Русская Австралия - Андрей Кравцов

Это положение ставило русскую эмиграцию под угрозу или высылки в СССР, или жизни при китайском коммунистическом режиме. Глава Русской ассоциации Григорий Кириллович Болотов, прекрасно понимая положение, обратился к IRO с просьбой вывезти русских антикоммунистов из Китая. После долгих переговоров IRO согласилось эвакуировать 500 человек из тех, кто занимал ответственные посты, являлся видными руководителями общественных организаций или играл важную роль в Белом движении. Г. К. Болотов категорически отказался от такого предложения. Он заявил представителям IRO: «Или все, или никто». К этому времени в Шанхае были арендованы военные французские бараки, и первая группа беженцев из Тяньцзина прибыла в Шанхай на американском военном транспортном корабле.

Очевидец тех событий Е. Ширинская вспоминает: «О возможности отъезда мы узнали утром, а к вечеру мы уже были на корабле. Это был страшный момент в нашей жизни, когда прошлое как бы исчезло бесследно, настоящее казалось нереальным, а будущее было в полной неизвестности. Матросы и офицеры корабля приняли нас радушно. Нас разместили в трюме, нас жалели, угощали кофе в любое время дня и вечерами развлекали. С прибытием в Шанхай нас отвезли в бараки на Рут-Фрелюпт. Пребывание там оставило неприятное воспоминание. Спали на нарах, под какими-то серыми армейскими одеялами, а кругом были чужие лица, и мы чувствовали себя как бы «между небом и землей». В душе все время была тревога: что будет с нами?»

Тем временем председатель Русской ассоциации Г. К. Болотов продолжал бороться за отъезд. Он написал письма консульским представителям западных держав с просьбой помочь русской эмиграции покинуть Китай, где им угрожает смертельная опасность, и предоставить хотя бы временное убежище. 8 декабря 1948 г. Болотов был приглашен на заседание шанхайского отдела IRO, на котором также присутствовали представитель женевского центрального бюро организации и член китайского правительства. Болотов начал свой разговор с того, что предложение IRO эвакуировать только 500 человек не может быть принято, а общее число желающих покинуть Шанхай исчисляется шестью тысячами человек. Представитель из Женевы Кларк заявил, что для эвакуации 6000 человек у организации IRO нет ни ресурсов, ни возможностей.

К концу декабря пришла информация, что филиппинское правительство согласно принять 6000 русских эмигрантов на четыре месяца на остров Самар, в южную его часть — Тубабао. По истечении же четырех месяцев все население лагеря должно быть расселено. Так был организован массовый исход дальневосточной эмиграции из Китая, из страны, которая с 1920 г. оказывала радушное гостеприимство русским беженцам из России, не преследуя при этом никаких политических или меркантильных целей, не требуя ничего взамен, предоставляя им полную свободу действий. Во всех городах Китая и Маньчжурии русские эмигранты жили как на родине. Строили церкви, говорили на своем языке, имели свои средние и высшие учебные зведення, свои русские общественные и благотворительные организации, свою печать. В Китае до прихода японцев русские чувствовали себя свободными гражданами, жили русской жизнью, не испытывая никаких притеснений или преследований.

Для лагеря IRO была предоставлена часть острова размером в 5000 кв. миль. Остров Самар отличается длинными и узкими углублениями морского дна вдоль всей островной цепи. Это самый восточный из крупных островов Филиппинского архипелага. Некоторые океанские впадины у его берега измеряются глубиной в 6 миль и являются причиной частых землетрясений. Также поверхность этой части Тихого океана находится на пути сильнейших тайфунов, которые осенью проносятся над островом и приводят к серьезным разрушениям. Отъезжавшие русские не представляли, как долго они пробудут на Филиппинах и куда в итоге попадут. Многие мечтали о Соединенных Штатах, где у них к тому времени обосновались друзья и родные. Кое-кто собирался в Южную Америку. Часть россиян думала об Австралии.

Эвакуация из Шанхая 5500 русских эмигрантов началась в середине января 1949 г. Первую группу возглавил инженер О. М. Мирам. Этой рабочей группе, прибывшей на самолете, пришлось очень тяжело работать — они расчищали джунгли, прокладывали дороги, намечали место для лагеря. Нестерпимая жара и полное отсутствие каких-либо приспособлений делали их работу особенно сложной. Ночью они спали в пустых американских бараках, которые остались после войны. На острове не было питьевой воды, элементарных санитарных условий, не было дорог и электричества. Русские инженеры и их помощники сами создали все условия, необходимые для жизни в лагере. Был очищен и использован ручей, была налажена подача воды в лагерь, было проведено электричество.

Первый пароход «Хвальен» вышел из Шанхая также в январе 1949 г., имея на борту 490 человек. В группе из 489 человек, прибывшей вторым рейсом в феврале, были русские из Тяньцзина, Пекина и Циндао. Пароход зашел в Манилу, где на него погрузили палатки, походные кухни, обрудование для электрической станции, холодильники и прочее нужное на месте оборудование. Один из беженцев вспоминает: «Гавань Тубабао поразила своим убожеством, там ничего не было, кроме грязи под ногами, и никого, кроме нескольких должностных лиц, встречавших нас. Вскоре за вторым пароходом пришел пароход «Кристобал» и так — пароход за пароходом — продолжалось несколько недель. Это было трудное время для всех нас, но общее настроение было бодрым, и все верили, что впереди у нас новая жизнь, которая начнется с нашего расселения по свободным странам. Мы думали, что пробудем в лагере только 4 месяца, но на деле наша семья провела там 20 месяцев».

Устройству лагеря помогло еще и то, что в нескольких километрах от него находилась заброшенная американская военная база с различным оборудованием. Были построены бараки, кухня, библиотека, клуб, церковь, детский сад, открыты курсы кройки и шитья, читались доклады, ставились театральные постановки и оперетты. Два раза в неделю администрация показывала американские фильмы. Собственноручно был создан маленький парк в джунглях — расчищено место, сделаны дорожки, поставлены скамейки и насажены лианы и ибискусы. Библиотека размещалась в палатке писателя Ловича, и заведовала ею жена писателя.

«Дежурство на кухне несли все женщины по очереди. Я работала в районной конторе. Там собирались «рабочие» нашего района. Среди них были писатель Лович и бывшие офицеры Белой Армии. Они утром приходили за «заданиями» и во время перекура вспоминали былые дни и «битвы, где вместе рубились они». Вспоминали своих героев и потерянную Россию. Я слушала, как зачарованная…» — вспоминает Е. Ширинская.