переКРЕСТок одиночества 2 - Руслан Алексеевич Михайлов

кости, немного подтухшей крови и содержимого кишечника… все это перемешать — и предложить травке. Вдруг угощение ей по нраву придется? Еще варианты — черви дохлые. Мы их есть не можем. Но вдруг трава сможет? Если не в чистом виде — то подмешивать червятину к медвежатине. Нужны эксперименты. Терпеливые и постоянные. Нужен контроль.

— Что-то больно сложно звучит — почти беспомощно развел руками Матвей.

— Нет тут ничего сложного — возразил я — Чушь! Поэтому Замок и преуспевает! — они не боятся мнимых сложностей. Все что нужно — отгородить уголок кладбища. Сделать там что-то вроде длинных плоских лотков — да просто льдом и снегом выложить края приподнятые. Внутрь наложить размолотую кашу удобрения, присыпать чуть снежным крошевом. Посадить семена травяные — они вот тут скрываются на концах вздутых. В один лоток — такое сырье, в другое — второе. Вести записи.

— В этом грех есть? — глянул Федорович на Тихона Первого.

— Никакого — коротко и веско отозвался монах.

Отозвался настолько веско, что тема сразу оказалась закрыта. Не удовольствовавшись этим, монах добавил:

— Пробовать надо. И немедленно. Грех таким шансом пренебрегать.

— Думаешь в Замке она уже есть?

— Попробуйте — предложил я — Сразу ощутите знакомый привкус.

Все — кроме Тихона — взяли по травинке, неторопливо разжевали. Я скользнул взглядом вокруг и убедился, что за нами наблюдают многие. Еще бы — трава какая-то, жуют… всем жутко интересно.

— Как в похлебке замковой! — первый догадался Матвей.

— Да — кивнул я — Траву растирают и добавляют. Я тоже по вкусу догадался. Замковые — молодцы. Но и мы не хуже. Тихон… а вы почему не едите?

— А эта трава росла на…

— Ну да — усмехнулся я — На трупе разорванном. Что ж — попробуете траву, что вырастет уже на другом удобрении. О удобрениях — надо пробовать и наше родное добавлять.

— А что у нас родного такого найдется? — удивленно вскинул голову Федорович.

— Говно наше! — буркнул Матвей — Вот уж чего в избытке… Дело стоящее. Кто займется?

— Монахи — не стал я медлить с ответом — И вы. Пусть рядом, но отдельно. Делайте две теплицы на кладбище.

— А чего раздельно?

— Монашество и церковь всегда особняком — ответил я — У нас обязанности и наряды. А у них — послушания. Короче — пусть они по-своему делают, а мы по-своему.

— Мудро — склонил голову Тихон — Мудро…

На стол лег второй сверток, что был раза в два больше первого. Развернув ткань, я продемонстрировал старикам жалкие трофеи.

Электронные часы, немного золотых и серебряных украшений, различные монеты, банкноты, чуток лекарств, перочинный нож, пуговицы, катушка толстых красных ниток, крохотная иконка, пластмассовый крестик, несколько серебряных зубов, две пары аккуратно свернутых носков. В общем все то, что я обнаружил там и сям во время своего долгого похода.

Поделив кучу надвое, половину отодвинул к Тихону, а вторую к Матвею и Федоровичу. Пояснил:

— Пора делать запасы. Уже говорил это и повторю еще раз. И пора возвращать моральные нормы. Пусть через силу и через бой — но возвращать.

— Ты это о чем?

— В первую очередь — чистоплотность. В Холле дикий срач. Сейчас стало гораздо чище. Но надолго ли? Надо приучать народ к регулярной уборке. Дальше — образ жизни. К примеру, кто может помешать сегодня же после ужина почитать вслух интересную книгу? К черту уныние, да здравствует веселье! Тормошите людей! Не давайте им тупо смотреть в стену!

— Молитву во время ужина — осторожно предложил Тихон.

— Легко — кивнул я — Главное — подальше и повыше от животного уровня. Чтения, песни, молитвы, общие зарядки по утрам, работы в будущих теплицах, работы по уборке. Придумать можно многое. И все пойдет на пользу — когда люди заняты делом им некогда предаваться унынию. Этой истине много веков, и она никогда не устареет. Это я в первую очередь про мирских говорю. У монахов наших дел невпроворот, как я погляжу. Драят, чистят, выметают, поклоны бьют, с людьми беседуют.

Тихон улыбнулся и сказал:

— Если с травкой сей дело выйдет — забот прибавится. И оно к лучшему.

— Нужны и настоящие теплицы — добавил я — Здесь. Прямо в Холле. Пришло время накапливать почву, разогревать ее, удобрять, прогревать.

— Семян нет — развел руками Матвей — Хотя бы лук… чеснок… эх… А ведь многие приносили с собой семена! Многие! И где все? В Замке!

— Семена будут — уверенно ответил я — Те же яблони.

На стол легло сморщенное и все еще окаменелое яблоко. Внутри этого жалкого на вид плода скрывалось как минимум несколько семян. Глядя на яблоко, я живо вспомнил свои садоводческие опыты с яблоневыми семечками. И ведь проросли… причем проросли удивительно быстро… Задержись я в келье, проведи я там годы — вполне бы мог обзавестись личным яблоневым садом. Но меня навестил гребаный Чертур… и вот я здесь…

Оглядев лица стариков, пояснил:

— В кармане бабушки притащенной сыскалось. Даже не в кармане, а под курткой. Яблоко как отмерзнет — пополам его! Семена поровну. Посмотрим кто быстрее сад яблоневый вырастит — монашество или мирские.

— Ты нас прямо разделяешь — буркнул Матвей.

Буркнул без вражды. Просто с интересом заметил. Я пояснил:

— Не клади яйца или семена в одну корзину. На монахов у меня веры больше, если честно. При хорошем наместнике — они трудолюбивы как пчелки.

— Благодарю — склонил голову монах — Что ж… вот и дел прибавляется. Если семена проклюнутся…

— Проклюнутся — ответил я и кивнул вопросительно глядевшей бабуське в смешном оранжевом комбинезоны с нашитыми лоскутами белой медвежьей шкуры. Утеплилась старая… Бабуська подошла, собрала со стола тарелки, не забыв внимательно глянуть на яблоко, траву и прочее добро открыто лежавшее на столе.

Женщины мудры. Порой мудрее мужчин. Пусть смотрит. Пусть обсуждают. Пусть наблюдают за приготовлениями. Тут наверняка много бывших дачников имеющих опыт по выращиванию растений. Тут наверняка многие в свое время растили на подоконниках всякую радующую взгляд зелень.

Радующую взгляд…

Вот оно…

— Зелень живая радости живущим в Холле добавит — заметил я.

— Оно верно — кивнул Матвей и сгреб их «долю» с трофеев — Спасибо, Охотник. Знаешь… мы уж думали все… пропал молодой. Сожрали его. Монахи молились сутками.

— Спасибо — глянул я на Тихона Первого.

— Как ты там выжил? — жадно спросил Федорович — Как не помер в холодрыге?

— Выжил — пожал я плечами.

— И все в сугробах… — покачал головой Матвей — Это же дело мерзлое…

— Кто сказал, что только в сугробах?