Мэгги - Джуди Кэролайн

И вдруг тень другого мужчины пронеслась по хижине, и Мэгги очнувшись отпрянула от него.

— Но почему? — он пальцем поднял ее подбородок, заставляя ее вновь посмотреть ему в глаза. — Мэг? — Мэгги ничего не ответила, и Дик снова поцеловал ее. Джоунс нежным голосом нашептывал ласковые слова на ухо Мэгги. И она чувствовала, как бешено бьется в груди сердце. — Мэг, я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину. Я хочу быть рядом с тобой. И горе тому, кто попробует меня удержать.

— Хорошо покаталась, милая? — спросила Энн, встречая вернувшуюся Мэгги. Она сразу заметила взволнованное выражение лица подруги, но ни о чем спрашивать не стала. Дай Бог, если произошло то, на что она надеялась и о чем мечтала. Дик Джоунс — прекрасный человек, и Мэгги будет с ним счастлива. Она это заслужила.

— Очень хорошо. Прекрасно! — Мэгги захотелось тут же все рассказать подруге, где они были с Джоунсом, что произошло в хижине и до последнего поцелуя, которым они с Диком обменялись, когда ставили лошадей в стойла. Но она молчала. Почему-то ей стало неудобно перед Энн за свое волнение, радостное возбуждение, которым было наполнено все ее существо. «Вспомни свой возраст, Мэгги». И она решила пока ничего не говорить.

— Встретила кого-нибудь? — Энн задала вопрос как будто случайно, и по сути своей, он был совершенно невинным, ведь Энн еще утром говорила, что в выходной день на ферме никого нет. И все-таки Мэгги почувствовала, что обо всем Энн догадалась по ее лицу, и решила ничего не скрывать.

— Да, Дика Джоунса. Ты пока ни о чем меня не спрашивай, Энн, и не говори Людвигу. Я должна еще сама сначала хорошенько во всем разобраться.

Энн поцеловала Мэгги, шепнула ей на ухо, совершенно счастливая: — Никто ни о чем не узнает, пока ты сама не захочешь сказать… или объявить о чем-нибудь. — Она лукаво посмотрела на подругу и снова крепко прижала ее к себе. — Пойдем ужинать, сейчас мы заставим Людвига открыть бутылку шампанского!

— Да он же догадается, — испугалась Мэгги.

— Боже мой, ты совсем не знаешь мужчин. Даже если бы вы сегодня пришли сюда вместе с Диком и сели рядом за стол, он и тогда бы подумал, что вы встретились, чтобы обсудить, чем лучше кормить телят.

— Неужели они все такие? — засмеялась Мэгги, представив Джоунса на месте Людвига Мюллера.

— Не сразу. Но в конце концов все становятся одинаковыми, — авторитетно заявила Энн, искренне считая, что все на свете мужчины являются лишь бледной копией ее Людвига и поэтому не составляют для нее никакой загадки.

23

Джастина сообщила Уго о своем решении уехать в Сан-Франциско за неделю до съемок по телефону. Он молчал так долго, что она уже подумала, не повесил ли он трубку, хотя щелчка не слышала. Наконец на другом конце провода раздался его тихий и, как показалось Джастине, печальный голос.

— Я надеюсь, что ты не будешь раскаиваться, Джас.

— Обещаю, Уго, — засмеялась Джастина, — что этого не будет никогда. Смысл жизни я вижу в том, чтобы жить так, как тебе хочется жить в данный момент. И я всегда следую этому своему правилу: никогда ни в чем не раскаиваться. Ты не сердишься на меня, Уго?

— Разве это для тебя имеет какое-нибудь значение? — обиженно осведомился Уго.

— Уго, ты мой самый лучший друг, и я ценю все, что ты для меня сделал. Но ведь ничего не случилось, просто я уезжаю на неделю раньше и буду вас там встречать.

Джастине не обязательно было так долго уговаривать Уго и просить у него разрешения на свой отъезд. Достаточно было сообщить ему об этом и повесить трубку. Но Уго не заслуживал такого отношения к себе. Он относился к ней искренне, и она хотела платить ему тем же.

— Ладно, Джас, — сказал Уго. — Ведь ты это уже решила, не так ли? Я надеюсь найти тебя живой и здоровой через неделю.

Джастина прилетела в Сан-Франциско к вечеру, и прямо из аэропорта Стэн (он прилетел сюда утренним рейсом и теперь встречал ее) отвез Джастину в гостиницу, где она останавливалась, когда бывала здесь раньше.

Швейцар в ливрее помог им выйти из машины и улыбнулся Джастине. Два мальчика-посыльных тут же кинулись к ним, чтобы унести вещи. Джастина следом за Стэном прошла через турникет, и они направились к стойке администратора.

— Добрый вечер, мадам! Мы рады видеть вас у себя, — приветствовал ее величественный седой мужчина. Стэн насмешливо скосил на нее один глаз и шепнул ей на ухо: — Слава опережает вас, мадам!

— Мы оставили для вас обычный номер, — продолжал администратор, — но если мадам желает…

— Благодарю вас. Вы очень любезны. — Джастина улыбнулась администратору. Ей было приятно, что он узнал ее.

Скоростной лифт в одну минуту доставил их на место и, минуя холлы, устланные коврами, они следом за мальчиком-посыльным направились к своему номеру. Джастина никогда особенно не обращала внимания на обстановку и предпочитала удобство роскоши, но здесь ей нравилось. В холлах стояли небольшие столики с мраморными столешницами времен Людовика XV. Двери были ненавязчиво пронумерованы маленькими позолоченными табличками и украшены большими медными ручками.

Мальчик открыл дверь в конце холла, и она широко распахнулась, открывая им свой изысканный уют. Посыльный, получив чаевые, удалился, и Джастина со Стэном остались одни. Джастина сразу же подошла к окну и раздвинула тяжелые дамасские занавеси. Перед ней открылся залитый огнями город, а вдалеке, в темноте неба вырисовывался ее любимый мост «Золотые ворота». Желтые огоньки пунктирными линиями высвечивали все его изгибы, и он подобно гигантской сказочной птице как будто парил над городом. Вот за этот вид и за те необыкновенные ощущения, который он вызывал в ней, Джастина и любила эту гостиницу и этот номер. Она, удовлетворенная, обернулась назад и увидела, что Стэн уже расположился в удобном низком кресле и звонил в ресторан, заказывая ужин. Жизнь в Сан-Франциско начиналась очень неплохо!

В один из этих упоительных дней Стэн попросил Джастину, чтобы она оделась как-нибудь необычно.

— Сногсшибательно! — сказал он, хитро улыбаясь.

— Я хочу вывести тебя в свет.

«Неужели уже до знакомства с близкими друзьями дошло дело», — подумала Джастина, а Стэн перехватил ее своими сильными руками, когда она проходила мимо, и шепнул на ухо: «И между прочим, миссис Хартгейм, я так люблю тебя, что просто схожу с ума. Я умираю от любви».

— Рада слышать это, — ответила Джастина, пытаясь вывернуться из его рук. — По-моему, ты дал мне на сборы всего полчаса, мы не успеем совместить все это.

— Нахалка. Еще как успеем. — Стэн накрыл губы Джастины своими требовательными губами, а руками начал срывать с нее одежду. Она увидела над собой его бесшабашные глаза и, ощущая во всем теле сладкую истому, неожиданно подумала: «А я ведь и в самом деле люблю этого мальчишку… и чем дальше, тем больше… люблю…»