Одна из нас мертва - Дженива Роуз

– По-моему, тебе не нужна никакая восстановительная хирургия, – сказал Марк, уставясь на Дженни.

Она наморщила лоб:

– О чем ты?

Он с усилием сглотнул.

– Оливия как-то упомянула, что тебе может понадобиться пластическая операция… ну, ты понимаешь, после того инцидента.

Дженни повернулась ко мне и прищурилась:

– Она ошибается.

– О, дорогая, я заговорила об этом с Марком, потому что беспокоилась о тебе. Только и всего, – сказала я с улыбкой.

Дженни выдавила из себя едва заметную улыбку и села. «Она больше никогда не бросит мне вызов». Теперь она для этого слишком слаба.

– Карен делает эпиляцию… должно быть, сегодня вечером у вас намечено страстное свидание. – Я играла с Марком, как кошка с мышью.

Он засмеялся, затем кашлянул и выпрямился на своем стуле.

– Вообще-то нет. У нас с ней уже давно не было таких свиданий.

– Похоже, ты не удовлетворяешь потребности своей жены, – съязвил Дин.

– Уж кто-кто, а ты знаешь о таких вещах лучше всех, – отпарировал Марк.

– Что ты хочешь этим сказать? – Дин повысил голос и так напугал маникюршу, что та отшатнулась и вскрикнула.

– Он просто подкалывает тебя.

Я положила ладонь на предплечье Дина, пытаясь успокоить его. Марк явно был слишком близок к тому, чтобы выйти за рамки дозволенного, и я пообещала себе, что накажу его за это. Я знала, что это доставит ему удовольствие – дополнительная порка за то, что он был плохим мальчиком, – и в следующий раз мне надо будет обязательно потребовать у него более высокую плату. Эти деньги были вознаграждением за удовольствие, а также за мое молчание. Он не любил Карен, но не был готов бросить ее. Она была для него слишком пресной. Я не хотела сходиться с Марком, мне просто нравилось играть, было приятно иметь свои собственные тайны.

Дин стряхнул мою руку со своего предплечья.

– Успокойся, Дин, – надулась я.

– Не бери в голову, приятель. Я просто прикалывался, – сказал Марк.

Дин небрежно махнул рукой, будто отмахиваясь от него, и сделал большой глоток пива.

– Как дела, как идет твой бизнес? – Его вопрос был адресован Марку.

– Да вот, кручусь. Мотаюсь в Майами и обратно. Там бизнес однозначно идет в гору. Возможно, нам придется перебраться туда, если все и дальше пойдет в том же духе. – Он тоже отпил большой глоток пива.

– Вы с Карен собираетесь переехать? – вмешалась Шеннон.

Ее лицо сморщилось от тревоги. Ну конечно, это бы ее огорчило. Ведь, в сущности, Карен ее единственная союзница, только Карен и дает ей хоть какую-то возможность держаться на плаву в этом городе. Что ж, хотя мне совсем не улыбается потерять дополнительный доход, думаю, если Марк и Карен уедут, это станет для меня благом.

– Мы это еще не обсуждали, – бесстрастно ответил Марк.

– Думаю, это было бы замечательно. Жизнь в Майами прекрасно подошла бы вам двоим, – заметила я.

Марк уныло посмотрел на меня:

– Ты хочешь, чтобы я… я хочу сказать, мы… переехали отсюда?

– Какое тебе дело до того, чего хочет моя старушка? – Дин приподнял бровь.

– Ясное дело, потому что я одна из его клиенток, – быстро ответила я. – И пожалуйста, никогда больше не называй меня «старушкой».

– Это просто ласковое прозвище, детка. – Дин игриво толкнул меня плечом.

– Мне оно не нравится.

– Оно подходит тебе, – улыбнулась Шеннон.

Я оставила эту насмешку без ответа, потому что Дин сидел рядом и мне было известно, что ему бы не понравилось мое ехидство, так что вместо этого я улыбнулась:

– Если вы переедете, то за процедурами мне просто придется летать в Майами.

– Всегда рад тебя видеть, – сказал Марк.

– Карен никогда не согласится оставить свой успешный бизнес, – заметила Шеннон.

Никто не обратил на нее ни малейшего внимания – так ей и надо.

Кристал продолжала пристально наблюдать за Дином и мной. Шеннон откусила кусочек своего второго круассана, Дженни ходила по салону, поправляя что-то то тут, то там и не переставая приглядывать за всеми нами. Где же, черт возьми, Карен и Киша? Эпиляция не может занимать столько времени. Ха, наверное, у Карен там заросли. Она всегда была немного неухоженной.

– Думаю, ты могла бы найти квалифицированного пластического хирурга и здесь. – Дин сделал еще один глоток пива.

– А я считаю, что раз это ее тело, то ей и решать, – возразил Марк.

– Он прав, – улыбнулась я.

– Думаю, поскольку за все это плачу я и она моя жена, то у меня больше прав решать, чем у нее, Марк. – Дин стиснул зубы. – К тому же это не твое дело.

Шеннон вздохнула:

– Кому какое дело до того, какой пластический хирург делает Оливию еще более похожей на резиновую куклу для занятий сексом? Мы можем поговорить о чем-то другом? – Она картинно закатила глаза.

Дин, Марк и я опять не удостоили Шеннон вниманием, только Дженни заговорила с ней на какую-то другую тему. Между тем Кристал продолжала все так же вести себя, как муха на стене, то есть сидя тихо и не переставая наблюдать.

– Мы можем обсудить это в другое время, Оливия, – сказал Марк с чуть заметной улыбкой.

Я кивнула.

Дин посмотрел на Марка, потом на меня, затем опять на Марка и опять на меня. На его лбу запульсировала вена, лицо покраснело.

– Ну и ладно, только от…битесь оба.

– Уже, – чуть слышно отозвался Марк.

Я едва расслышала его, но больше его никто не услышал. Марк становился безрассудным. Прежде он никогда таким не был. Что это на него нашло?

– Что ты сказал?! – вскричал Дин и вскочил со своего стула. – А ну повтори это мне в лицо!

Он бросился к Марку. Дин всегда был таким вспыльчивым, такой горячей головой и заводился с полоборота.

У Кристал округлились глаза, она дернулась и быстро достала из сумочки свой телефон. После появления Дина она впервые зашевелилась – до этой минуты она сидела неподвижно. Она начала торопливо набирать что-то на экране, и я подумала, что она наверняка звонит в полицию, но нет, ее пальцы продолжали быстро бегать по экрану. Должно быть, она писала сообщение, чтобы просто сбежать от реального мира, сбежать куда подальше.

– Хватит! – крикнула Шеннон. Она вскочила со своего стула. – Вы не можете делать это здесь!

Дженни поспешила к ней.

– Если вы собираетесь подраться, то уходите отсюда. – Ее голос дрожал.

Марк вскинул руки, будто говоря: «Сдаюсь». Дин стоял, кипя от ярости и, похоже, пытаясь решить, чего ему хочется – вернуться на свое место или использовать Марка как боксерскую грушу, чтобы сорвать на нем свою бессильную злость. В