Несвятое семейство - Анна и Сергей Литвиновы

– Вот ты пристал, – вяло отозвалась она. – Хорошо, пошли.

Кафешка на пути встретилась совсем убогая, даже без официантов – всю еду нужно было от стойки тащить.

Аленка, верная себе, ничего заказывать не стала. Только цедила маленькими глотками прежде любимый чай с чабрецом. И поражалась, до чего он невкусный.

А ночью проснулась от того, что ужасно болел живот.

Дочь терпела до последнего. Только на рассвете, совсем измученная, начала постанывать, и мама услышала, проснулась.

На серьезные разговоры времени не было, да дочь уже и говорить не могла, находилась в полузабытьи.

Постель была вся в крови.

Но мать боялась предположить страшное. Когда звонила в «Скорую», уверяла: у дочки, судя по симптомам, острый аппендицит или кишечная непроходимость.

Однако Аленку госпитализировали в гинекологию и сразу увезли на операцию.

Мать осталась под дверями операционной. Было достаточно времени осмыслить, что случилось. Десять, сто, тысячу раз себя упрекнуть, что невнимательна была к девочке. Что ничего не заметила…

Врач вышел к ней нескоро. Хмуро произнес:

– Где она достала лекарство?

– Ка…кое? – сглотнула мать.

– Мифегин.

– Что это? – опешила женщина.

– Не знаете? Народное название – «таблетка от беременности». Вызывает сокращение матки и изгнание плода. Отпуск из аптек строго по рецептам, разрешен к применению только в условиях лечебных учреждений. Врач должен был дать ей эту таблетку, врач – и контролировать процесс, в том числе с помощью УЗИ! Но ваша дочь, судя по всему, просто выпила лекарство дома. Дикость, несусветная, потрясающая халатность! Счастье, что мы ее спасли!!

– И… что теперь?

– Вытянули мы вашу девочку, – поморщился доктор. – Но придется долго лечиться. И детей она иметь больше не сможет. – Внимательно взглянул на женщину, упрекнул: – Вы приличная вроде дама, как же допустили такое?!

– Я…

– Да, – отмахнулся доктор, – я все знаю, много раз слышал! Вы работаете, вам некогда, вы были уверены, что дочка дни напролет проводит в библиотеке.

– Я… я могу ее увидеть?

– Пожалуйста, – пожал плечами врач.

Аленка вцепилась в ее руку, словно в последнюю надежду. Заговорила горячо, словно в бреду:

– Мамочка, я хотела этого ребенка, я решила его оставить! Это он, он все сделал! Он мне лекарство подсунул! Мы вчера пили чай, и мне еще казалось – у него очень странный, противный вкус! Но я даже подумать не могла!!! – Девочка горько разрыдалась. – Как он мог, как только он мог!!!

А когда слезы кончились, долго смотрела в пространство. Потом помотала головой, словно стряхивая с себя наваждение, и деловито произнесла:

– Какого цвета комбинезончик ты купила на выписку?

– Что?

– Синий, Степушке обязательно нужно синий, под глазки. Только никаких, я тебя прошу, пошлых голубых бантов, возьми просто на липучке. А ползунки я хочу светленькие, хорошо?

Дочкины глаза лихорадочно блестели. Коснулась своей груди, пожаловалась:

– Болит. Молоко, наверно, прибывает. Позови санитарку, скажи, чтобы Степушку мне принесли. Я хочу его покормить.

– Аленушка… – осторожно произнесла мать.

– Только не надо мне говорить, что я устала, – капризно надула губки дочь, – я хочу видеть своего сына! Прямо сейчас! – Приподнялась на постели, возвысила голос: – Эй, кто-нибудь! Принесите мне моего ребенка! Немедленно!

И мать отчетливо поняла: нежданная беременность, выкидыш – еще не самое плохое, что с ее дочерью случилось.

И по голосу, и даже по плохому изображению было видно, что разговор Ирине дается с трудом. Когда она делала паузы, плотно смыкала губы, а пальцы были сцеплены в замок на коленях.

Дима сочувственно слушал ее историю, и ближе к концу у него даже в носу защипало:

– …Верх подлости: когда девочка забеременела, Роман подмешал ей в чай без ее ведома мифегин. Вы в курсе, для чего это лекарство?

– Да, я знаю этот препарат, – кивнула продюсерша.

– Девочка чуть не умерла. Врачи говорят, что теперь она никогда не сможет иметь детей.

– Когда, вы говорите, это все случилось? – спросила Елена Евгеньевна.

В голосе продюсерши уже перестали звучать фатовские нотки, разговор пошел всерьез.

– Хотите удостовериться, – через силу улыбнулась Ирина, – состояли ли вы в то время с ним в связи? Я думаю, состояли. Потому что началось это в сентябре прошлого года, а продолжилось до декабря – до тех пор, пока он чуть не убил ее своим мифегином.

