Особый отдел и око дьявола - Юрий Брайдер

— Взяли бы да разошлись, — пожал плечами Цимбаларь. — Тем более что штампа в паспорте нет.

— И я то же самое говорю, — закивал головой Ложкин. — Только застращала она Гришку. Дескать, если бросишь меня, я ребёнка удушу, а сама повешусь.

— Так у них и дети есть?

— Девочка. Пять с половиной годиков, — голос Ложкина сразу потеплел. — С ней по большей части моя старуха сидит, а сегодня вечером на квартирантку оставили.

— А квартирантка ваша, значит, на пожар не ходила? — только сейчас Цимбаларь вспомнил о столичной фольклористке.

— Куда же от ребёнка отойдёшь... Она у нас балованная.

— Ну и как вам эта... Изольда Марковна показалась?

— Умственная женщина, — с уважением произнёс Ложкин. — А уж образованная, не нам чета! Мясо только вилкой кушает. Цельный день с нашими бабами компанию водит. Песни, сказки... На магнитный прибор ихние тары-бары записывает. Спать ложится поздно, а перед сном горячительное употребляет.

— Вы-то откуда знаете? — осведомлённость местных жителей просто поражала Цимбаларя.

— Так она пустую бутылку под печку потом суёт. Думает, что мы не углядим. Но старуха моя ушлая. Бутылочки эти достаёт и в сервант прячет. Очень уж они затейливые.

— Хочу вас ещё кое о чём спросить, — Цимбаларь почему-то понизил голос. — Вам во время пожара какие-нибудь видения были?

— Видения, говорите... Помутилось в голове от страха, вот и все видения, — Ложкин, досель велеречивый, как лошадиный барышник, сразу приумолк и засобирался домой. — Дьявол с людьми горазд играть, когда у тех сердце не на месте...

Медицинские мероприятия, вызванные чрезвычайными обстоятельствами, уже заканчивались. Кондаков обрабатывал ихтиоловой мазью ожоги последнего пациента. Действовал он хотя и вдохновенно, но так неловко, что подобное издевательство над собой мог вынести лишь человек, никогда прежде не сталкивавшийся с врачами.

Когда все посторонние, получив вместо болеутоляющего по стопке спирта, покинули больничку, Людочка, критически наблюдавшая за действиями липового эскулапа, поинтересовалась:

— А вы хоть руки-то мыли сегодня? По-моему, они у вас до сих пор сажей перепачканы.

— В экстремальных ситуациях такими условностями можно и пренебречь, — парировал Кондаков, успевший уверовать в свои медицинские способности.

— Это, Пётр Фомич, не условность, а суровая необходимость, прошедшая проверку временем. Основы врачебной гигиены заложил ещё великий Гиппократ.

— Твой Гиппократ был первобытным невежей. Нам он, во всяком случае, не указ. Что для грека смерть, для русского одно удовольствие. Греки вино только в разбавленном виде употребляли, а я, заметь, каждого пациента в целях дезинфекции чистым спиртом угощаю. Вкупе с сорокаградусным морозом это убивает всех болезнетворных бактерий... И вообще, ты лучше своих балбесов в школе учи, а моих дел не касайся. Я боевым товарищам раны ещё тогда бинтовал, когда ты куклам бантики завязывала... Лучше говорите, с чем пришли? С ангиной аль чесоткой?

— Нам бы кое-что обсудить, — неопределённым тоном произнёс Цимбаларь.

— Насчёт пожара?

— Нет, насчёт другого.

— Ах вот ты о чём, — Кондаков понимающе кивнул. — Какое-то помутнение на меня нашло. Спорить не буду.

— И что ты видел?

— Вопрос, как говорится, интересный... Прежде мне свой собственный бред пересказывать не доводилось, но попробую. Хотя и не знаю, что из этого получится... Видел я какую-то пустыню. Помню, что вокруг не было ни травинки, один песок да камни. Потом появились башибузуки с оружием. И пошло-поехало. Стрельба, дым, кровь... Так во сне бывает, когда на ночь по телику боевиков насмотришься да ещё лишнего переешь.

— За четверть века ты прошёл почти все горячие точки, — сказал Цимбаларь. — Что конкретно напоминает тебе эта сцена? Афганистан? Чечню? Боснию? Ирак?

— Больше всего Афган... Но и в Ливане похожие дела одно время творились.

— В Ливане нет гор, — возразил Цимбаларь.

— А разве в этом... как бы лучше сказать... разве в этом видении горы были?

— И я никаких гор не видела, — подтвердила Людочка. — Пустыню помню, реку помню, мост помню... Хотя нет, моста там не было.

— Моста там действительно не было, — кивнул Цимбаларь. — А вот насчёт гор даю полную гарантию. Они на горизонте виднелись.

— Ну да бог с ними! — махнул рукой Кондаков. — Не вижу особой разницы между бредом без гор и бредом с горами. Давайте по существу.

Цимбаларь попытался восстановить в памяти картину, недавно привидевшуюся ему возле горящего магазина, и даже ужаснулся, насколько она получилась неясной, обрывочной, смазанной.

— Вот чёрт! — с досадой произнёс он. — Такие вещи выветриваются из головы быстрее, чем таблица логарифмов. Надо быстренько вспомнить основные моменты, пока они не забылись окончательно... Помогайте мне! Началось всё с того, что я словно бы летел куда-то, хотя это был уже и не совсем я.

— Верно, — согласилась Людочка. — Странное чувство утраты личности испытала и я.

— Потом я заметил до зубов вооружённых людей, скорее всего исламистов радикального толка. Спустившись в долину, они напали на автоколонну, сопровождаемую танками. Но вот национальной принадлежности тех, кто двигался в колонне, я не разобрал. Это могли быть и наши, и американцы, и даже израильтяне. На тот момент многие самые элементарные понятия как бы выветрились из моей памяти... Завязался бой, успех в котором явно клонился на сторону исламистов. Колонну спасли внезапно появившиеся боевые вертолёты.

— Тогда это были американцы, — авторитетным тоном заявил Кондаков. — Наши вертолёты хрен куда успеют.

— Вертолёты я тоже помню, — сказала Людочка. — Один из них как бы прошёл сквозь меня.

— Вот и получается, что у нас троих были одинаковые галлюцинации, — Цимбаларь обвёл друзей многозначительным взглядом. — Надо думать, то же самое видели все, кто сбежался на пожар.

— Но говорят они об этом крайне неохотно, — заметил Кондаков. — Пробовал я тут некоторых на откровенность вызвать — бесполезно. Буркнут что-нибудь неопределённое — и точка.

— Возможно, для местных жителей в этом нет ничего из ряда вон выходящего, — сказала Людочка. — Представьте себе колумбийскую деревню, всё население которой занимается выращиванием коки и где её употребление давно вошло в обиход. Крестьяне постоянно живут в лёгком наркотическом бреду воспринимают его как нечто вполне естественное и при встрече с чужеземцами своими глюками, конечно же, хвалиться не будут.

— Права ты или нет, покажет будущее, — сказал Цимбаларь. — Главное, что мы на собственном опыте убедились в справедливости слухов, которые ходят о Чарусе. Психопатические эксцессы, сопровождаемые массовыми галлюцинациями, — это реальность а не плод досужего воображения. Остаётся только выяснить природу данного феномена и установить его связь с трагическими происшествиями, ставшими для Чарусы обычным делом... Ну и, конечно, не оказаться жертвами этих самых происшествий.