнь спасла лишь жадность раджи. Он торговался о цене. Теперь он отправился лично договориться с Шер-шахом о вознаграждении, чтобы все его требования были удовлетворены. Как только он вернется, – а может быть, и скорее, если пришлет гонцов, – он нас убьет.

Лицо Хамиды исказил страх, хотя голос ее звучал спокойно. Взяв жену за руку, падишах почувствовал ее ледяную холодность.

– Откуда ты это знаешь?

– Из гарема раджи пришла женщина по имени Султана. Она из нашего народа африди, что в горах Кабула. После гибели ее отца при Панипате она с матерью присоединилась к каравану, возвращавшемуся в Кабул, но когда они попытались переправиться через Инд, на них напали разбойники. Султану и других молодых женщин продали на базаре. Она была красавицей. Ее купил один из раджей и отправил к Малдео в качестве подарка.

– Что еще рассказала тебе женщина?

– Что в душе он презирает моголов, считает нас варварами, племенем всадников, не имеющих права управлять Индостаном. История про то, что Шер-шах хотел жениться на его дочери, – ложь. Как только Малдео узнал, что мы на пути к нему, он написал Шер-шаху о том, что скоро мы будем в его власти, и спросил, что Шер-шах даст ему взамен. Какое-то время ответа не было. Но два дня тому назад, по словам Султаны, послы от Шер-шаха добрались до окраин Марвара и доставили Малдео сообщение от Шер-шаха. То, что заключалось в нем… это ужасно… – Впервые ее голос дрогнул.

Хумаюн крепко обнял ее.

– Продолжай, Хамида. Ты должна рассказать мне все.

Через минуту жена продолжила сдавленным голосом, уткнувшись лицом ему в грудь:

– Шер-шах пообещал Малдео, что, если раджа пришлет ему наши головы… и моего нерожденного ребенка… он наградит его не только деньгами и драгоценностями, но и землями и городами, которые останутся независимы от Шер-шаха. Когда Султана рассказала это, мне стало дурно… Какое-то время я даже была не способна думать, но я знала, что должна быть сильной… ради нас и нашего сына…

При мысли об улыбчивом лице Малдео, о его льстивых речах Хумаюном овладела такая ярость, что он чуть было не задохнулся от злости.

– Малдео собирался принять предложение Шер-шаха?

– Султана говорит, что раджа осторожен. Поэтому он решил встретиться с послами в пустынной крепости, чтобы лично расспросить их. Но если он поверит обещаниям Шер-шаха, то без колебаний нас убьет. Именно поэтому, как только сегодня вечером он уехал, Султана нашла способ увидеться со мной…

– Ты уверена, что этой Султане можно доверять? Зачем ей так рисковать ради нас?

– Она ненавидит Малдео за его ужасное отношение к ней… Он называет ее своей степной дикаркой. Но у нее более глубокие причины. Я видела, как она расстроилась, когда положила руку мне на живот… Рассказала, что, когда родила сына от Малдео, он заявил, что мальчик недостоин жить во дворце, и отослал его прочь. Султана даже не знает, жив ли он. Она пришла ко мне ради нашего нерожденного ребенка и ради меня, его матери. Я в этом уверена. Она назвала меня своей кровной сестрой, и я ей верю.

Хумаюн осторожно отпустил Хамиду. Под взглядом ее тревожных глаз горячая ненависть к предателю Малдео и ярость от нарушения всех правил чести и гостеприимства сменились в сердце падишаха холодной решимостью. Ради спасения жизни семьи и его людей он должен отбросить все эмоции и сосредоточиться только на одном – стремлении выжить.

– Обещаю тебе, что ни тебе, ни твоему ребенку никто не причинит вреда. Я женился на тебе, чтобы ты стала супругой падишаха, – и ты ею станешь. После меня бразды правления примет наш сын. Коварство Малдео этому не воспрепятствует.

От слов Хумаюна Хамида выпрямилась.

– Что мы должны делать?

– Ты об этом с кем-то говорила? С Ханзадой или Гульбадан?

– Нет, ни с кем.

– Что знает твоя служанка Зайнаб?

– Только то, что встреча с Султаной меня сильно расстроила…

– Можешь позвать Султану снова?

– Да. Ее комната рядом, и она может свободно передвигаться по дворцу.