– Сочувствую, – выдохнула Елена Постникова.

Если судить по голосу и по покойно лежащим на столешнице рукам, она по-прежнему оставалась холодной, если не сказать безучастной. А может, просто очень хорошо владела собой.

– Однако при чем здесь я? – продолжила продюсер. – Я же не могу нести ответственность за поведение этого человека, в каких бы мы с ним отношениях ни находились. Или вы просто хотели открыть мне глаза? Что ж, благодарю за информацию. Я проведу с Романом воспитательную работу.

– Подождите! Дело этим не кончилось. Алена очень переживала, болела. Потом, когда пошла на поправку и вернулась в школу, попала в дурную компанию.

– Вы и в этом обстоятельстве хотите обвинить моего любовника? – В голосе Елены снова послышалась ирония.

– Ведь он был первопричиной. Но неважно… У меня есть подруги, давние, еще со студенческих лет. Одну зовут Татьяной, она учительница, в крутой частной школе. Другая Луиза, она замужем за итальянцем…

Диме сразу вспомнилась фотография из «Альбома»: три юных девицы, дурно, по старой моде одетые, но веселые, полные жизни и огня. И подписи: Луиза – Таня – Ира.

– Татьяна хотела помочь мне. Но, главное, Аленке. Но она тогда даже мне не сказала о том, что затевает. У нее есть сынишка, одних примерно лет с моей дочерью, зовут Сашей. Она его познакомила с Аленой. Его и друга-американца, который у них жил в то время. Они, все трое, Саша, Стив и Алена, стали общаться, и я заметила, как девочка воспрянула, пошла на поправку, у нее появился вкус к жизни. Но тут случилась новая беда. Парни, в компании которых раньше вращалась Алена, напали на тех двоих мальчишек, Стива и Сашу, сильно избили… У Саши была тяжелая черепно-мозговая травма, множество переломов: челюсти, носа, ключицы, ему пришлось на год уйти в академку…

– А вам не кажется, – со смехом заметила продюсерша, – что корень проблем как раз заключается в вашей дочери?

– Нет, не кажется, – резко, с вызовом отвечала Ирина.

– Не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете? Хотите подать заявку на написание мыльной оперы?

– Нет, я хочу вас завербовать, – впрямую и без тени иронии проговорила Ира.

– А на кого вы работаете? – прежним насмешливым тоном вопросила Елена. – ЦРУ, КГБ, китайская разведка?

– Я работаю на себя. Против вашего любовника, Романа.

– Прямо-таки против него работаете? – Голос продюсерши посерьезнел.

– А он вам не жаловался, что в последнее время на него обрушивается что-то слишком много разнообразных неприятностей? Сначала поехал отдохнуть на озеро Комо – а дело кончилось пьянкой, скандалом, полицией, неприглядными снимками в газете…

– Ваших рук дело?

– Да, моих. И Луизы, моей подруги. Она держит тот пансионат. А теперь – вы ведь в курсе, да? Рома проиграл в подпольном казино кучу денег. Очень много.

– Тоже вы подстроили?

– Без комментариев.

– Вы меня прямо растрогали своей организованностью. Даже лестно, что мой Ромочка удостоился столь сложносочиненных интриг. – Хотя в голосе телевизионщицы и слышался неприкрытый сарказм, чувствовалось, что она уязвлена. – Вы его и в казино обыгрывали?

– Моя подруга Татьяна, мать Сани – в прежней своей жизни успешный дилер в казино, супервайзер, у нее сохранились связи в тех сферах.

– И среди похитителей девушек?

– На сестру Романа намекаете?

– Да чего уж тут намекать! Впрямую говорю.

– Похищение Кристины – личное творчество его кредиторов.

– А вы не боитесь?

– Чего?

– Что я обо всем расскажу?

– Полиции?

– Нет, Роману.

– Расскажете – и что? Он узнает, откуда на него сыплются все эти напасти? Так, может, я только этого и хочу, чтобы он понял, что ни одна его подлость не останется безнаказанной!

– А если он соберет крепких друзей?

– Нет у вашего Ромы крепких друзей. Я очень хорошо эту тварь изучила. И денег у него нет, чтобы этих крепких друзей нанять. И за вас он держится только потому, что вы – единственный источник, через который он может присосаться к большим (в его понимании) деньгам. А если дело уж совсем запахнет жареным – Роман и квартирку, что вы ему купили, продаст. Он бы и вас самое продал – да не знает, кому. И сколько денег за вас дадут.

– Что вы от меня-то хотите?

– Вашей помощи.

– Помощи? В чем?

– Добить Романа.

– До-обить? – В голосе хозяйки кабинета послышалось неприкрытое удивление. – И вы думаете, я вам помогу?