На грани войны - Кайла Стоун

Берроуз! — воскликнула Коринна. — И Альберт Эдлин, вы уже сказали свое слово. Теперь позвольте мне сказать свое. Четыре дня назад этот человек спас жизнь моему мальчику. Ополченцы чуть не убили Джонаса. И убили бы, если бы не он. Лиам Коулман рисковал своей жизнью и здоровьем ради глупого ребенка. Никто другой, только он. Незнакомец. Вы, горожане, знали Джонаса всю свою жизнь. Кто-нибудь из вас сделал бы то, что сделал этот человек?

Никто из мужчин не ответил. Они смотрели на нее с немым удивлением.

Коринна скрестила руки на груди.

— Вот что я думаю. Заткните свои пасти и позвольте этим людям рискнуть своей жизнью, чтобы защитить вас и ваших близких.

Дейв нагнулся и помог парню, лежащему на полу, подняться на ноги. Он указал в сторону двери.

— Никаких драк в моем заведении. У тебя есть претензии к солдату, защищающему наш город? Уходи и не возвращайся.

— Я не хотел проявить неуважение, — пробормотал Честер. Парень с усами — Тим Рейнольдс — потер затылок, поморщившись, но ничего не сказал. Крепыш отступил, опустив глаза в пол.

Вдоволь натешившись, мужчины вернулись на свои барные стулья и принялись лелеять свои страдания.

Лиам вернулся в кабинку. Он не расслабился, но его пульс успокоился. Ему стало легче дышать.

Опасный момент миновал.

— Спасибо, Коринна. — Бишоп широко ухмыльнулся сквозь бороду. — Ты спасла наши шкуры.

Коринна закатила глаза и направилась к их кабинке. Небольшая выпуклость на бедре выдавала ее пистолет скрытого ношения. Хотя она выглядела беспечной, Лиам подозревал, что это не так.

Она поправила очки.

— Я уверена, что вы в состоянии справиться сами. Но мне не хотелось видеть, как этим упрямым идиотам проломят головы. Они не плохие парни. Не держите на них зла.

— Не будем, — ответил Бишоп.

Лиам хмыкнул.

Коринна повернулась к Лиаму, ее глаза смягчились.

— Вы заслужили мою вечную благодарность. Мы с мужем заставили нашего сына понести ответственность за его безрассудное поведение. Он усвоил урок. У него почти не было шанса научиться. Мы этого не забудем. Если я или моя семья можем что-то сделать для вас, скажите.

У Лиама против воли сжалось горло.

— Обязательно, — хрипло произнес он.

Она протянула ему потрепанный лист бумаги — красного цвета, нижняя половина листовки. Список из двадцати одного имени поспешно нацарапан ручкой.

— Что это?

— Я ветеран. Как и мой муж, Уэйн. Мы изо всех сил пытаемся выжить и восстановиться после краха. Здесь нет места для тиранов. Мичиганцы не терпят такого дерьма. Ни за что.

Она постучала пальцем по бумаге перед ним.

— Многие из нас говорили между собой. И, в отличие от этих придурков, мы понимаем, что для решения проблемы нужны не только разговоры. Если нужны люди, готовые помочь, то это именно те, кто вам нужен. Считайте меня и моего мужа одними из них.

Лиам сложил и положил лист в карман.

— Спасибо.

— Все, что угодно, — ответила Коринна. — Я серьезно.

— Рада тебя видеть, Коринна, — улыбнулась Перес. — У меня такое чувство, что скоро мы снова будем общаться.

Бишоп хитро ухмыльнулся Лиаму, когда Коринна вернулась к своему столику.

— Видишь? Фолл-Крик — не совсем безнадежен, друг. Не сомневайся в нас.

Лиам потер затылок.

— Это начало. Признаю.

Глава 32

Ноа

День пятьдесят второй

— Я не понимаю? — сказал Майло. — Где мама?

Ноа напрягся. Утренний свет лился через огромные витражные окна. Он стоял на кухне у огромного острова, готовя блинчики.

Зачерпнув половник теста, он вылил его на шипящую сковороду. В некоторые дни Ноа так радовался электричеству, что ему даже становилось физически больно.

Майло нуждался в лакомстве — его любимое блюдо на завтрак — блинчики, намазанные арахисовым маслом и взбитыми сливками. Банка арахисового масла «Джиф» стояла рядом с миской из нержавеющей стали. Взбитые сливки уже невозможно достать, но он купил пакет полусладких шоколадных чипсов, чтобы компенсировать это.

Майло нуждался во многих вещах, некоторые из которых Ноа больше не мог ему дать. Эта мысль приводила его в ярость. Он взбивал тесто все сильнее, пока его бицепс не начал гореть.

Его сын сидел на табурете на другой стороне острова, на столе в беспорядке лежали цветные карандаши, мелки и фломастеры. Майло рисовал свое последнее увлечение супергероем — Росомаху — на цветных листах бумаги.

Теперь он выжидающе смотрел на Ноа, ожидая ответа, который имел бы смысл.

Разумных ответов не находилось. Мир рушился на глазах, а Ноа понятия не имел, что с этим делать, и как объяснить все своему восьмилетнему сыну.

Майло спрашивал о Ханне с тех пор, как она уехала четыре дня назад. У Ноа закончились отговорки.

Он посмотрел на свой безымянный палец, на светлую полоску кожи. Вчера был День Святого Валентина — еще один нож в его сердце. Не то чтобы они могли праздновать.

— Мама… — Слово застряло у него в горле. — Твоя мама… она должна была уйти.

— Куда?

— Она поселилась в другом месте. В нашем старом доме.

— Почему?

Ноа вырос в семье, где царили разногласия: его озлобленные родители постоянно ссорились друг с другом, часто втравливая в это своего ребенка. Он поклялся, что никогда не поступит так же.

Он проглотил свою злость и обиду, пусть и едкую, и заставил себя улыбнуться. Получилось изобразить только подобие улыбки.

— Ей нужно немного пространства. Она через многое прошла.

Он добавил в тесто немного соли. Соли по-прежнему хватало, но что делать, когда ее не станет? Соль необходима для сохранения пищи, для выживания человеческого тела. Ноа отогнал эту мысль подальше.

Майло пожевал конец маркера, нахмурившись.

— Когда она вернется?

«Никогда. Она оставила тебя, и никогда не вернется. Вы никогда больше не будешь единым целым».

— Я не знаю.

— Разве мы не можем ее навестить? Наверняка она хочет, чтобы мы приехали к ней. Я могу поиграть с Призраком и помочь ей и мисс Молли со всеми их приготовлениями. Мы могли бы поболтать с Квинн. Мы можем пойти прямо сейчас?

— Я должен работать.

— После работы?

— Не сегодня.

Майло положил маркер и наклонился вперед, его лицо выражало нетерпение и надежду.

— Значит, завтра?

Ханна просила его — умоляла — привезти Майло к ней в гости. Она хотела видеть Майло каждый день, предлагая заботиться о нем, пока Ноа работает.

Ханна больше не могла въехать в «Винтер Хейвен», но Ноа мог выезжать. Он мог отвезти Майло к ней, если бы захотел.

Он не хотел. Конечно, это мелочно и немилосердно, но он ничего не мог с собой поделать. Мысль о встрече с ней пронзала кинжалами