Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным - Сергей Фрёлих

Обнародование Манифеста в Праге

После встречи с Гиммлером Власов приступил к выработке текста манифеста, который должен был быть оглашен на торжественном, учредительном собрании Комитета Освобождения Народов России — КОНРа. Генерала спросили, сколько времени ему будет нужно для этого. Его ответ гласил: «От двух, до двух с половиной недель». Я точно помню его ответ.

Однако потом оказалось, что для окончательной редакции потребовалось почти два месяца. После бесконечных обсуждений в сотрудничестве со специально для этого созданной комиссией и с прежним Комитетом Освобождения Народов России был выработан проект манифеста. Он содержал 14 пунктов о том, как будет выглядеть Россия, за которую Власовское Движение, Русская Освободительная Армия (РОА) и сам КОНР готовы были вступить в борьбу. В этой России не должно было быть «ни коммунистов, ни капиталистов». Ясно было, что искали средний путь.

Манифест, выдержки из которого приводятся в Приложении, был документом гуманности. Проект текста был послан ряду немецких учреждений, в том числе и Гиммлеру, но не Розенбергу. Как я потом узнал от Власова, текст вернулся, усеянный собственноручными примечаниями самого Гиммлера, главным образом антисемитского характера.

Власов отказался принять эти поправки. В общем Власову и его сотрудникам выработка текста Манифеста была не совсем по силам. Поскольку его написание растянулось почти на два месяца, противники Власовского Движения могли за эти недели создать бесчисленное количество препятствий. К этому времени уже не было централизованного руководства в Третьем Рейхе. Сам аппарат часто бывал сильнее Гиммлера и самого Гитлера. У чиновников оставались еще в силе его слова: «Для чего нам нужны эти русские? Мы и без них можем победить Советский Союз и овладеть им». Когда же они узнали, что генерал Власов собирается издать манифест, который выдвигает его как Главнокомандующего русской антикоммунистической армией, они предприняли все, чтобы торпедировать эту идею. По программе национал-социалистов русские по-прежнему должны были превратиться в народ рабов.

Первоначальный план предвидел обнародование манифеста в годовщину Октябрьской революции, и это должно было состояться в русском городе. Но этого нельзя было сделать. Вместо Смоленска, уже оставленного немецкими войсками, или какого-либо другого русского города, пришлось выбрать Прагу. Торжественное обнародование манифеста 14 ноября 1944 года состоялось в старинном дворце Храдчане, высоко над рекой Влтавой. С немецкой стороны хозяином был Карл Герман Франк, министр Богемии и Моравии. Как представитель немецкого правительства участвовал также обергруппенфюрер войск СС Вернер Лоренц. Гостями были: президент государства Эмиль Хаха, известные генералы Вермахта и войск СС, многочисленные русские, среди них глава русских эмигрантов в Германии генерал Василий Бискупский, начальник Русского Общевоинского Союза (РОВСа) генерал Алексей Лампе, начальник Дроздовской дивизии генерал А. Туркул, атаман донских казаков генерал П. Н. Краснов и казачий генерал-майор А. Г. Шкуро. Присутствовали также и родственники русских офицеров и чинов добровольческих отрядов и многочисленные остарбейтеры. Не все они сочувствовали власовской идее.

Я также принимал участие в этом событии. Профессор Сергей Михайлович Руднев, русский эмигрант из Берлина и старший член Комитета, открыл собрание короткой речью. Он был так взволнован, что плакал, произнося свою речь. Выбранный президиум состоял из генералов Малышкина, Трухина, Жиленкова, Закутного, профессора Ф. П. Богатырчука и членов-кандидатов профессора Иванова, профессора Будзиловича и Ю. Музыченко (Письменного).

Центральным пунктом при обнародовании манифеста было выступление самого Власова, который спокойно своим глубоко звучащим басом обрисовал цели и возможности своей программы. Переводил его слова барон фон дер Ропп. Это было его последним выступлением для Власовского Движения, так как после перехода его в ведение войск СС многие сотрудники должны были прекратить свою деятельность, если они не хотели переходить в состав эсэсовских войск.

Для генерала Власова это стало большим днем. С ним он связывал большие надежды. Он верил, что обнародование Манифеста будет означать значительный успех для его движения и что он сможет, наконец, приступить к формированию своей освободительной армии. «Мы должны продвинуться в Россию, и тогда мы будем вести войну главным образом по телефону», — сказал он. Он верил в возможность возникновения гражданской войны и доказывал это словами: «Как только наша армия появится на фронте, противник начнет перебегать». Действительно, это частично и подтвердилось.

