Подлинная история. Прыжок в столкновение. - Стивен Дональдсон

Однако ему незамедлительно приходится столкнуться с двумя проблемами: одна вызвана к жизни им самим, другая лежит за пределами его влияния.

Последняя связана с тремя водными жительницами, Девами Рейна, и вожделеющим их гномом Альбериком. (Должен признать, что мне эти Девы никогда не казались такими уж привлекательными.) Девы Рейна порождены одним из древнейших созданий, и смысл их жизни (во всяком случае, их обитания в Рейне) заключается в хранении золота Рейна, одного из изначальных (наподобие Мирового Древа) источников могущества. Тайна золота Рейна заключается в следующем: всякий, кто сможет «проклясть любовь», отречься от своей страсти и своих обязательств, завладеет золотом и переплавит его в кольцо, дающее власть навязывать свою волю другим. Альберик смешил дев, находивших его вожделение – и его одиночество – забавными. (Замечу, что персонажи, единственная роль которых сводится к тому чтобы состоять при архетипе, зачастую не отличаются чувствительностью.)

Однако они недооценили силу его одиночества и его желания. Непереносимые насмешки красавиц, которыми он не может обладать, приводят к тому, что Альберик «проклинает любовь», завладевает золотом и отливает из него кольцо. Он обретает господство над всеми прочими гномами, собирает немыслимые сокровища и начинает готовиться к схватке с богами. Так рождается зло, конец которому можно положить лишь вернув золото девам.

Проблема, которой Вотан мог бы избегнуть, будь он мудрее – то есть не будь столь жаждущим власти, – заключается в том, что, желая обеспечить строительство Валхаллы «по льготному тарифу», он заключил с великанами соглашение, выполнять которое не собирался: пообещал в уплату за Твердыню отдать им Фрейю (являвшую собой источник божественного бессмертия). Подобное коварство было совершенно недопустимым, ибо его верховенство базировалось именно на сделках и соглашениях, но Вотан – молодой, могучий и самонадеянный, – верил, что по воздвижении Валхаллы сумеет убедить великанов принять какую-либо другую плату.

Но как бы не так. Великаны заявляли: или Фрейя, или пропади пропадом Валхалла вместе с богами. (Они, ясное дело, понимали, что без нее богам не устоять, и требовали оговоренной платы, желая низвергнуть самого Вотана.)

Для Вотана как исполнение, так и неисполнение обещания грозило обернуться проклятием, но ему недоставало мудрости в полной мере оценить сложность своего положения. Вместо того, чтобы принять последствия своих собственных действий, он находит приемлемое, как ему кажется, решение: предлагает великанам принять в уплату сокровища Альберика, вместе с кольцом. Великаны соглашаются, поскольку о кольце они наслышаны.

Единственным, что делает Альберика уязвимым, являйся недоосмысление им истиной меры своего новообретенного могущества. Не осознавая собственной, почти божественной силы, он тешится своими сокровищами и возможностью безнаказанно мучить соплеменников. Это дает возможность одолеть его если не силой, то обманом. Поддержанный хитрецом Локи, Вотан завладевает кольцом с помощью уловки и тут же использует его, дабы подчинить Альберика и прибрать к рукам его сокровища.

Этим поступком Вотан вредит самому себе, ибо никакого права на кольцо он не имеет, но его снедает жажда даруемого кольцом могущества. Дело усугубляется тем что лишь после утраты осознавший истинное величие того чем обладал, Альберик проклинает кольцо. В апофеозе горя и ярости он возглашает:

Золото, что безграничною властью меня наделяло,Ныне любому, кто им обладает, проклятием стало.Блеск его яркий не радость приносит, а горе,Всякий надевший его позабудет о счастии вскоре.Будет страдать он и чахнуть, терзаем тревогой несносной.Зависть за ним но пятам устремится змеей смертоносной.Многих и многих оно приманит, завлечет, очарует,Только добра никогда, никому и нигде не дарует.Станут беречь его страстно, но вовсе напрасно, -Ведь обладание им бесконечно, смертельно опасно,В ужаса хватке влачить свои дни обречет без пощады,Смерти заставит страшиться – и жаждать ее как награды.Всякий владелец кольца, кто б он ни был, в обличье любом -Будет до смерти своей его жалким, трусливым рабом.

Теперь Вотан в еще большей опасности. Кольцо проклято, но он жаждет его слишком сильно, чтобы отказаться. Однако ничего другого великаны взамен Фрейи не примут, а без нее боги станут смертными. Вотан не может просто объявить великанам войну, ибо нарушить сделку значит подорвать основу собственного могущества, источником коего являются запечатленные на жезле обеты. И единственный способ, каким может быть восстановлен естественный миропорядок, заключается в возращении кольца девам Рейна – что отдаст Фрейю в руки великанов.

Наконец Вотан начинает осознавать свое положение. С некоторой помощью со стороны Эрды, Матери Земли (еще одно изначальное существо) он решается наконец отказаться от кольца. Таким образом, кольцо достается великанам, Фрейя остается с богами, а Вотан получает Валхаллу.

Однако это половинчатое решение все равно оставляет его стоящим на краю, так сказать, провала. Естественный порядок вещей по-прежнему в опасности. Кольцо представляет собой угрозу богам. К тому же начинает действовать проклятие: великаны развязывают кровавую усобицу и истребляют друг друга, пока кольцом не завладевает последний из уцелевших. И этот последний ввергает себя в добровольное заточение (в качестве дракона), всецело посвящая жизнь одной-единственной цели: сбережению кольца, дабы им не смог завладеть кто-то другой.

Осознав эту дилемму, Вотан теряет покой. После интенсивных консультаций с Эрдой (результатом каковых, помимо всего прочего, стало появление на свет восьми дочерей-валькирий) он выясняет, что изжить творимое кольцом зло можно лишь возвратив кольцо девам Рейна. К несчастью, осуществить это сам Вотан не может: попытка отнять кольцо у дракона станет нарушением его соглашения с великанами. Однако, поразмыслив, он находит приемлемый способ решения проблемы – что нельзя сделать самому, можно поручить своему посланцу.

Сначала он вступает в связь с женщиной из людского племени, которая рождает ему сына Зигмунда (и, отнюдь не случайно, дочь – сестру Зигмунда Зиглинду), а затем старается воспитать сына сильным, дерзким и отважным настолько, чтобы тот совладал с драконом. Печально, но в соответствии с избранным методом воспитания брату и сестре приходится расти порознь, в одиночестве, среди невзгод и опасностей. Ни ей, ни ему и в голову не приходит, что отец может любить их – или нуждаться в них. Жизнь их безрадостна и сурова.