Пуля уже в пути (СИ) - Игорь Рябов

— Я к этому привык. И не реви, Ксюха. Пока я ещё живой, и ничего со мной не случится. Лучше слушай внимательно. Как только приедешь в Нижний, бегом к Вадику. Все ему расскажешь и останешься у него. Да он тебя и сам никуда не отпустит. Сиди в квартире, как под домашним арестом. И что б ни шагу за порог, даже в школу. Вообще никуда. Поняла, пацанка?

Оксанка кивнула головой, вытирая капающие слезы, и умоляюще уставилась на меня огромными серыми глазищами, слегка прикусив губку.

— Я сказал нет, значит, нет, — и вытащил деньги. — Вот вам на всякий случай. Дорога дальняя предстоит.

Отдав им все доллары, я подумал немного и добавил половину от оставшихся рублей.

— Я как-нибудь прокручусь. Не в рулетку собрался играть. У тебя ножницы есть?

Тезка встрепенулся, вынырнув из своих мыслей.

— Ножницы? Вроде бы в бардачке были. Посмотри там.

Я залез туда рукой и нашарил то, что требовалось. Они оказались старенькими и тупыми. Но на безрыбье, как говорят, и рак — крокодил.

— У этих паразитов, что нас ловят, есть наши с тобой приметы. Так что, Ксюха, придется тебе распрощаться с твоей шевелюрой. Парикмахер из меня неважнецкий, так что терпи. А грива потом отрастет. Поворачивайся ко мне спиной.

Сам чуть ли не обливаясь горючими слезами, я обкорнал её длинные и густые волосы. Теперь они стали до плеч. Такую красоту испортил.

— Дай взгляну на тебя, красавица. — Я развернул её лицом к себе и поразился произошедшей перемене. — Ну вот, ты совсем не похожа на девчонку, которую ищут. Совершенно другой человек.

Она стала ещё моложе, и на вид ей теперь больше тринадцати годков я бы не дал. Стрижка, правда, была ужасной, но кто на это обратит внимание!

— А теперь уезжайте. — Я поцеловал Ксюшку в мокрую щечку, но она вывернулась и, обхватив мою спину руками, крепко прижалась губами к губам.

— Все! Хватит миловаться. — Я насилу оторвал её от себя и спрыгнул на землю. — В путь. Я надеюсь на тебя, тезка. — И захлопнул дверцу.

"КамАЗ" выбросил в небо облако дыма и, дернувшись, вырулил на трассу. Я помахал им вслед рукой. Последнее, что отпечаталось в памяти, так это печально-серые глаза Оксанки. И сама она, прильнувшая к боковому стеклу.

Я уселся в " Волгу " и, бросив автомат на сиденье рядом с собой, завел мотор. Резко развернув машину на пустынной трассе, неспеша поехал в сторону Новосибирска. Когда въехал в лес, принялся внимательно смотреть по сторонам, выискивая ответвление от трассы. Меня обогнал припозднившийся грузовик и растворился в темноте. Настроение было паскудным. Я и не думал, что расставание с Ксюшкой будет таким болезненным. И меня мучила тревога за её судьбу.

Вскоре показалось ответвление, и я, не задумываясь, свернул. Покачиваясь на ухабах грунтовки, машина медленно, словно крадучись, втянулась под сень деревьев. Позади завозился "гаишник" и, застонав, попытался привстать. Я нажал на тормоз и, развернувшись к нему вполоборота, вытащил из-за пояса пистолет его напарника. Его глаза были мутными, как грязная пивная бутылка. Похоже, он не совсем ясно воспринимал окружающую обстановку.

— Я же предупреждал тебя, что ты на этом свете не задержишься, — мрачно сказал я, наставив на него пушку.

Ярость клокотала у меня внутри, но внешне оставался совершенно спокойным. Его взгляд стал более осмысленным, словно он вспомнил наконец-то события последнего часа.

— Подожди, — голос его был слабым и замогильным. — Я все тебе объясню. Я много…

— Пошел ты, — процедил я сквозь зубы и нажал на курок. — Черти тебя уже заждались.

Пистолет дважды квакнул, выбросив вспышки огня. Салон наполнился запахом сгоревших пороховых газов. А не ставший генералом сержант завалился набок, приткнувшись головой к стенке. Из уголка рта у него вытекла тоненькая струйка темной, как и его душа, крови. А на одежке, на левой стороне груди, появились две дырочки. Только не для орденов.

Небрежно сплюнув в окошко, я закурил и тронулся дальше. Через несколько минут дорога привела меня на маленькую полянку. Я остановился, заглушив мотор, и, подхватив с сиденья автомат, выбрался на свежий воздух. Докурив сигарету до конца, открыл багажник и приказал:

— Выбирайся самостоятельно, у нас в Нижнем принято самообслуживание.

