Отблеск миражей в твоих глазах (СИ) - De Ojos Verdes

Барс шевелит ртом, словно устраивая губы удобнее, параллельно прижимает меня к себе плотнее.

Я вдыхаю его запах, смешанный с сигаретным дымом, и стихаю на несколько мгновений, укутываясь в ощущение защищенности и надежности. Потрясающий эффект от близости Таривердиева. Каждый раз это работает одинаково — триггеры меркнут. Мне становится легче, паника отступает.

Доверяю. Я ему доверяю. Всегда.

Вновь чувствую шевеление мужских губ, они осторожно захватывают мои. За секунду до того как поцелуй станет настоящим, я отстраняюсь.

И прячу лицо у него на груди.

Может, никто и не смотрит на нас, здесь всем плевать на подобное проявление «чувств», но меня саму окатывает пронзительным стыдом. В моей культуре мужчина и женщина не демонстрируют отношения публично, эта установка сидит глубоко внутри.

Два года назад в караоке и в спорт-баре всё было иначе — и антураж, и обстоятельства. В машине — мы были одни, только потом узнали, что дедушка сфотографировал тайно. А сейчас — мы во дворе престижного вуза на глазах студентов и, возможно, преподавателей. И это неправильно во всех смыслах.

Еще пару-тройку секунд расходую на глоток воздуха, после чего бурчу примирительно:

— Извини, так надо было.

Поднимаю глаза ровно к моменту, как Барс, глядя на меня, облизывает свою нижнюю губу задумчиво-тягучим жестом, а следом с чисто мужской агрессией прочесывает ее зубами, немного скалясь и выпячивая подбородок. Движения рефлекторные, бесконтрольные.

У меня на кончике языка его вкус, я тоже успела слизнуть терпкость со своих губ.

— Ты уверена, что не хочешь мне рассказать, что происходит? — он делает длинную затяжку, выпускает струю дыма в сторону и тушит сигарету. Вторая ладонь всё там же — на моей пояснице.

— Ничего нет. Барс, правда. Поверь, так просто надо было. Показательное выступление. Считай, отдал должок. За корпоратив.

Недовольно щурится, не настаивает.

И я не собираюсь говорить.

Мне всего лишь нужно было чмокнуть своего мужа, продемонстрировав его преподавателю. Показать, что он, муж, у меня большой и сильный. И он рядом. Вот совсем рядышком, практически в соседнем корпусе. В случае чего. Пусть мы и не живем в эпоху мамонтов, но манифестация мощи — так и осталась действенным способом защиты.

Убираю руки с груди Таривердиева запоздалым спешным рывком. Делаю два шага назад и оглядываюсь. Профессора нет. Надеюсь, он всё же смекнул суть моей выходки.

Вокруг полно народу, что свойственно периоду сессии. Мажу по толчее мимолетным взглядом. По внешнему виду и манере держаться безошибочно можно определить старшаков и фрешменов — зеленых первокурсников. Вторые смотрят на первых с раболепием, как на божеств. И намного реже — с борзостью в глазах.

Барс — типичный старшак. Серьезный и обособленный, изучает толпу с высоты не только своего роста, но и заносчивой снисходительности. Цепким въедливым взглядом. Выискивает того, кто подошел бы под роль моего сталкера.

А я внезапно ловлю в фокус его безымянный палец без кольца. Не знаю, носит ли он это символичное украшение? Я видела кольцо на руке Таривердиева два раза — в загсе и в вечер корпоратива. Но ведь в остальное время я на своего мужа и не обращала особого внимания.

Да и без разницы. Я просто ищу что угодно, чтобы зацепиться за мысль и забыть о том, что Барс поцеловал меня. Почти.

Черт.

Его двигающиеся губы на моих губах полминуты назад.

Почему так задевает этот факт?

Да потому что ощущение, что ему без разницы — с кем. Вот уж правда… псина блудливая.

Еле сдерживаюсь, чтобы не вытереть рот. Неприятно, что мне приятно. Было.

— Это даже хорошо, что я на тебя наткнулась, — поправляю сумку на плече, возвращаясь к глазам визави. — Сразу и попрощаемся. Еще три недели меня не увидишь.

— Ты меня балуешь. Так и привыкнуть можно.

— Габитуация[1] — не наш случай, прости. Я пошла, не скучай.

— Это невозможно. Но я попробую. Счастливого пути.

Усмехаюсь, когда салютует мне.

Разворачиваюсь и быстро шагаю к выходу, до последнего чувствуя на спине пристальный взгляд.

