Вперед в прошлое 8 - Денис Ратманов

Не так уж все плохо. Наоборот — хорошо! Но радоваться жизни мешала тень грядущего разговора, но и она понемногу блекла. А когда я распродал весь кофе, заработанные триста двенадцать тысяч приятно согревали душу. И афера с акциями «МММ» на фоне бандитских разборок, в которых я опосредованно участвую, казалась детской шалостью.

Закончил я в полтретьего. Можно было поехать домой и отстреляться, ведь, скорее всего, Войтенко меня ждал, но я оттягивал этот момент.

Мы с Ильей не пожадничали, купили в кафе на набережной мороженое с клюквенным вареньем, уселись за столик на улице и растягивали удовольствие, глядя, как над морем медленно катится, пытаясь пробиться сквозь дымку, белесый шар солнца. Поймав восходящий поток, парило множество чаек, наглые голуби сновали чуть ли не под ногами: прижавшись к земле, к ним подкрадывался молодой огненно-рыжий кот.

Так мы просидели, наверное, полчаса. За соседним столиком мужчины в спортивных костюмах, при золотых цепях, судя по их толщине, не слишком статусные, распивали водку и ели шашлыки. Помнится, в прошлой жизни лет в шестнадцать я люто завидовал людям, которые могут себе позволить! Думал, что когда-нибудь и я так смогу, и появятся деньги, чтобы пригласить девушку в ресторан.

Смешные мысли!

Так мы сидели минут сорок. Потом накинули ветровки и покатили в наш город. Илью я предупредил, что мне надо к бабушке, и он отправится домой на автобусе, а я пойду на стрелку.

Прежде, чем поехать на рынок, я заглянул в пункт продажи акций «МММ», на выходе столкнулся с бабулей, заворачивающей драгоценное приобретение в платок — а вдруг украдут? Пока никого нет, я бросил взгляд на курс: он оставался прежним, 6500 за акцию. Оглянулся на мопед, оставленный на площадке возле продмага — его было видно за стеклами, убедился, что никто, кроме кассирши, не увидит, какая сумма у меня с собой.

Да и перед кассиршей я ее сразу светить не буду, вдруг откажется продавать малолетке, как валютчик.

— Десять акций, пожалуйста. — Я сунул в окошко шестьдесят пять тысяч.

— Сколько-сколько? — тетка взяла у меня деньги, пересчитала, посмотрела то ли удивленно, то ли испуганно. — А, ясно.

Вскоре у меня было десять сертификатов на одну акцию.

— Теперь еще десять, — сказал я, убирая сертификаты в раскрытый рюкзак.

— Мальчик, откуда…

— Накалядовал. Я профессиональный нищий. «У одного нищего в Подмосковье дачу ограбили» — слышали? — попытался я перевести разговор в шутку.

Кассирша пересчитала вторую порцию купюр, просмотрела их на свет и сказала:

— У церкви крупными не подают…

— Вам не все равно? — начал разражаться я. — Вам отца привести? Мы на рынке торгуем вместе, он меня прислал. Он не обрадуется, что придется отвлечься, уж поверьте.

Сойдет ли валютчик за моего отца? Но что подстрахует меня, это точно. Однако еще десять акций она мне отдала.

— Еще продадите, или отца звать? — сказал я с нажимом и добавил: — Но он не будет счастлив. Продайте!

Кассирша замерла, по ее лицу словно пробежала тень, отмерев, поправила очки и прошептала:

— Сколько?

И только сейчас я понял, что сделал: невольно внушил ей, это подействовало сразу, и она точно сделает, как я велел. За спиной хлопнула дверь, и, пока не подошел следующий покупатель, я протянул сто тридцать тысяч.

— Двадцать.

Она кивнула, отдала мне акции, я спрятал их в рюкзак — в нагрудный карман олимпийки они не влезали — и поспешил удалиться, застегивая рюкзак на ходу. Запрыгнул на мопед, отъехал, пересчитал акции: сорок, на двести шестьдесят тысяч. Завтра курс может измениться, и денег станет больше.

Так, одно дело сделано. Теперь — стрелка с бандитом.

И снова всплыли воспоминания о своей параллельной бестолковой жизни, когда из-за страхов я столько времени прожег впустую!

Хватит!

Потому на встречу с валютчиком я приехал, уверенный в своих силах и собственной правоте. Лучше сделать и жалеть, чем жалеть о несделанном.

— Раньше пришел, — улыбнулся Павел, жестом отсылая напарницу, нервно облизнулся и сказал: — Идем.

И я понял, что меня ждали. Возможно, не особо верили, что я рискну. Потому я могу рассчитывать, что получу ответы на свои вопросы.

— Идем. — Я направился за ним.

Уворачиваясь от торговцев с сумками, мимо брошенных ящиков, коробок, опустевших прилавков — в стеклянную дверь пассажа. Мимо двоих суровых охранников, наверняка вооруженных. Вдоль бетонных рядов и перекрестка между ними, где в воскресенье лежал убитый и уже смыли кровь, а теперь на корточках сидели еще двое, чтобы их не было видно с улицы.

Ого, как серьезно они подошли к безопасности! Жаль, что поздно. Надо было раньше слить информацию о «славянах», тогда, возможно, и не было бы погрома, и не погибли бы люди.

Какой он, этот Олег Войтенко? Представлялся амбал, похожий на Валуева, или — краснощекий пухлый мужик в малиновом пиджаке, с проплешинами и, если посмотреть сзади, — складкой жира на шее.

Скоро узнаю.

Кабинет администрации находился в самом конце пассажа, напротив входа. Здесь был только один бритоголовый молодчик в спортивном костюме.

Валютчик громко постучал в дверь: три удара, два, еще два — и открыл ее, не дожидаясь приглашения. Мы оказались не в кабинете, а в тесном тамбуре. Справа на двери висела табличка «бухгалтерия», слева — «директор», прямо — ничего. Мы пошли прямо.

В кабинете, обставленном довольно просто, было трое мужчин в серых пиджаках, всем чуть за тридцать, все подтянутые и коротко стриженные. Один развалился в кресле, второй подпирал стену напротив него, третий сидел за столом, за которыми играли в шахматы, думал над следующим ходом.

— Это и есть… свидетель? — высоким голосом спросил сидящий в кресле мужчина простоватого вида, что-то среднее между Шуриком из «Кавказской пленницы» и Рыжим из «Иванушек Интернешнл». Ничего себе обманчивая внешность…

Я встретился с ним взглядом, и по спине продрал мороз: у него был холодный взгляд рептилии, казалось, в нем нет ничего человеческого.

Как только я это осознал, голова закружилась от трупного смрада, исходящего от него. Ясно: гнилушка, и это неудивительно. Наверх такие всплывают быстро, не стесняя себя в средствах достижения целей.

— Павел. — Я шагнул к дивану и протянул руку.

Олег представился, пожимая ее, его рот изогнулся в кривой усмешке.

— Дерзкий!

Охранники усмехнулись. Я растерялся лишь на мгновение. Гнилушки — тоже вроде как люди. С Бариком поладил, и с этим полажу. Пусть я