Вначале оттуда показалась рука, уцепившаяся за борт, а затем свесились ноги. Ботинки на нем были совсем не ментовские. Через минуту он, с трудом перебравшись через борт, вывалился на снег. Я возвышался чуть в отдалении. В распахнутом пальто, с автоматом на изготовку, выглядел импозантно. Можно сказать, как представитель мафиозного семейства Чикаго времен сухого закона.

— Как стоишь на четвереньках, так и замри. — Я приблизился к нему на пару шагов. — И трепыхай языком побыстрее. На кого работаешь, партизанен?

— Не знаю, — задрав голову вверх, пролепетал щуплый.

— Ответ не правильный. — Я передернул затвор автомата, и он звонко клацнул в ночной тишине. — У тебя, милок, ещё одна попытка.

— Я его на самом деле не знаю. Даже не видел никогда. С заказчиком напрямую только босс общался. И он же приказал вылавливать вас, дав приметы. А нам обещали хорошо заплатить за поимку тебя или хотя бы девчонки.

— Сколько? — коротко поинтересовался я, хотя это не имело ровным счетом никакого значения.

— Десять тысяч баксов.

— И ты называешь это хорошей оплатой? — Мое уязвленное самолюбие запротестовало. — Столько стоят шнурки от моих ботинок. Продешевил ты, парень, позарившись на крохи. Ладно, вернемся к нашим индюкам. Кто твой босс?

— Лазарев Петр Семенович…

— Да хоть Передрищенко, меня интересует, чем он себе на булку с маслом зарабатывает. Неужто ты такой бестолковый?

— У него детективное агентство "Сибирский богатырь".

Я криво усмехнулся, намекая на его комплекцию:

— Это уж не в честь ли тебя назвали?

Лжегаишник промолчал и понурил голову. А я между тем продолжил допрос:

— Ладно, помчались дальше. Допустим, поймали вы нас. И что потом? И почему ловите вы и менты одновременно? Не боитесь загреметь за свой маскарад и незаконное ношение оружия на казенные харчи?

Он сперва решил ответить на последний вопрос:

— Чего бояться-то? Там все схвачено и давно уплачено. Да и заказчик сказал, что в случае проблем прикроет. А у ментов, кроме вас, и других забот полон рот. Поищут день, от силы два, и поутихнут. А мы для подстраховки. А если бы поймали тебя или девчонку, то должны были бы доставить живыми к шефу на дачу в пригород. Живыми, но про здоровье он ничего не говорил.

— Сколько там охраны трется? — Проскользнула мыслишка нагрянуть в гости и пообщаться с боссом, а то от его подчиненных ничего толком не узнаешь. Обычные пешки, не более того.

— Зачем ему охрана? — удивился щуплый. — Он бывший начальник ГУВД, а сейчас с авторитетами частенько работает. Его и пальцем никто не тронет. Да и после того, как у него жена от рака умерла, он вообще нелюдимым стал, потому и перебрался из города на дачу.

— Тогда поехали к нему в гости. Чайку попьем, плюшками побалуемся. Подымайся с четверенек и садись за руль.

Парень медленно встал, отряхивая колени от прилипшего снега. А я добавил строго, для убедительности ткнув ему стволом автомата в поясницу:

— И учти, дружок: малейшее неверное движение — и я нашпигую тебя свинцом, как подсолнух семечками. Но для начала вытащи с заднего сидения своего урода-напарника. Я думаю, он очень хочет свежим воздухом подышать.

Щуплый нырнул по пояс в салон и тут же выскочил обратно. Скривившись, будто сожрал целиком лимон, он замотал головой.

— Я н-не могу, — чуть не плача пробормотал он. — Он мертвый…

— Абсолютно, — подтвердил я и, скорчив грозную физиономию, зловеще добавил: — Вытаскивай этого охламона или присоединишься к нему. Будете тогда вдвоем в котле купаться. Или ты думаешь, что тебе доверят дрова в топку подкидывать, сосунок?

Щуплый моментально ухватился за ноги жмурика и, упираясь пятками в землю, стал вытягивать его из салона. Ударившись бесчувственной головой о порожек, тот свалился на снег.

— А теперь садись в машину, — приказал я и устроился впереди, рядом с водительским местом.

Щуплый осторожно сел за руль, словно на сиденье притаилась кобра, и он боялся её потревожить. Автомат я положил на колени, направив ствол точнехонько ему в пупок. Палец мирно покоился на спусковом крючке. Новоиспеченный водила уставился на меня с немым вопросом в маленьких глазках.

— Чего зыркаешь? — Я, не спуская с него глаз, вытащил сигарету из кармана и прикурил. — Заводи тарахтелку и поехали к твоему шефу.

Он повернул ключ зажигания, и двигатель послушно заурчал.

— Только смотри, — строго предупредил я. — Ты сидишь на скамейке запасных покойников, а я человек нервный. Палец может дрогнуть на какой-нибудь выбоине, и невеста не узнает, какой танкиста был конец. Так что рули аккуратно, словно атомную бомбу везешь. Усе понятно?