Бумеранг - Бернад

Сейчас, когда она жила с мамой, расходы уменьшились, доходы на новой работе увеличились, но, чтобы купить собственное жильё, нужны деньги, такой суммы у Ксюши нет. Да, зарплата приличная, но и работа временная. Ксения занимает место Сони Шоколадовой, которая в начале года родила здорового мальчика. Медея Егоровна и Настя ходили к ней в гости проведать и вручить подарок для малыша. А это значит, что работой Ксюша обеспечена в лучшем случае на полтора года, а может, только на год, если Соня захочет выйти раньше. А дальше? Снова безработица, поиск новой работы, а взносы по ипотеке каждый месяц платить нужно будет. Ксения взялась производить расчеты, что, чего, сколько? «Как ни крути, все-равно мало. Деньги, деньги, деньги… куда без них? Где взять?»

Ксения печально вздохнула, а телефон неожиданно пиликнул, смс-ка. На счет поступили деньги.

«Эдик. Заботливый муж снова выслал мне зарплату. Как это мило. Да, Эдик, деньги мне нужны. Но, не мои это деньги, чужие. Я ведь хочу развода, значит, должна их вернуть рано или поздно. Средства временного пользования. И всё то у меня временное. И муж временный, и деньги его на время, и работа, и у мамы я поселилась временно, но похоже, надолго, если не прогонит. Можно и сейчас на квартиру уйти, но это снова расходы, которые отодвигают мечты о собственном жилье».

В квартиру ввалилась мама, нагруженная продуктовыми пакетами.

— Эй! Ксюха! Ты дома⁈ — крикнула она — иди, разбирай пакеты. Мне некогда.

Ксения пришла на кухню.

— Привет, мам. Я ужин приготовила. Макарошки — сказала она, выкладывая из пакетов продукты.

— Нужны мне твои макароны. Меня в ресторан пригласили! Там и наемся, вкуснятины всякой — ответила мать и принялась рисовать лицо возле зеркала.

Ксения удивилась.

— Мама, я тебя не узнаю. Ресторан⁈ Кто тебя пригласил?

— Один немолодой человек.

— Насколько немолодой? — уточнила Ксения.

— Не пенсионер еще, и главное, не женат. Вдовец… Можно я твои сапоги на каблуках сегодня поношу? — мама торопливо собиралась, очень в ресторан торопилась.

— Бери сапоги. Уж не влюбилась ли ты?

— Еще чего! В моем-то возрасте⁈ Ха-ха! — развеселилась Елизавета Петровна — а вот тебе не мешало бы влюбиться. А то сидишь в четырех стенах, как старушка… Хотя, если влюбишься, опять не в того. Найдешь кого-нибудь типа Едика. Такая ты бестолковая.

— Да, где уж мне толковой быть. Не в тебя пошла, советов твоих не слушаю, вот и живу, как старушка — самокритично заявила Ксения.

— Заметь, я в твои дела больше не лезу. Живи, как знаешь. Сегодня, между прочим, наша администратор про тебя спрашивала. Говорит: «А что, Елизавета Петровна, ваша дочка вроде как не замужем?»

— Я зачем ей понадобилась?

— Племянник у нее имеется, хороший парень, программист, холостой. Вот бы их познакомить, говорит.

— Ну-у… начинается — протянула Ксения.

— Ничего не начинается. Я ей ответила, во-первых, дочь моя с мужем не разведена пока. А во-вторых, дело молодое, сегодня поссорились, завтра помирятся. Кто их знает, молодежь. Я в их дела не вмешиваюсь. Кто сейчас старших слушает? Правильно, я сказала? — спросила мать.

— Ну, мириться я не собираюсь. А так все верно сказано.

— Вот видишь, я больше знакомства с женихами устраивать не стану. Одного раза хватило. Живи своим умом, набивай свои шишки.

Елизавета сделала на своих тонких волосиках начёс, побрызгала это «великолепие» лаком, и покрутилась у зеркала, оправляя на себе своё самое нарядное платье.

— Как я выгляжу?

— Потрясно — ухмыльнулась дочь — надеюсь, немолодому вдовцу понравится.

— Посмотрим. Ну я пошла. А ты… ешь свои макарошки, книжку почитай, телесериал посмотри, как старушкам полагается — хихикнула мать и покинула квартиру.

Ксения улыбнулась. «А мама-то не теряет надежды, даже на свидание помчалась». Ксюша поплелась на кухню, чтобы поужинать. Макароны, а еще сосиски есть. Шикарный ужин.

Мама, действительно, изменилась. Она, конечно, не упускает случая, чтобы заметить промахи и указать на ошибки, но хотя бы не вмешивается больше в жизнь дочери.

Ксения расположилась за столом. Раздался дверной звонок.

«Мама, что ли вернулась? Ключи забыла?» — предположила Ксения и, не глядя в глазок, открыла дверь. Перед ней стоял улыбающийся Эдик, в теплом пуховике и мохнатой шапке. «Настоящий полярник»

46. Давай попробуем вернуть хоть что-нибудь

Эдуард улыбался и протягивал Ксении пакет, в котором были вино и коробка конфет.

— Здравствуй, Ксюша. Я скучал.

— Здравствуй, Эдик. Почему не позвонил, не предупредил, что придешь? Мы бы встретились на нейтральной территории. Хорошо, что мамы нет дома. Но скоро она вернется.

— Я не боюсь твою маму.

— С каких это пор ты таким смелым стал? — ухмыльнулась Ксения.

— Я всё осознал, и признаю свою вину. А повинную голову даже меч не сечет, или топор. Тем более, теща.

— Значит, ты пришел с повинной головой? И что это меняет?

— Все меняет, потому что я стал другим человеком — твердо заявил Эдик.

— Вот как? То есть ты — не Эдик Панчулидзе, а кто-то другой, на него похожий?

— Да, нет. Я Эдурд Панчулидзе. Твой муж. И я всё понял. Без тебя мне жизни нет. Я изменился. Я всё буду делать ради тебя, жить для тебя. Ксюша. Давай попробуем вернуть хоть что-нибудь. Мы же семья. И я люблю тебя…

Ксюша выслушала его пламенную речь, и уточнила:

— То есть, о разводе ты говорить не хочешь?

Эдик состроил трагическую физиономию, возвел глаза к небу.

— Опять развод! Ну, Ксюша, неужели тебе так хочется ходить по инстанциям, чтобы поменять паспорт, снилс, медполис и прочие документы? Ради чего ты хочешь освободиться? Нашла себе нового мужа? Для этого нужен развод? — допытывался Эдик.

— Нет, Эдик, замуж я не собираюсь. У меня другие планы и задачи по жизни.

— Ну, вот! Мы осуществим твои планы вместе. Только скажи, что нужно, и всё у нас будет — уверял Эдик — и вообще, что мы стоим в прихожей?

«Вот ведь настырный какой мой бывший муженек»

— Хорошо, проходи. Я как раз собиралась поужинать. А тут ты нарисовался — хмуро проговорила Ксения, пропуская его на кухню.

— А! Так ты голодная, поэтому такая… неприветливая. О! Макарошки с сосисками, а можно и мне поесть? Может, вина выпьем? За встречу. А?

— Нет, Эдик, пить не буду. И тебе не советую. А макароны можешь поесть, не жаль.

— Я так соскучился по твоей стряпне. Почему я не ценил этого раньше? Все же познается в сравнении. Только когда потерял тебя, понял, насколько хорошо мне было рядом с тобой