– Ради конспирации я должен тебя покинуть. Несколько военачальников Малдео приглашены к столу со мной и моими командирами для обсуждения кампании против Шер-шаха. Я не должен делать ничего, что могло бы вызвать у них подозрения. Но через два часа позови к себе Султану, а я присоединюсь к вам, как только смогу. Я должен увидеть эту женщину сам. – Наклонившись, он крепко поцеловал Хамиду в нежные губы и прошептал: – Крепись. Все будет хорошо…

Как только появилась возможность – правда, гораздо позже, чем он надеялся, – Хумаюн поспешил в покои своей жены. Свет сотен факелов на стенах и масляных светильников смягчал грубые каменные стены дворца, который, как полагал Хумаюн, был его убежищем, но, если верить Султане, оказался не только тюрьмой, но и местом казни. Во время трапезы он снова и снова думал о том, что делать, – и придумал смелый и отчаянный план…

– Повелитель… – Когда он вошел в покои Хамиды, незнакомая женщина опустилась перед ним на колени.

– Встань.

Падишах пристально разглядел ее, пока она стояла в ожидании, сложив руки. Султане было около тридцати лет, но ее бледное, широкоскулое лицо, типичное для народа африди, было все еще красиво, а черные волосы не тронуты сединой. Ее ясные золотистые глаза внимательно смотрели на него, словно она размышляла, достойна ли его внимания.

– Моя жена рассказала мне твою историю. Если это правда, мы перед тобой в большом долгу…

– Это правда, повелитель, клянусь.

– Почему раджа доверил тебе свои планы?

– Он открыто говорил о них в гареме, ради спеси и желания похвалиться. Даже когда ты шел к нему через пустыню, повелитель, и Малдео знал, что у тебя мало еды и воды, он говорил, что едва сдерживался, чтобы не напасть на тебя. Но ему было приятно усыпить тебя ласковыми речами и щедрыми обещаниями. Он искусный обманщик и любит плести сложные интриги… Ему хотелось заполучить тебя полностью в свою власть. – Голос Султаны задрожал. – В самом деле, повелитель, он чудовище…

Страх и отвращение в глазах женщины убедили Хумаюна в том, что она не лжет.

– Всевышний послал тебя нам во спасение, – произнес он, когда Султана смолкла. – Тогда позволь рассказать тебе мой план. Поскольку я гость Малдео, я несколько раз ходил на соколиную охоту. Что выглядит естественнее, чем желание поохотиться еще раз? Завтра, как только рассветет, я и мои придворные с военачальниками, которые живут здесь, во дворце, оденемся для охоты. Я прикажу, чтобы подготовили носилки для наших женщин, сказав, что хочу, чтобы те тоже насладились забавой. Они и раньше сопровождали меня, поэтому все будет выглядеть привычно. Как только мы выйдем из крепости, то сразу же уйдем в пустыню. Но, конечно, надо будет увести и войско… Сегодня ночью пошлю своего слугу Джаухара к Заид-беку, который командует нашим войском за городом. Джаухар часто носил мои послания Заид-беку, и это не вызовет подозрений. Он накажет ему пока ничего не сообщать людям, но завтра рано утром пусть уводит их на запад, чтобы все выглядело, будто они отправились на военные учения. Им придется оставить много лагерного оборудования, включая наши пушки, но ничего не поделаешь. Как только уйдут подальше от Марвара, они должны развернуться и присоединиться к нам… – Хумаюн замолчал. – Что ты думаешь, Султана? Позволит ли стража мне и моим людям выехать из крепости в отсутствие Малдео?

– Если все будет выглядеть, будто ты едешь на охоту, у них не будет повода препятствовать тебе. Насколько я знаю, Малдео не давал никаких указаний держать тебя в крепости. Он не хотел, чтобы у тебя возникли какие-либо подозрения.

– Но ты, Султана? – Хамида коснулась руки женщины. – Ты должна уйти с нами… Тебе опасно оставаться. Малдео догадается о том, что ты сделала.

К удивлению Хумаюна, женщина отрицательно покачала головой.

– Но это твой шанс воссоединиться со своим народом…

– После всего, что случилось со мной здесь, в руках Малдео, я никогда не смогу вернуться… Эта часть моей жизни закончилась. Но когда я увижу крушение его амбиций, расплату за его жадность, я буду отомщена… – На ее лице мелькнула грустная, но торжествующая улыбка. – И я сомневаюсь, что он заподозрит меня… Он не догадывается, что у меня вообще есть мозги… или смелость сделать то, что я сделала…