И принимаю окончательное решение — сегодня же расскажу своим о незапланированном замужестве…

***

Две недели спустя…

Во всем здании свет горит только в одном окне. Дедушкин кабинет.

Я выхожу из такси и с долгим выдохом, в котором сосредотачивается весь мой мандраж, направляюсь внутрь. У меня есть ключ, отпираю двери. Шагаю по коридорам, знакомым с детства. С ностальгией дышу привычным производственным запахом, я давно не была здесь. Трогаю бетонные стены кончиками пальцев. Улыбаюсь.

Виновато прикусывая губу, заглядываю к дедушке. Сидит в кресле и делает вид, что занят бумагами — слышал моё приближение. Ага, конечно, у него ведь столько неотложных дел, что вот уже две недели торчит здесь до ночи.

Главный мужчина моей жизни таким образом убегает от принятия. Не разговаривает со мной со дня прилета.

После новости о браке с Барсом он поджал губы и молча вышел из гостиной, где мы все сидели. Внутренности окатило холодом, сердце сжалось от его реакции, но я и не думала, что новость воспримут легко. Правда, что это будет длиться так долго, тоже не представляла. Мне через неделю возвращаться, а мы с ним до сих пор не перекинулись и парой слов…

— Дедуль… — медленно прохожу к столу и сажусь напротив него, ответа ожидаемо не получаю. — Поехали домой? Бабушка приготовила кучу вкусняшек. Я сегодня сдала еще один экзамен на отлично.

Мама и бабушка, к моему удивлению, обрадовались тому, что я теперь с Таривердиевым. Сначала очень робко, а со временем и смелее — выказывали одобрение, расхваливали парня. И делали упор на том, что я больше не одна в огромном неизвестном городе. Вздыхали с облегчением, признавались, как сильно переживали. И это несмотря на то, что я звоню им по десятку раз на дню! Сокрушались исключительно из-за отсутствия традиционной свадьбы. Причитали, что так нельзя. Нужно всё же организовать торжество. Может, летом, когда приедем вдвоем. Людям представить нас как пару.

Пока эти неугомонные женщины не взялись за приготовления всерьез, я разочаровала их, поведав, что Барс сюда ни за что не сунется, гордая сволочь. Еще раз прошлась по причинам нашего тайного бракосочетания, напомнила о его отношениях с родным дедом.

К счастью, масштабная операция в их головах на этом оборвалась.

Но они, безусловно, не свыклись с тем, что я вот так выскочила замуж. Где это видано! Что за молодежь пошла!

Ну эти две мадам хоть выплескивали эмоции, а дедушка — молчал. И предпочитал вариться в переживаниях один.

— Ты со мной теперь совсем-совсем не будешь разговаривать, да? — спрашиваю тихо, напоминая о своем присутствии, потому что мы сидим в тишине уже добрых минут десять. — Больше не приезжать домой?

Наблюдаю, как складывает губы в строгую тонкую линию, хмурит густые брови. Злится. Но не поддается моей провокации.

Резко встаю и огибаю стол. Порывисто обнимаю мужские плечи и прижимаюсь щекой к его морщинистой щеке. Дедушка напрягается. Я вздыхаю, уколовшись о тоску воспоминаний.

Мой суровый грозный дедуля, серьезный и мудрый. Всем кажется, что он — скала. Почти бесчувственная. А я помню, как эта скала возилась со мной, оберегала. Даже больше, чем женщины в нашем доме.

— Барс хороший, дедушка, — шепчу немного инфантильно. — На тебя похож.

Получаю красноречивое фырканье и смеюсь, не отлипая от него. А потом меня несет каким-то интуитивным потоком:

— Он умный, сильный, ответственный. Учится, подрабатывает в нескольких местах. Набивает руку, чтобы сразу после получения диплома с головой войти в профессию. Ты не представляешь, как его уважают, хвалят коллеги, я была на корпоративе. Барс меня защищает. Заботится. Сам покупает продукты, всё оплачивает. Даже, представь, в быту очень аккуратный. Мне с ним комфортно, — перевожу дыхание, целую дедушку в висок и ладонью провожу по лицу, заставляя посмотреть себе в глаза. — Он сложный. Но ты ведь знаешь, почему. И знаешь, что я тоже не подарок. Я виновата, признаю. И сожалею, что всё вышло неправильно в вашем представлении, вы бы хотели для меня красивого торжества с соблюдением традиций. А мы взяли и отчудили. Просто поверь мне. Пожалуйста. Я в надежных руках. Это ведь самое главное?