В добавление к обнародованию Манифеста были организованы два собрания: торжественный банкет для 60 немецких и русских руководящих лиц, который давался министром Франком во дворце Чернин, и собрание в Автомобильном Клубе, в котором практически мог принять участие любой из приехавших в Прагу на обнародование Манифеста.

При эстрадных выступлениях это собрание очень быстро выродилось в дикую пьянку. Предлагались в неограниченном количестве водка, коньяк, французские и голландские спиртные напитки из захваченных трофейных складов. И русские, и немцы принимали участие в этом пиршестве. Зал наполнился кричащими, жестикулирующими подвыпившими людьми. По углам лежали заснувшие пьяницы. Но эта распущенность объяснялась отчаянием: мы все понимали, что это начинание пришло слишком поздно.

Посреди этого хаоса стоял стол, за которым сидело 6 молодых людей, безукоризненно одетых, в очках с никелированными оправами, хорошо причесанных, которые любезно улыбались на все стороны. Это были японцы. Они пили только минеральную воду. Они тоже были гостями, ведь Япония была верным союзником Третьего Рейха. Власов присоединился к ним около полуночи, сохраняя спокойствие и не высказываясь.

18 ноября 1944 г. Власов огласил Манифест и в Берлине. В большом зале Эуропахаус толпились эмигранты, военнопленные и остарбейтеры, чтобы повидать и послушать председателя КОНРа. Перед Эуропахаус выстроилась почетная рота из Дабендорфа, которой с блестящей выправкой командовал полковник Поздняков. Он салютовал шашкой и подошел с рапортом к Власову.

Власов затронул цели и задачи Русского Освободительного Движения и прочитал Манифест. За этим последовали речи, из которых особенное впечатление произвела речь духовного лица, о. Александра Киселева. Он поклонился двум присутствовавшим митрополитам — Анастасию, Первоиерарху Русской Православной Церкви за рубежом, и Серафиму, митрополиту Германскому, и произнес свою речь по-русски. Его выразительное лицо и внешность, вызывающая симпатию и сочувствие, его убедительный голос, обращенный к сердцу слушателя, произвели впечатление на многих немцев, которые не понимали по-русски. Всей своей внешностью он убеждал в правдивости, доброте и безграничной любви к русскому народу. Он говорил о великом задании, предстоящем для нас, — освободить русский народ из-под владычества неверующих и вернуть его опять к христианству. После торжества Власов принял обоих русских митрополитов и испросил их благословения.

Поскольку Власов придавал этому значение, мы выслушали еще речи представителей офицеров, солдат и остарбейтеров. Под конец торжества мы прослушали исполнение «Коль Славен», пропетый хором по мелодии песни «Ich bete an die Macht der Liebe» (Я молюсь мощи любви). Все это сопровождалось пестрой программой выступлений, которые были ниже всякого уровня и которые я считал совершенно излишними.

После обнародования Манифеста почти ничего не изменилось. Я уже сказал, что из-за проволочки при составлении текста Манифеста противники Власовского Движения сумели воздвигнуть многочисленные препятствия, которые теперь одно за другим приходилось устранять.

Я иллюстрирую это картинками, и это лучшим образом подтверждает действительность: Власов опять пребывал в Берлине-Далеме на Кибицвег. Учреждения власовской армии росли, и пришлось реквизировать ряд домов по соседству, чтобы их разместить. Но пока этим все и ограничивалось.

Читателю, который ныне спрашивает — почему обнародование такого Манифеста не было сделано раньше, — надо указать, что ведь дело шло о создании Комитета Освобождения Народов России (КОНР) и формировании Русской Освободительной Армии (РОА), и все это происходило на территории Третьего Рейха. Такого рода действия, естественно, требовали одобрения и согласия со стороны центрального немецкого правительства. То, что Гитлер раньше не смог решиться в пользу Власовского Движения, определило судьбу всех нас.

Споры среди национальных меньшинств и фантазер Розенберг

Проблема национальных меньшинств была весьма сложной, потому что существовали противоречия не только между народами на всем русском пространстве, но и между учреждениями в Берлине. Будучи борцом за великорусское решение, Власов хотел объединить в Комитете Освобождения народов России все народы этой страны. Ему представлялось, что после ниспровержения общими силами большевизма в Москве соберется Учредительное собрание — конституанта. Оно сможет решить — останутся ли отдельные народы в составе русского государственного союза или создадут свои независимые государства: никому нельзя было отказать в выходе из этого союза. Разумеется, что для Власова были обязательны самоуправление, культурная автономия и другие демократические права. Они должны были быть признаны всеми теми, кто был готов присоединиться к национальной России.