Ничто не вечно под луной - Галина Романова

Такой он ее уже видел недавней весенней ночью, когда переступил порог ее убогой хибары. Алевтина спала совершенно обнаженной поверх одеяла, безвольно раскинув руки.

Ох, как велико было искушение воспользоваться ее беззащитностью. Ведь стоило лишь протянуть руки, дать волю зову тела и души — и все! Она была бы его! Но Олег стерпел.

Не-ет, теперь не этого ему хотелось так остро.

Ему хотелось теперь ее унижения. Он бы многое отдал, чтобы услышать от нее одно короткое слово — «прошу»…

Глава 26

Аля зверствовала вторые сутки. Перво-наперво она выставила из дома медицинскую сестру Ляльку. Сунула той в руки энную сумму за доброту и помощь и, одним жестом погасив все возражения, указала на дверь.

Потом накричала на охранников, вольготно разгуливающих по газонам и, как ей казалось, истоптавших буйно зазеленевшую траву.

"Затем пришла очередь Скоропупова. Когда тот попытался немного вправить ей мозги и настроить на более миролюбивый лад, то получил по полной программе весь перечень своих недостатков: и тебе безынициативность, и излишнее добродушие, и неумение ускорить ход событий.

Сергей Олегович за эти два дня поседел едва ли не на полголовы. Как только Алевтина смерчем врывалась в какую-нибудь из комнат, он буквально размазывался по стене, стараясь принять вид замершего кактуса или слиться с обойным рисунком. Но пришел и его черед…

— Где эта талантливая размазня? — вспомнила Аля ближе к вечеру второго дня своего буйства и вперила взгляд в притихшего за последние дни Скоропупова. — Опять назад переметнулся? Или стучит хвостом от страха под одной из кроватей?

— Я здесь, — проблеял из угла Сергей Олегович, дернувшись всем телом, словно от удара и выронив из папки на пол несколько листков бумаги.

— Как наши дела? — начала язвительно Алевтина. — Пока я решила устроить себе краткосрочный отпуск, кто-нибудь занимался фирмой? Хотелось бы знать, как идет производство препаратов? Отгрузка? Как поживают наши дебиторы?

Удивительно, но Сергей Олегович обрадовался. Резво подскочив к столу, за которым она восседала за бутылкой красного вина, он принялся выкладывать перед ней лист за листом, испещренные цифровыми таблицами, и тараторить без умолку. Аля была сражена наповал. Этот человек действительно был гением. За несколько дней войти в курс дела, полностью ознакомиться с балансом и коммерческой структурой… Здесь было от чего испытать смущение за свой неучтивый тон. Добил он ее окончательно тем, что, умолкнув на пару минут, осторожно спросил:

— А вы не пробовали прощупать зарубежный рынок? Я не ближнее зарубежье имею в виду?

— Есть какие-нибудь конструктивные предложения? — пыхнула она сигаретным дымом, не найдя, что ответить этому инициативному трусу.

— Да, — часто закивал он головой, и опять перед ней выросла стопка листков, на сей раз другого характера.

Сергей Олегович превзошел самого себя, заручившись поддержкой делового партнера в одной из европейских стран, и даже более того, стряс с них проект договора о совместном сотрудничестве.

— Н-да, — протянула Аля; окончательно осознав, каким самородком обогатилась их фирма. — Ну что сказать? Уважаю…

Сергей Олегович тщеславно зарделся и потрусил на свое место. Скоропупов был раздавлен. Мало того, что наслушался нелестных отзывов о себе, как о специалисте сыска, так теперь в сравнении с этим слизняком и вообще выглядит ничтожеством. Он, конечно же, признавал, что во многом Алевтина была права: запуталось дело, вышло из-под контроля, превратившись из туманного в какой-то мистический триллер. Но он-то отвлекся опять же не по своей вине. Не мог же он оставить ее одну на произвол судьбы в таком состоянии…

— Чего сопишь, Иванович? — углядела Аля его обескураженность. — Чем тебе не повод для подогрева твоих амбиций? Ничего не узнал? Или ты окончательно стал моим телохранителем, забыв заниматься расследованием?

Скоропупов тяжело поднялся, сильно громыхнув стулом о паркет, взмахнул отчаянно рукой, пытаясь что-то сказать, но так и не вымолвив ни словечка, сгорбившись, ушел.

— Гм-м, — Сергей Олегович смущенно закашлялся. — Он хороший человек. Просто — возраст… И за вас очень переживал… Время упущено…

— Да знаю я, — Аля досадливо поморщилась, конечно же, она не хотела обижать Скоропупова, но как еще заставить мужика шевелиться, если не уязвив его в святая святых. — Лучше вот что скажите: Генка лазутчиков не засылал?

— Не-ет, насколько я знаю. — Он опасливо оглянулся на чернеющий провал окна. — Но я все равно его боюсь. Он ведь не забудет…

— Ага. Дайте-ка мне телефон и наберите его номер. Вы наверняка знаете, где он может сейчас быть?

Дома Широухова не оказалось. В любимом кабаке его не видели четвертый день. А вот в кабинете генерального трубку сняли почти сразу.

— Гляди ты! — без вступления начала Алевтина рокочущим от ненависти голосом. — Наша бездарь решил осваивать азы науки управления? Или пытаемся в бумагах покойного найти единственно верный ответ — что делать?..

— А что мне делать? — без труда догадался тот, кто ему звонит.

— Ну… На твоем месте я бы начала молиться! — От того, как она крепко вцепилась в трубку, ей едва не сводило пальцы. — Потом можно сходить к гробовщику и сделать коллективный заказ…

— Да? — Было слышно, как он иронически ухмыльнулся. — Помолиться нужно бы тебе.., за упокой души новопреставленного…

— С-лушай, мразь!!! — зашипела Аля с вибрирующими нотками в голосе. — Я ведь не шучу! Мне теперь терять нечего! Вы меня самого дорогого лишили, а за это придется платить. Где бы ты ни был, куда бы ты ни шел, я всегда буду незримой тенью рядом! Всегда!

В твоей постели, в сортире, в ванной.

Генка фыркнул:

— Может, там и спинку потрешь?

— С удовольствием! Правда, вместо мочалки… — она замолчала, пытаясь проглотить спазм отвращения, перехвативший ей горло. — В общем, слушай. Пока ты там Лидку драл, я кое-что предприняла, и, думаю, мой первый удар скажется на вашей долбанной фирмочке уже скоро.

— Что ты сделала? — веселости у Генки в голосе поубавилось.

— Для начала я выкрала у вас вашего гения. Он теперь моя собственность. Я, правда, не знаю, как долго я буду держать его в заложниках…

— Так ты его?! О, сука! Мы с ног сбились…

Ладно!.. Посмотрим!

— Широухов зачастил, шумно задышав в трубку. — А мне-то лапши навешали, что он сам к тебе переметнулся.

— Да ну?! И ты поверил? Да чтобы такой трус да стал перебежчиком?! Не-ет, милый.

Он у меня под замком и под охраной. Говорить, правда, пока стесняется, но, зная его природную боязливость и искреннюю любовь к жене…