Бумеранг - Бернад

— А рядом с Александрой не так хорошо было?

— Не вспоминай о ней. Это было какое-то наваждение. Она задурманила меня своей лестью. Какой ты Эдик крутой, замечательный, ты достоин самого лучшего, и внушила мне, что это она — самое лучшее. А ты не любишь меня. Потом туман её чар рассеялся, я понял, что любовь — это не льстивые слова и хороший трах. Любовь — это дела, забота, нежность, уют, который ты создавала для нас… А Сашка, она постоянно что-то требовала, Эдик делай так, а не делай этак, где деньги?

— Но ты же научился зарабатывать, вот и отдай их ей. И будет тебе любовь и понимание.

— С ней, ничего не будет. И быть не может!

— Хорошо. Найдешь другую. Начнешь всё с чистого листа, учитывая ошибки, которые совершил со мной. Ведь главной нашей ошибкой было то, что мы решили пожениться, чтобы от родителей уйти. Любви не было, договорной брак.

— Как это не было любви⁈ — возмутился Эдик — я каждый момент нашей с тобой жизни помню. Эти воспоминания грели меня там, на Севере. Я говорил себе. Я работаю не просто так, а ради Ксюши и нашего будущего. Мне снился наш малыш, маленький мальчик, на тебя похожий.

— Ишь ты, куда тебя занесло, Эдик — помрачнела Ксения — дети точно не входят в мои планы на ближайшее будущее.

— Почему? Я очень хочу детей… Чтобы семья была полная. Как у моих предков. Они, кстати, все время тебя вспоминают, сожалеют, что мы расстались. И братья спрашивают: а когда придет Ксюша?

— У тебя, действительно, хорошая семья, Эдик. Не спорю. Но всё в прошлом. Ничего не вернешь.

— Неужели ты никогда не простишь меня, Ксюш? Каждый может ошибиться. Дай мне второй шанс, пожалуйста. Подумай, я не требую немедленного ответа. Я здесь до конца марта, мы можем общаться, и ты поймешь, как я изменился, и как люблю тебя.

— Какой же ты упертый, Эдик — вздохнула Ксения — я не люблю тебя, пойми.

— Любовь придет — заверил Эдуард, глядя на жену своими темными завораживающими глазами.

— Сомневаюсь — грустно улыбнулась Ксения, разливая в кружки чай.

— А ты не сомневайся. Расскажи лучше, как жила это время, без меня. Что у тебя за работа? Новые друзья — подруги появились? Как с мамой уживаетесь? Она ведь — женщина… с характером. Не тесновато вам? — Эдик окинул взглядом окружающее пространство.

— Нормально уживаемся. Установили дежурство по кухне и график уборки. Работаем обе. До работы мне далеко добираться, так что я мало времени дома бываю. Новых друзей не завела, с коллегами отношения норм — ответила на его вопросы Ксения.

— А помнишь, наши тусовки с друзьями? Весело было, а как мы разошлись с тобой, так и компашка распалась, лишний я там стал. Друзья по парам, а я один, как дурак. Стас и Милена ребенка ждут. А Петр с Клавой поженились перед новым годом. У каждой пары своя жизнь, интересы семейные… Я тоже так хочу — сознался Эдик — тихое домашнее счастье.

Вот такие речи говорил Эдик. И Ксения задумалась. «Тихое семейное счастье? Эдик дорос до таких мыслей. Ерунда все это — любовные страсти и переживание, главное, общие цели, совместный быт, взаимовыручка. А, может, и правда… Давай попробуем вернуть хоть что-нибудь, хоть что-нибудь…»

47. Какой никакой, а зять

Конец рабочей недели и вот, она пятница, вечер. В воздухе уже чувствуется приближение весны, Ксения вышла из офиса, вздохнула полной грудью и вдруг увидела… мужа. Эдик в черной курточке, темной вязаной шапочке, руки в карманах, очаровательная улыбка на губах.

— Здравствуй, Ксюша!

Картина маслом, называется «Явление мужа народу». Ксения радости при виде Эдика не испытала, а по сторонам посмотрела, кто видит это чудное виденье?

— Что ты здесь делаешь? — спросила она и поспешила к остановке, не стоять же с ним на виду у коллег, выходящих из офиса.

— Как что? Жену встречаю, чтобы в кафешку пригласить в честь пятницы.

— Как это мило… Но, как ты узнал, где я работаю?

— Елизавета Петровна сказала.

— С каких пор ты с тещей общаться начал? — удивилась Ксения и подумала: «Ну ты, мама! Говорила, я больше в твою жизнь не лезу. И опять!»

— А что такого? Я какой никакой, а зять. Так что мы поговорили с ней, о тебе, о жизни. Я изменился, и она это поняла — объяснил Эдик.

— Чудеса — хмыкнула Ксения — и куда ты собрался меня пригласить?

— В центре новое кафе открыли, итальянская кухня. Ты ведь любишь… или любила, вроде.

— Ключевые слова «любила» и «вроде».

Автобус был переполнен. Ксения и Эдик расположились на задней площадке, стояли рядом, держась за поручни.

— Надо нам машину купить — сказал Эдик.

— Нам? — уточнила Ксения.

— Да. Ну, или квартиру снять в этом районе, а то слишком много времени ты на дорогу тратишь.

Ксения осуждающе посмотрела на мужа.

— Эдик, ты уже всё решил за меня? Разве я говорила, что согласна жить с тобой, как раньше?

Муж поднял руки вверх.

— Сдаюсь! Извини, не ругай меня. Как раньше не будет. Все будет по-другому, гораздо лучше. Если ты, конечно, простишь меня.

На повороте автобус качнуло, и Эдик чуть было не упал на Ксению, обхватил её, чтобы удержаться на ногах.

— Эдик, ты не выносим. Хорошо, пойдем в кафешку. Поговорим о делах наших…

Вечером у Ксении и Елизаветы состоялся разговор по душам. Ксюша застала маму за чаепитием на кухне. Большая кружка чая в руке и кусок торта на блюдечке.

— Какой-то праздник? — спросила Ксюша — По какому поводу тортик? Ты же, вроде на диете.

— Едик твой приходил к нам в магазин, тортик купил, самый дорогой, между прочим, вкусный. Попробуй. Там еще фрукты в холодильнике.

— Так ты за тортик меня продала?

— Чего это вдруг продала? Поговорили просто с зятьком. А что, нельзя? Извини, не знала, что не должна с ним разговаривать.

Елизавета проглотила кусочек торта, зажмурилась от удовольствия.

— Ты сама этого Едика в мужья выбрала, любила, значит. А я что? Я ничего. Вдруг и правда, сойдетесь с ним, я мешать не буду — заявила мама.

— А может, я мешаю тебе? С немолодым человеком встречаться негде? Так ты скажи, я уйду, снять квартиру денег хватит, чемодан собрать недолго.

Мать насупилась.

— Не говори ерунду. У вдовца своя жилплощадь имеется. И ты мне не мешаешь. Живи, сколько хочешь, чего по квартирам скитаться.

— Тогда